Двухсотлетний человек - Азимов Айзек - Страница 4

– Я знаю, Джордж, Почти для каждого типа работы есть свои роботы.

– И ни один не носит одежды.

– Но ведь ни один из них не свободен, Джордж.

Мало-помалу Эндрю пополнил свой гардероб. Улыбка Джорджа подействовала на него угнетающе, как и удивленные взгляды людей, дававших ему заказы.

Пусть он был свободен, но заложенная в нем программа поведения с людьми сохраняла прежнюю силу, и он решался продвигаться вперед лишь крохотными шажками. Открытое неодобрение затормаживало его на месяцы.

Не все считали Эндрю свободным. Испытывать обиду он был не способен, но когда он думал об этом, в его мыслительных процессах возникали перебои.

И, главное, он избегал надевать одежду или ограничивался частью ее, когда ожидал Крошку-Мисс. Теперь она была старой и подолгу жила в теплых краях, но, возвращаясь, сразу же навещала его.

После одного такого ее возвращения Джордж сказал словно с досадой:

– Она меня допекла, Эндрю. В будущем году я выставляю свою кандидатуру на выборах в Законодательное собрание. Как дед, так и внук, говорит она.

– Как дед… – Эндрю неуверенно замолчал.

– Это значит, Эндрю, что я буду таким же, как Сэр, который в свое время был конгрессменом.

Эндрю сказал:

– Было бы хорошо, Джордж, если бы Сэр и сейчас оставался… – Он замолк, потому что не захотел сказать «в рабочем состоянии». Выражение это казалось неуместным.

– Если бы он был жив, – подсказал Джордж. – Да, я часто вспоминаю старого людоеда.

Этот разговор дал Эндрю пищу для размышлений. Он заметил, что в разговорах с Джорджем не так уж редко запинается. С тех пор как Эндрю появился на свет с запрограммированным словарем, язык каким-то образом изменился. К тому же Джордж в отличие от Сэра и Крошки-Мисс прибегал к жаргонным оборотам. Почему он назвал Сэра людоедом? Это же явно неподходящее слово?

Его собственные книги тут помочь Эндрю не могли: они были старыми и посвящены главным образом обработке дерева, прикладным искусствам и стилям мебели. Ни одна не касалась языка, ни одна не рассматривала обычаи людей.

Значит, ему нужны соответствующие книги, но, как свободный робот, он не должен просить их у Джорджа. Нет, он пойдет в город и воспользуется библиотекой. Решение было знаменательным, и он почувствовал, как подскочил ею электропотенциал. Пришлось даже включить катушку сопротивления.

Он облачился в полный костюм – даже надел на плечо деревянную цепь. Ему больше нравились цепи из сверкающей пластмассы, но Джордж как-то сказал, что для него дерево – материал более подходящий, а к тому же отполированный кедр стоит гораздо дороже.

Он отошел от дома шагов на сто, но тут его остановило нарастающее сопротивление. Он отключил катушку, а когда и это не помогло, вернулся в свой дом, аккуратно написал на листе бумаги: «Я ушел в библиотеку» – и положил лист на самом видном месте своего рабочего стола.

10

До библиотеки Эндрю так и не добрался. Предварительно он изучил карту окрестностей и определил, куда ему идти. Но как реально выглядит его дорога, он не знал, а ориентиры на местности совсем не походили на условные значки карты, и он испытывал нерешительность. А потом пришел к выводу, что каким-то образом заблудился – все вокруг казалось абсолютно незнакомым.

Несколько раз ему встречались сельские роботы, но в тот момент, когда он решил навести справки о дороге, в поле его зрения не оказалось ни одного. Мимо проезжал экипаж, но не остановился. Эндрю пребывал в нерешительности – то есть хранил спокойную неподвижность. И тут вдруг увидел, что по лугу к нему приближаются два человека.

Он повернулся навстречу им, и они слегка изменили направление движения и пошли прямо на него. За секунду до этого они громко разговаривали – он слышал их голоса, – но теперь они замолчали. У них был вид, который Эндрю ассоциировал с человеческой неуверенностью. И они были молодыми, хотя не совсем молодыми. Двадцать лет? Эндрю не умел определять человеческий возраст.

Он сказал:

– Вы не объясните мне, господа, как дойти до городской библиотеки?

