Экзамен на бога - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 42

– Товарищи офицеры! – подал кто-то команду.

– Отставить, – рыкнул своим приятным басом Володин. – Не до этого сейчас, да и тесновато здесь, не все встать сумеют, не разбив головы. Давайте-ка мы с вами займемся сбором всей возможной информации о последствиях вчерашнего стихийного бедствия.

Все это он произнес на ходу, еще пробираясь вдоль стены к дальнему концу столовой.

– Начнем сверху вниз и в смысле расположения уровней базы и по важности. Первый и самый важный вопрос – личный состав базы. Товарищ полковник, вы нам очень поможете, доложив, кто и где должен был находиться в момент начала землетрясения.

Разуваев скрипнул зубами. Володин бросил взгляд на Шатуна, тот чуть пожал плечами, мол, язык я ему не держу.

– Слушаю вас, полковник.

– Сверху вниз? – не глядя на генерала, переспросил Полкан. – На поверхности находилась рота охраны объекта в полном составе и отделение связи. Всего сто двадцать четыре человека, в том числе двенадцать офицеров. После второго толчка связь с поверхностью была потеряна. Любая связь, не только радио и кабельная, а всякая. В том числе связь с помощью особых новейших средств и непосредственная – лифтовая шахта получила сильные повреждения, а говоря нормальным языком, ее полностью завалило.

– Спасибо. Кто у нас поднимался на поверхность? Хочу, чтобы присутствующие всю информацию услышали из первых уст.

– Подняться на поверхность не представляется возможным… – с нехорошей усмешкой произнес Разу ваев.

– Совершенно верно, – охотно согласился с ним Володин. – Для нас с вами это невозможно. Кто из ребят поднимался на поверхность?

– Товарищ генерал, – встала Настя. – Это было поручено мне и курсанту Кисконнену. Но самим нам подняться не удалось.

Разуваев хмыкнул, показывая всем своим видом, что такого непонимающего сказанного русским языком генерала он еще не видел.

– Поэтому обследование пришлось поручить клонам, и наша информация односторонняя. Мы все видели и слышали, нас никто увидеть и услышать не мог. Наверху значительные разрушения. Обрушилась кровля казармы, пострадало караульное помещение. Три человека погибли. Личности их мы не опознали, только видели тела. Рядовой и два сержанта. Серьезно раненных не менее тридцати человек. В целом паники, как мы поняли, удалось избежать. Поскольку весь личный состав на месте и под завалами никого нет, сейчас там работают над развертыванием лазарета и организацией горячего питания. Около часа назад прибыли спасательные команды, вертолеты. В общем, им помогают. К сожалению, к обследованию состояния шахты, то есть к началу нашего спасения, еще не приступали.

– Это все?

– Я добавлю, разрешите? – поднял руку Войцек. – Там, наверху, на юго-западе базы, образовалась очень большая и глубокая трещина. Как раз на границе охраняемой зоны, в нее даже одна вышка упала. Но как я понял, на ней уже не было часового.

– Есть еще одна важная подробность, – сказала Настя. – Как мне показалось, я этого толком подтвердить не могу, но наверху часть территории, или, может, правильнее сказать, часть поверхности, огромнейший пласт земли глубиной метров в пятьдесят и площадью в несколько километров… сместился в сторону северо-запада метров на пять, не меньше. И шахта лифта не просто завалена, она перекрыта каменным массивом толщиной не менее двадцати метров. А верхняя ее часть уползла в сторону.

– Очень важная информация, – кивнул Насте Володин. – Нужно тщательно обдумать, как ее передать наверх. Вместе с докладом об общем положении дел. Продолжим.

– Товарищ генерал. Не могли бы вы прояснить…

– Как эти мальчик и девочка сумели оказаться наверху? Обернитесь, а вы, товарищ повар, еще разок пару поддайте.

Только сейчас Серена сообразила, что одновременное появление клонов в облаке пара было подстроено.

– Вам, товарищ капитан, видно, что там находятся копии людей. Семен, окажи любезность и помаши рукой. А теперь исчезни ненадолго. Вот вам наглядный ответ на ваш вопрос. Насчет подробностей, как вы понимаете, я не могу распространяться. Да и эти, а равно многие иные способности ребят мы вынуждены приоткрыть лишь в виду чрезвычайности ситуации. Из которой нам всем вместе предстоит выбираться.

