Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 62

— Белава, хватит ребячиться, покажись уже!

Лис подошел к девушке и сел рядом, толкнув лапой в бок. Она обернулась и изумленно воззрилась на рыжего, поведение которого явно выходило за рамки поведения среднестатистического порядочного зверя.

— Прячешься? — спросил сочувственно лис, и Белава собралась упасть на всякий случай в обморок. — Да ладно тебе, — махнул на нее лапой рыжий.

— Ты чего ко мне пристал? — зашептала возмущенно девушка.

— Дай золотой, не выдам, — зверь закинул лапу на лапу и подмигнул ей.

— Совсем лисы озверели, — покачала головой девушка, — Сейчас по ушам получишь.

— Заору, — сообщил лис и засунул в рот травинку.

— Хвост вырву и к шапке пришью, — не осталась в долгу Белава.

— Дашь золотой? — рыжий встал и сделал шаг в сторону.

— Обойдешься, — она скрестила руки на груди и отвернулась.

— Ну смотри, — ответил лис и приставил лапы к пасти.

Девушка ахнула и бросилась на него, зверь увернулся, отскочив в сторону. Белава не удержалась и растянулась под ноги к подошедшему Ярополку.

— Вот ты где, — констатировал мужчина, поднимая девушку на ноги.

— Я тут это… — она повернула голову и увидела лиса, который лежал на спине, дергал задними лапами, а передними держался за живот, заходясь от беззвучного хохота. Она незаметно показала рыжему кулак и опять повернулась к мужчине.

— Ты тут это? — усмехнулся он, и девушка потупилась. — Ты ведь еще не готова к свадьбе, да?

Белава вздохнула и опустила плечи.

— Когда ты поедешь обратно к Дарею? — перевел разговор на другую тему мужчина.

— Когда вы уедите, — на этот вопрос было гораздо легче ответить. — Провожу и обратно к мастеру.

— Скучаешь без своего мастера?

— Да, — девушка улыбнулась, наверное первый раз за этот день по настоящему искренне. — И даже по этому ворчуну Дикуше. Мне тоскливо без наших уроков.

— Чародейка, — сказал Ярополк с непонятной интонацией. — Ты уверена, что тебе есть еще чему учиться?

— Конечно, — горячо воскликнула она. — Я еще столько всего не знаю и не умею.

— Для городской чародейки ты умеешь достаточно.

— Вот еще, — Белава возмущенно вскинулась. — Хочешь, чтобы я себя извела, пока буду хвори всякие лечить?

— Нет, — теперь возмутился мужчина. — Как ты могла так подумать! Но уже совсем тяжко ждать, — наконец сознался он, и Белава в очередной раз почувствовала беспомощность.

— Ох, Ярушко… — она погладила перстенек.

— Может снимешь его наконец? — холодно спросил мужчина.

— Кого? — она удивленно посмотрела на него.

— Перстень свой, зачем он тебе?

Белава рассеяно перевела взгляд на перстенек, и в который раз вспомнила, как другой мужчина держал ее за руку, рассматривая пальчики. «Здесь будет хорошо смотреться мой перстенек», — сказал он. «Я буду знать, когда тебе понадобится помощь…» Она улыбнулась:

— Это ведь не то колечко, — сказала она, — это всего лишь подарок друга, который хочет помочь, когда придет время, а перстень подскажет ему. Только и всего.

— Только и всего, — Ярополк поморщился, но решил больше не спорить. — Ты хотела мне места ваши показать, — напомнил он с улыбкой.

Он взял ее за руку.

— Чтобы не терялась больше, — пояснил он.

Они бродили по окрестностям до вечера, рассказывали как прожили то время, что не виделись, смеялись и дурачились. Белава наконец расслабилась, и Ярорполк позволил себе обнять ее. На речном берегу они задержались. Ярополк уютно устроил голову на коленях невесты, и она рассеяно перебирала пальчиками его шелковистые пряди. «Чисто голуби», — усмехнулась про себя девушка и вздохнула, взглянув на перстенек.

— Ты что вздыхаешь? — спросил мужчина.

— Ничего, хорошо просто, — в принципе Белава не врала. Никто не охал, не умилялся, не терзал обрядами, и Ярополк, чувствовавший ложь, ей поверил.

— Хорошо, — улыбнулся он. — А будет еще лучше. Как думаешь, когда твой батюшка даст добро свадьбу играть?

— Не знаю, — она пожала плечами.

— Я не против ждать, когда ты закончишь обучение, но ждать уже твоим мужем.

