Удивительные донумы - Темкин Григорий Евгеньевич - Страница 13

Но и на этом «закройщики» из Европы не остановились: составили из «автономных» Дамаска и Халеба и «государства алавитов» так называемую Сирийскую федерацию, а 5 декабря 1924 года французский верховный комиссар генерал Вейган объединил Дамаск и Халеб в одно государство, которое назвал Сирией. Таким образом, страна теперь оказалась поделенной на четыре части: Сирию, Александретту, «государство алавитов» и «государство Джебель эд-Друз». Однако и этим не кончилось. В 1936 году два последних «государства» были включены в собственно Сирию, а Александреттский санджак — опять же с благословения Лиги наций — три года спустя передан Турции.

С уходом оккупационных войск в 1946 году Сирия, теперь уже республика, казалось, наконец обрела твердые границы, однако в результате агрессии, поддержанной империализмом США и Западной Европы, Израиль в 1967 году оккупировал часть сирийской провинции Кунейтра и Голанские высоты. Сирийская Арабская Республика с полным правом отказывается признавать притязания Израиля и решительно требует освобождения захваченных территорий.

Сегодняшняя Сирийская Арабская Республика — это суверенное государство, расположенное между 32°43? и 37°20? северной широты и 35°43? и 42°25? восточной долготы. На севере САР имеет границу с Турцией протяженностью 845 километров, на востоке — с Ираком — 596 километров, на юге — с Иорданией — 356 километров, а на юго-западе — границу длиной 74 километра с Израилем и 359 километров — с Ливаном. Береговая северо-западная линия, омываемая Средиземным морем, тянется на 183 километра[19].

Фактическая площадь современной Сирии, включая незаконно оккупированные Израилем территории, составляет 185 179,17 квадратных километра, или, в переводе на официально принятую в стране единицу площади, 20 350 000 донумов[20]. Относительно небольшая по сравнению с некоторыми азиатскими и африканскими соседями, Сирия сконцентрировала на своих донумах столько удивительного многообразия, сколько не встретишь даже в более обширных странах.

Сирию принято условно подразделять на четыре природно-климатические зоны. Прибрежная, западная зона заключена между Средиземным морем и хребтом Ансария, который на севере переходит в турецкие горы Акра, а на юге — в горный массив Ливан.

Те же Ливанские горы образуют западную границу другой зоны, включающей их самих, хребет Антиливан и пролегающую между ними низменность. Эта низменность — так называемый Сирийский грабен, крупнейший в мире по протяженности разлом в земной коре, который простирается от Юго-Восточной Африки через Красное море к Турции. На территории Сирии грабен подразделяют на долину Бекаа и низменность Эль-Габ, когда-то заболоченную, а сегодня — одну из самых плодородных в республике.

Третья зона — внутренние районы Центральной Сирии, равнины и низменности с отдельными горными массивами. Сюда входят богатые, цветущие равнины Дамаска, Хомса, Халеба, Хасеке, Деръа — житницы Сирии, дающие пшеницу, ячмень, хлопок, сахарную свеклу, бобовые. В период жатвы эти равнины похожи на наши поля накануне уборки: те же солнечно-желтые просторы, теплый, усталый ветер, разгоняющий пыль за машинами и шуршащий щеточками спелых хлебных колосьев… Сходство еще больше усиливает вышедшая на поля советская техника: трактора, уборочные комбайны, юркие зеленые «уазики».

И наконец, четвертую, юго-восточную зону образует Сирийская пустыня, сухое и почти ровное плато, лежащее над уровнем моря на высоте 500–800 метров.

В каждой зоне свой, особый климат. Если на море в январе в погожий день вполне реально искупаться и даже позагорать, то в этот же день в горах Антиливана может выпасть метровый снег. Низменность Эль-Габ, допустим, будут хлестать почти тропические ливни, а совсем рядом, по восточную сторону гор, в центральной зоне, феллахи, теряя последнюю надежду, станут молить Аллаха выжать на пересохшую землю хотя бы маленькое облачко: засуха — или 150 миллиметров осадков в год (что почти одно и то же) — для Сирии, увы, не редкость. Летом в Сирийской пустыне, как в тех самых «песчаных степях аравийской земли», можно весь день изнывать от жары, а ночью, если одеяло легкомысленно оставлено дома, выбивать зубами дробь — суточные перепады температур, случается, доходят до 25 градусов. Чувствительна и разница летних и зимних температур. Например, в 1983 году максимальная температура была зарегистрирована 11 июля в Абу-Кемале па востоке страны (плюс 44,6 градуса в тени), а 27 января того же года в горном поселке Сергайя в 60 километрах от Дамаска температура упала до рекордного минуса — 18,5 градуса.