Более высокий из двух, чья цилиндрическая шляпа удлиняла его рост почти до нелепости, сказал – но не Эндрю, а второму:

– Это робот.

У второго был толстый нос и опухшие веки. Он сказал – не Эндрю, а первому:

– На нем одежда.

Высокий щелкнул пальцами.

– Это свободный робот! У Чарни есть робот, который никому не принадлежит. А то зачем бы он оделся?

– Спроси его, – сказал Толстоносый.

– Ты робот Чарни? – спросил Высокий.

– Я Эндрю Мартин, – ответил Эндрю.

– Очень хорошо. Снимай одежду. Роботы не носят одежды. – Он сказал второму. – Просто тошнит. Ты посмотри на него!

Эндрю колебался. Он так давно не слышал распоряжений в таком тоне, что контур Второго Закона сработал не сразу.

Высокий сказал:

– Снимай одежду. Я тебе приказываю.

Эндрю начал медленно снимать ее.

– Бросай на землю! – сказал Высокий.

– Но раз он никому не принадлежит, – сказал Толстоносый, – так он наш.

– В любом случае, – сказал Высокий, – мы можем с ним делать, что хотим. Кто попробует возражать? Мы же не портим чужую собственность. Встань на голову! – Последние слова были обращены к Эндрю.

– Голова не предназначена… – начал Эндрю.

– Это приказ. Не умеешь, так попробуй по-всякому.

Эндрю опять заколебался. Потом уперся головой в землю, попробовал задрать ноги и неуклюже упал.

Высокий сказал:

– Вот и лежи так. – А потом сказал Толстоносому: – Его можно разобрать! Ты когда-нибудь разбирал роботов?

– А он дастся?

– Как он может нам помешать?

Стоило им приказать в достаточно категоричной форме, и помешать им Эндрю не мог никак. Второй Закон подчинения превалировал над Третьим Законом самосохранения. В любом случае он не сумел бы защититься, не причинив им вреда, а это было бы нарушением Первого Закона. При этой мысли каждый подвижный элемент слегка сжался, и по его распростертому телу пробежала дрожь.

Высокий подошел и толкнул его ногой.

– А он тяжелый! Без инструментов не обойтись.

Толстоносый сказал:

– Так прикажем ему самому себя разобрать. Пыжиться будет – обхохочешься!

– Правильно, – одобрительно сказал Высокий. – Только уберем его подальше от дороги. А то пойдет кто-нибудь мимо…

Но он опоздал: по дороге уже шел кто-то. И это был Джордж. Эндрю с земли было видно, как он поднялся на пригорок на некотором расстоянии от них. Он хотел бы подать Джорджу знак, но последний приказ был – «лежи так!».

Джордж подбежал к ним, запыхавшись. Молодые люди попятились, выжидающе глядя на него.

Джордж спросил с тревогой:

– Эндрю, что-то не так?

Эндрю ответил:

– Я в нормальном состоянии, Джордж.

– Тогда встань… Что с твоей одеждой?

Высокий молодой человек сказал:

– Это твой робот, мальчик?

Джордж резко обернулся.

– Он ничей робот. Что, собственно, здесь происходит?

– Мы вежливо попросили его раздеться. А тебе-то что, если он не твой?

– Что они делали, Эндрю? – спросил Джордж.

Эндрю ответил:

– Их намерением было как-нибудь расчленить меня, Они намеревались уйти со мной в уединенное место и приказать, чтобы я себя расчленил.

Джордж посмотрел на молодых людей. У него дрожал подбородок. Но они не попятились. Они улыбались. Высокий сказал небрежно:

– Ну, и что ты сделаешь, пузанок? Полезешь драться?

– Нет, – сказал Джордж. – Зачем? Этот робот пробыл в нашей семье более семидесяти лет. Он знает нас и ценит больше кого бы то ни было. Я скажу ему, что вы угрожаете моей жизни, что вы намерены меня убить. Прикажу ему защитить меня. В столкновении между вами двумя и мной, он выберет меня. А вы знаете, что произойдет, если он нападет на вас?

Парочка отступила с испуганным видом.

Джордж сказал резко:

– Эндрю, мне угрожает опасность. Эти два человека намерены причинить мне вред. Подойди к ним!