— Что же за семья у нас будет, — засмеялась девушка. — Ты в Берестове со своей тысячей, а я у Дарея в обучении. Потерпи, Ярушко, я ведь слово дала.

Он не ответил и тихо вздохнул. Русалочьи головки вновь показались над поверхностью Струйки. Русалки перешептывались о чем-то, глядя на мужчину с девушкой, и негромко хихикали. Девушка показала им язык, а Ярополк приподнялся на локте и помахал рукой, весело улыбаясь. Русалки засмущались и скрылись под водой.

— Сплетничать поплыли, — усмехнулась Белава.

— Пусть сплетничают, — ответил берестовский тысячник и вернулся на гостеприимные колени юной чародейки.

Тут вода в реке заволновалась, и на поверхность всплыл Водяной. Он некоторое время смотрел на них, а потом крикнул.

— Здрав будь, добрый молодец.

— И ты будь здрав, батюшка Водяной, — ответил Ярополк и сел.

— Смотрю, не здешний ты, мил человек, — Водяной подплыл ближе.

— Угадал, царь речной.

— Стало быть на Белавке жениться надумал?

— Надумал.

— И смелый же ты человек, как я погляжу.

— Да не жаловался никто на трусость мою, — усмехнулся тысячник, а Белава сощурилась.

— Ты это к чему все говоришь, дядька Водяной? — крикнула она.

— Я кикимор всяких в упор не вижу, — ответил Водяной, не оборачиваясь к ней. — А тебя, мил человек, жалко. С этой язвой связаться хочешь.

— Ах, ты ж чучело мокрое, — вскочила Белава.

— За что ты ее так, Водяной, — Ярополк тоже был возмущен.

— А ты смотри, что она со мной сделала!

Водяной подплыл поближе и вытащил из воды две кривые человеческие ноги.

— Такой позор, — Вояной слезливо скривился.

— Ты мне проиграл хвост, — возмутилась девушка, — все честно!

— Да надо мной теперь даже последний пескарь потешается, пиявки к этим кривулям присасываются, а плавать-то одно мучение. Вертай мой хвост, гарпия ядовитая.

— Белавушка, — сказал Ярополк, пряча улыбку, — Что ж ты так с царем речным. Верни ему хвост.

— Не верну, — заупрямилась чародейка. — Он мне его проиграл!

— Во что проиграл? — заинтересовался тысячник.

— Сижу я тут третьего дня, вдруг этот приплывает и говорит: «Голова болит, мочи нет». Помоги, говорит. Ну я ему и отвечаю, мол, живо, дяденька Водяной, на ноги поставлю. А это харя ржать давай. Говорит, на ноги не поставишь. Я говорю, поставлю на ноги, а он хвостом своим селедочным по воде лупит и ржет, аки конь дикий. Не поставишь и все. Я говорю, спорим, поставлю на ноги, а он отвечает: «Поставишь, тогда хвост забирай, зачем он мне с ногами нужен будет». По рукам ударили. На ноги поставила? Поставила, вона добротные какие. Выиграла стало быть? Выиграла. Хвост не отдам и весь сказ.

— Э-эх, — взмахнул рукой Водяной, — кровопивица! Ни стыда, ни совести у тебя. Верни мой хвост, меня же с таким позором не уважают.

— А неча насмехаться, — насупилась Белава.

— Ну, правда, душа моя, уважь дяденьку Водяного, верни ему хвост, — Ярополк взял ее за руку и нежно посмотрел в глаза.

— Но он же проспорил, — пыталась не поддаться девушка.

— Ладно, — горько вздохнул речной владыка. — Выйду на солнышко лютое и помру во цвете лет. Жить мне с таким позором не за чем.

Он вышел на берег и сел. Ярополк просяще смотрел на невесту, а та противилась из последних сил.

— Ладно, — наконец сказал она. — Повинился бы за свои насмешки, давно бы со своим хвостом по реке плавал. А он только ругается и обзывает.

Она пошептала и щелкнула пальчиками.

— Вот ведь кикимора, — разразился новым приступом возмущения Водяной. — А как я теперь в реку попаду? Ползком что ли?

— Ах, ты козел неблагодарный! В воде тебя ноги не устраивают, на берегу хвост. Глаза б мои тебя не видели, — она плюнула и отвернулась.

Ярополк молча отнес Водяного к воде и опустил.

— Спасибо тебе, мил человек, — сказал Водяной. — А на этой злыдне все ж не женись, вона чего выделывает окаянная.