Кольца Всевластия - Пеш Гельмут - Страница 16

Болотники все ещё стояли на коленях, склонив головы и ожидая решения своей участи.

Гврги подполз к принцу.

– Пощадите, господин, – квакающим голосом пролепетал он. – Пощадите…

Бурин поднял топор и сделал шаг вперед.

– Стой, дровосек! – крикнул Фабиан. – Я считаю, что к таким мерам нам больше прибегать не придется.

– Тем не менее я хочу кое-кому преподать урок. И потом мне любопытно посмотреть, что за звери пожирают в здешних болотах падаль…

– А если не ты, то это сделаю я! – фыркнула Марина. – Он нарушил священный договор между болотниками и фольками! Договор, скрепленный клятвами землей и водой!

– Перестаньте! – приказал Фабиан. – Пусть он скажет все сам.

– А потом отдайте его мне! Клятвопреступник! – выкрикнула Марина.

Ким не узнавал её. Лицо Марины исказил гнев, который у кроткой и прилежной экономки невозможно было даже и вообразить.

– Никто его и пальцем не тронет! – коротко, но уверенно сказал Фабиан.

– Марина, дай покой ногам, – сказал Ким, прибегая к старой поговорке фольков, а Бурин добавил:

– Мы не должны причинять зло Гврги. Нашему Фабиану твои клятвы, маленькая женщина, нипочем. Он – политик. А занимаясь политикой, каждый день приходится нарушать и вновь заключать по крайней мере десять договоров…

Фабиан искоса взглянул на Бурина, что заставило того замолчать. Затем он вновь повернулся к съежившемуся на земле, дрожащему болотнику.

– Встань! – повелел он. – И объяснись!

Гврги с трудом поднялся на ноги и теперь стоял, опустив голову.

– Я… я… голлум. – Больше от него ничего не удалось добиться.

– Посмотри мне в глаза! – потребовал Фабиан.

Помедлив, Гврги поднял глаза. У Кима создалось впечатление, что болотник уже попрощался с жизнью – после того, что сказали Бурин и Марина. И хотя Фабиан возражал им, Гврги явно не принял это на веру. Фольку стало жалко его, однако боль от раны на руке выше локтя уменьшила груз сочувствия.

– Как понимать это нападение? Как сказала госпожа Марина, ты нарушил договор. И что хуже всего, вы намеревались убить короля. – Несмотря на разорванную, покрытую грязью одежду, мокрые, свалявшиеся волосы и усталость, которая была написана на осунувшемся лице, в фигуре Фабиана ощущалось действительно что-то королевское, аура власти, которой Кимберон прежде не замечал.

– Гврги… вести в деревню. Вождь… все рассказывать… – пролепетал Гврги.

– Надеюсь на это. В противном случае мы возьмемся за тебя, – пригрозил Фабиан. – А теперь уводи нас поскорее отсюда. Мне холодно, я устал, проголодался и жду ответов. Итак, в путь!

– Но ты же не последуешь за ним в деревню? – недоуменно спросил Бурин.

– Как раз наоборот, дровосек, – Фабиан строго взглянул на своего друга. – Мы последуем за Гврги в деревню. Я хочу прояснить это… гм… недоразумение. Мы сможем получить выгоду в битве против темных эльфов, если удастся развернуть здесь резервные воинские подразделения. Да и вряд ли больгам будет приятно, если на них беспрестанно станут нападать болотники.

– Политика! – вырвалось у Бурина. – Я никогда не пойму её. Ну хорошо, пойдем в деревню и сделаем вождя на одну-две головы короче.

Гном отошел, чтобы отыскать брошенный вещевой мешок.

– Полагаю, Бубу, – крикнул ему вдогонку Фабиан, – это как раз то, чего нам делать не следует. Хотя твой топор, конечно, очень подходит для того.

При этих словах Гврги вздрогнул.

Гилфалас взглянул на Кима.

– Кимберон, эта парочка продолжает оставаться для меня загадкой. Не могли бы вы мне помочь с объяснением?

– О, Гилфалас, – засмеялся Ким, у которого после окончания схватки с души спало столько камней, что ими можно было бы вымостить все болото. – Я дружу с ними обоими, однако сейчас я сам не все понимаю.