– Так вот как этот мальчик носился вчера по всем закоулкам! – Профессор Аксенов жизнерадостно потер руки. – Телепортация! Альберт Бернгардович, а вы мне не верили!

– Могу вас успокоить, сейчас я себе самому не верю, Виктор Николаевич, – ответил его коллега. – Извините, товарищи. Продолжайте, товарищ генерал, очень любопытно.

Володин посчитал правильным рассмеяться в голос, его поддержали, и атмосфера напряженности слегка развеялась. Да, это настоящий генерал, подумала Серена. Но все испортил Разуваев.

– Значит, правильным было решение замуровать этих монстров здесь! – истерично прошипел он.

– Ну не дурак ли! – с сожалением в голосе произнес коллега профессора Аксенова, имени которого Серена не запомнила. Альберт, кажется, а дальше очень уж сложно.

– Продолжим, товарищи, – сказал Володин, и все внимание вновь переключилось на него. – Полковник, постарайтесь столь же внятно доложить о тех, кто находился под землей.

– Это секретная информация.

– Как скажете. Капитан Фадеев, доложите вы.

Капитан, несмотря на разрешение сидеть, все же встал для доклада:

– В подземных уровнях базы находилось в общей сложности восемьдесят человек. Извините, с вами восемьдесят один. Взвод охраны, управление базой, научный персонал и вспомогательный персонал. Плюс полагавшиеся арестованными люди группы полковника Ковалева. Раненых на данный момент у нас восемнадцать, но это по большей части ушибы и царапины. Серьезную травму получил один из офицеров – перелом ноги. Закрытый. Есть легкое сотрясение мозга у начальника снабжения базы майора Колоколова. Но Семен уверяет, что к вечеру оба будут в строю.

– Эм-м-м… Перелом, знаете ли…

– Альберт Бернгардович, – ласково остановил его Володин. – Семен и не такое лечит за несколько часов.

– Ох, до чего увлекательно. Вы уж продолжайте, будьте любезны.

– Разрешите вопрос, – обратился один из офицеров базы. – Те из людей, кто оказались в затопленной морем части верхнего уровня, вы сказали, что они живы и здоровы?

– Так и есть. Нам на данный момент следует воспринимать все странности, или, если хотите, чудеса, как данность. Полагаю, что научное объяснение им будет дано не скоро. С одной стороны все видят море, с противоположной – стену из необычного камня. К сожалению, попасть туда могут лишь наши ребятишки и то не все. Ну и двое взрослых из той же группы. Они и обследовали противоположную половину коридора. А офицеры из группы полковника еще до их появления остановили небольшую, к чести наших солдат, панику – нет, скорее растерянность – и восстановили там дисциплину.

– Похоже, вы узурпировали здесь власть, – через губу бросил Разуваев. – Меж тем вы все находитесь под арестом.

– О законности ареста я пока умолчу, – повернулся к нему генерал. – Мы все готовы вернуться до поры в камеры. Только вы уж извольте принять командование, если вы желаете отказаться от нашей помощи, а ваши люди согласятся после этого вам подчиняться.

– Я командир базы.

– Слушай ты, крендель с маком! – без нажима произнес Володин, но одна смена выражения лица с просто серьезного на напряженное заставила всех подтянуться, а Разуваева заерзать. – Пока ты прятался под своим столом с бутылкой коньяка, мальчики и девочки, коих ты монстрами обозвал, рискуя жизнью, провели обследование всей базы, помогли людям прийти в чувство, устранили шок, оказали медицинскую помощь, заставили всех взять себя в руки и продолжать нести службу. – Генерал махнул рукой и вернулся к сдержанному и деловому тону: – Товарищ полковник, я просил вас прихватить с собой схемы водоснабжения и энергоснабжения, принесли?

– Это секретные сведения.

– У меня все есть, – сказал капитан Фадеев.

– Молодец, капитан! – воскликнул генерал Володин. – Был бы ты лейтенантом, я бы тебя своей властью немедленно в звании повысил. А майора, увы, не могу присвоить. Все! Шутки в сторону. Все знают, а большинство и видели, что произошло на верхнем уровне. По счастью, вот этот уровень подобные фокусы обошли стороной. А вот на двухсотых, на пятисотом и на более низких уровнях творится кое-что похлеще, чем на «восемьдесят седьмом».