Соответственно разнятся и виды почв: от плодородных средиземноморских красноземов до загипсованных суглинков и песчаников пустынь, где земледелие без ирригации невозможно.

При такой широте климатического и геологического диапазонов, какими располагает Сирия, стоит ли удивляться разнообразию ее растительного мира! В Сирии, по мнению специалистов, при правильном уходе может произрастать практически все.

На довольно узкой — от 20 до 30 километров — полосе приморской низменности каждый незастроенный донум земли чем-то засеян, засажен и дает по нескольку урожаев в год. Это и всевозможные цитрусовые, и злаки — пшеница и кукуруза, и овощи; это и инжир, виноградники, оливы — в древности, благодаря своей устойчивости к засухе, главные фруктовые культуры Сирии.

Заговорив о фруктах, нельзя не сказать, что сирийский фруктовый базар летом — одно из самых пестрых и радующих глаз зрелищ. Еще в апреле, с последними весенними дождями, он вспыхивает ошеломляющими красками, не гаснущими до глубокой осени. На протяжении всего этого сезона рыночные прилавки ввергают покупателя в растерянность богатством выбора.

Кучами, внавалку лежат тугие оранжевые апельсины. «Юсеф-эффенди» — так арабы называют мандарины — крутобокие и внушительные, как восточные вельможи, кожура ноздреватая и благоухающая, от мякоти отделяется при легком прикосновении. А вот с нанарджа, огромного, весом до килограмма, желтого плода, бугристую кожуру можно срезать только ножом — кстати, она одна и идет впрок: ее сушат, измельчают и добавляют в соки, варенье и кондитерские изделия, горькую же мякоть обычно выбрасывают.

Арбузы, полосатые круглые и одноцветные продолговатые, напоминающие перезрелые кабачки, вместе с небольшими душистыми дынями вываливают на улицы грузовиками. Пока вся дынно-арбузная гора не будет раскуплена, продавец поселяется возле нее. Простенький тент, два угла которого привязаны к колышкам, а два — придавлены арбузами, допотопные ржавые весы да неизменный медный чайник с примусом — вот и готова «фруктовая палатка», открытая круглосуточно.

С замиранием сердца проходишь мимо лотков с клубникой: кажется, тяжелые, налитые ягоды вот-вот взорвутся, брызнут во все стороны алым соком. Пол навесами в фанерных ящиках — каждый плод в отдельной бумажной розеточке — спокойно и уверенно ждут своих покупателей бархатные румяные персики и сочные груши, проминающиеся от одного взгляда. В бочонках и больших картонных коробках оливы на любой вкус — и соленые, и маринованные, и только что сорванные.

Олива продолжает широко культивироваться в Сирии; в 1983 году в стране насчитывалось около 23 миллионов оливковых деревьев, из которых значительная часть растет в Средиземноморье. Ежегодный урожай оливок составляет почти полмиллиона тонн, тем не менее оливковые плантации все расширяют: требуя мало, оливковое дерево воздает сторицей. Для всех сирийцев олива — неизменный ингредиент многих блюд, а для бедняков — еще и важнейший продукт питания, богатый жирами, углеводами и витаминами. Оливковое масло, обладающее способностью храниться весьма долго, употребляется в пищу, используется для приготовления лекарств, мазей и благовоний; там, где нет электричества, им заправляют фитильные лампы. Мякоть отжатых олив идет на корм скоту, а давленые сушеные косточки — превосходное топливо. Издревле оливе приписывали магические свойства, использовали в культовых обрядах. Например, принято было оливковым маслом мазать брови умирающему. На оливу немало ссылок в библейских источниках. В Библии растения предлагают маслине царствовать над ними (Кн. судей, 9,8). А голубь Ноя вернулся в ковчег «со свежим масличным листом» в клюве (Быт., 8,11). Оливковая ветвь сделалась символом мира и счастья. Когда сирийцы слышат эту легенду, они вздыхают и говорят: «Эх, если бы каждая ветка оливы приносила хотя бы один день мира и счастья…»