Сообщники Гврги вытребовали для себя право нести вещи путешественников; одного лишь Бурина не удалось склонить к этому, и он нес свой мешок сам. Киму показалось, что болотники даже рады такому неожиданному исходу боя. Вся их враждебность мигом пропала.

Однако нападение на путников отрицать было невозможно; да к тому же ещё и утверждение Марины о том, что Гврги нарушил договор. Для себя Ким уже решил, что после возвращения попытается отыскать этот документ в музее.

В который уже раз Ким пожалел, что они вынуждены были выступить из Альдсвика столь поспешно. Возможно, говорил он себе, что в записях про болотников нашлись бы и какие-то указания касательно кольца Фабиана и его загадочного зеленого свечения.

Они шли и шли. Далеко на западе покрывало из облаков прорвалось и позволило взглянуть на последние красные отблески, которые заходящее солнце посылало на землю. Дождь больше не беспокоил. Однако это не сделало переход через болото менее мучительным; свет отбрасывал неясные тени, да и почва была предательски обманчивая. Каждый шаг давался с трудом, даже болотникам приходилось тяжело.

Затем тропа сменилась бревенчатым настилом; слева и справа тянулись канавы, в которых поблескивала черная жижа. Очевидно, они приближались к месту назначения. Киму даже показалось, что он ощущает запах еды и дыма торфяных костров.

Он заметил деревню, когда они уже вошли в нее. Низкие, полукруглые, покрытие тростником хижины, чьи крыши свешивались почти до земли, притулились для защиты от ветра в березовой рощице. Деревня не была окружена палисадом или чем-то подобным. Для чего? Трясина являлась лучшей защитой, естественным препятствием, едва ли преодолимым для любого нападающего.

Их прибытие заметили ещё до того, как они вошли в деревню. Навстречу вышел коренастый мужчина, одетый в чистую темно-коричневую куртку и темно-серые штаны. По-видимому, в вопросах чистоты Гврги не был ярким представителем своего народа, ибо в деревне, находившейся посреди болот, не нашлось ни одного жителя, который был бы столь же грязен, как заведший путников в ловушку проводник.

Встречающий их мужчина, судя по всему вождь, был немолод и седовлас. Жабры на его щеках опали, лицо покрывали морщины, но в глазах читались достоинство и житейская мудрость. Но Ким заметил в них что-то еще, чему сразу не смог найти объяснения. Будто бы эти глаза взглянули в темный пруд, и им очень не понравилось то, что они там увидали.

В окнах Ким смог различить пару-другую лиц, украдкой бросающих взгляды на странных пришельцев и тотчас скрывающихся за занавеску, чуть только взгляды встречались.

– Король, – торжественно провозгласил Гврги. – Анг квари! Господин носить кольцо короля.

Вождь мгновенно опустился на колени.

– Я бы тоже не отказался от подобного колечка, – шепнул на ухо Киму Бурин. – Очень даже практично. Ты носишь его на пальце. Вдруг оно вспыхивает огнем, и в следующий миг все встают перед тобой на колени. Я заинтригован, но что будет дальше?

Гном внимательно огляделся. Он крепко держал в руке топор, как будто собирался заставить таким образом себя уважать.

– Приветствую вас, господин. Транг, вождь Болотного Народа, з пар серву. Что вам будет угодно? – Он говорил медленно, подыскивая слова, как будто не привык общаться на Всеобщем Языке, но все-таки куда членораздельней, чем Гврги.

– Ответы, – резко произнес Фабиан. – Нам угодно получить ответы на наши вопросы, а также баню, горячую еду и проводника через болото!

– Спросите, разве договор больше не имеет силы для Болотного Народа? – прошептала Марина, но Гилфалас положил ей на плечо руку, дав тем самым понять, что принц сам справится с этим делом.

– Я могу предоставить вам все, что в моей власти, – ответил вождь и покорно склонил голову. – За исключением одного, – продолжил он. – Провести вас через болото невозможно.

– Что? – вырвалось у Фабиана.

– Как мне ни больно это говорить, господин, однако провести вас через топи нет никакой возможности. Его, – при этом он указал на Гилфаласа, – темные братья окружили болото. При помощи магии они заставили воду подняться и сделали так, что все дороги на юг затоплены.

Фабиан взял себя в руки.