Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Рождественский Роберт Иванович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе - Рождественский Роберт Иванович - Страница 17

Изменить размер шрифта:

Тогда

мы жили в Омске.

Там

в сорок втором году,

в весну

мы радовались не цветам,

а рассыпному толокну.

Я помню все:

и лебеду,

и очереди без числа…

На клумбах

в городском саду

картошка запросто росла.

Не смейте, люди, забывать

об этих днях,

о той весне…

Тогда б

я не сумел понять,

что это значит:

свет в окне.

Как это можно:

спать

взасос

и говорить не о еде,

и слышать на сковороде

урчание

яичных солнц.

Ходить спокойно по земле

и в булочной очередной,

румяным пальцем тыча в хлеб,

брезгливо спрашивать:

«Дневной?»

И возмущаться,

а потом

почти что половину дня

крикливо выбирать батон,

плохую выпечку

кляня.

Устроить за день сто шумих,

ругая нервных продавцов…

Тогда

мы жили в Омске.

Жмых

для нас был слаще

леденцов.

В сорок четвертом

Везет

на фронт

мальчика

товарищ военный врач…

Мама моя,

мамочка,

не гладь меня,

не плачь!

На мне военная форма, —

не гладь меня при других!

На мне военная форма,

на мне

твои сапоги.

Не плачь!

Мне уже двенадцать,

я взрослый

почти…

Двоятся,

двоятся,

двоятся

рельсовые пути…

В кармане моем документы, —

печать войсковая строга.

В кармане моем документы,

по которым

я – сын полка.

Прославленного,

гвардейского,

проверенного в огне…

Я еду на фронт.

Я надеюсь,

что «браунинг» выдадут мне.

Что я в атаке

не струшу,

что время мое пришло.

Завидев меня,

старухи

охают тяжело:

«Сыночек…

Солдатик маленький…

Вот ведь

настали дни…»

Мама моя,

мамочка!

Скорей им все объясни!

Скажи,

чего это ради

они надо мной ревут?

Зачем

они меня гладят?

Зачем сыночком

зовут?

И что-то шепчут невнятно,

и темный суют калач…

Россия моя,

не надо!

Не гладь меня!

И не плачь!

Не гладь меня!

Я просто

будущий сын полка.

И никакого геройства

я не совершил

пока!

И даже тебе не ясно,

что у меня впереди…

Двоятся,

двоятся,

двоятся

рельсовые пути…

Поезд идет размеренно,

раскачиваясь нелепо, —

длинный

и очень медленный,

как очередь

за хлебом…

В защиту воспоминаний

Я начать хотел с привычного:

«А помнишь…»

Но меня прервал приятель:

– Опомнись!

Погоди!

Я протестую

решительно, —

что вы все воспоминаньями

ушиблены?!

Будто вы уже другого и не знаете,

будто сговорились:

вспоминаете!

То о сказках,

то о встрече с тарантулом,

то о речке за далекой горой,

то о том,

каким ребенком

талантливым

был с рождения

лирический герой.

О его раздумьях, —

в общем, неясных.

О его переживаниях в яслях.

Вспоминают

молодые да ранние…

Я приятелю ответил:

– Все правильно!

Все понятно.

Зрелость так и начинается —

в самом близком,

в самом простом.

То, что нам

легко вспоминается,

мы забыть успеем потом.

Принимая пустяки

за значительное,

мы в недавнем

разобраться хотим.

Наша память —

как стекло увеличительное,

сквозь нее

в самих себя мы глядим…

И читаем книги

спорные,

длинные, —

постигаем знаменитые умы.

И проходим

под распластанными ливнями,

деловитые,

острящие, —

мы!

Мы шагаем в институты знакомо,

то грустим,

а то впадаем в восторг.

И вручают нам путевки

в райкомах,

и везут нас поезда

на восток.

Собираемся на Марс,

бредим звездами,

не завидуем

попавшим на филфак…

А мемуары писать

пока не рвемся мы.

Это правда.

Это точно.

Это – факт!..

И одно наверняка уже знаю я:

вслед за мелким,

за пустым,

за неясным

настоящие

придут воспоминания!

Настоящие

о самом настоящем!..

А пока мы песни шпарим на морозе

и на судьбу не собираемся пенять…

Чем моложе человек,

чем моложе,

тем он больше

любит вспоминать!