Все ведьмы делают это! - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 69

— Спасибо, все отлично, — улыбается бывшая зэчка.

— Вас никто не обижает? Ненужных вопросов не задает?

— Нет. Спасибо тебе, Вика. Ты нас спасла.

— Да ладно. С наступающим тебя, Тамарочка!

— И тебя! Пойду за шампанским и саке!

— Вика, — интересуется Баронет. — Это все сюрпризы на сегодня?

— Как же так?! А мы?

В залу вошли, держась за руки-проволочки, две непонятные фигуры, состоявшие, казалось, из огромного количества газетной и папиросной бумаги. Я вгляделась...

— Букс!!!

— Он самый, леди! — элегантно раскланялся макулатурный. — А это — моя жена. Ее зовут Букки.

— Каким ветром вас занесло в наши-то края?!

— У нас медовый месяц, — смущенно объясняет Букки. — Мы проводим его в главном депозитарии Российской государственной библиотеки. Это просто сказка!

— Выпьем за здоровье молодых! — кричит Баронет и осушает до дна бокал. — От себя лично я хочу преподнести им подарок: постоянное право посещения библиотеки Конгресса США.

— О! Это чудо! — шелестят ладошками макулатурные.

— Если б сейчас собственными глазами не увидел, ни за что не поверил бы в их существование, — шепчет мне Авдей.

— Ты многого еще не видел...

— Знаешь, Вика, главное, что я увидел тебя...

— Напиши об этом роман.

— Не стану.

— Почему?

— Потому что хочу заниматься воспитанием сына.

— Какого сына?

— Которого ты мне родишь. Если ты, конечно, не против.

Я смеюсь:

— Нет! Я только «за»!

— Внимание! — перекрывает общий шум голос Баронета. — Внимание! Всем наполнить бокалы! Передаю сигналы точного времени!...

Бом-м!

... Далеко-далеко, в глуши, где прячутся духи-тэнгу, больше этих духов не стало, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Черная колдунья, творящая чары, чтобы сжить со света богатую соперницу, опрокинула себе на платье котел с кипящими саламандрами, после чего угодила в больницу, разучилась колдовать, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Нецивилизованный вампир-маньяк уже догнал свою жертву — студентку библиотечного техникума, но на него кто-то с балкона выплеснул чесночные помои. Студентка спаслась, вампир уполз в склеп — скулить и зализывать раны, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Сутенер, колотивший проститутку за то, что она отказывается идти на панель, вдруг вспомнил о своей малолетней сестре, заплакал и решил торговать помидорами, а не женщинами, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Киллер, уже взявший на прицел заказанного клиента, неожиданно был укушен котенком, которого он придавил коленом. Он отшвырнул котенка, выругался, но клиент уже ушел, и киллеру захотелось окончательно плюнуть на свою собачью работу, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Котенок, которого отшвырнул киллер, плакал, сидя у ржавого контейнера с мусором. В контейнере рылся замурзанный пацаненок, и когда нашел там кем-то выброшенный пакет с молоком, то поел сам и накормил котенка, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Богатая, но бездетная семейная пара, проходя мимо, увидела и замурзанного пацана и котенка, немедленно вызвала такси и отвезла двух бродяжек жить на своей роскошной вилле. И жили они все вместе долго и счастливо, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Критик Андрианов, сочиняющий очередную разгромную статью, порочащую творчество молодого талантливого фантаста, вдруг расколотил свой компьютер, купил билет до Оптиной пустыни, сделался там послушником, забросив литературоведение, и окружающие люди вздохнули спокойно.

Бом-м!

... В одной из многочисленных женских колоний вместо тухлой селедки на ужин неожиданно дали пироги с капустой, сыр, сметану, домашний творог, а также разрешили ежедневные свидания, и окружающие люди почему-то вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Отец, самозабвенно поровший сына за очередную двойку в дневнике, вдруг отбросил ремень, сказал: «Прости меня, сынок», — и решил сыну задачи по математике в объеме всего учебника, и окружающие педагоги вздохнули спокойно.

Бом-м!

... Мать, вцепившаяся в волосы своей пятнадцатилетней дочери с криком: «Иди, купи мне водки!» — почувствовала острую боль в сердце. В больнице ей поставили диагноз: инсульт, и мать с тех пор не брала ни капли в рот, а дочке целовала руки за то, что та выносит за нею судно, и окружающие люди вздохнули спокойно.

БОМ-М!

... Жена и муж, между которыми черной кошкой пробежала измена, избегавшие прямо и честно смотреть друг на друга, затаившие обиду и стыд, вдруг заплакали и принялись целоваться, прощая друг другу все обиды...

И окружающие люди вздохнули спокойно.

— С НОВЫМ ГОДОМ!

Сдвинутые в едином радостном порыве бокалы прозвенели, как колокола. Я плакала и сияла одновременно.

— Вика, милая, почему ты плачешь?

— Потому что чудеса бывают.

— Конечно, бывают. Ты ведьма и вдруг таких простых истин не знаешь...

— Иногда что-то приятно узнать заново. Ты меня любишь?

— Да. А ты меня?

— Еще как!

Я закружилась по комнате под потолком, подхватила детей, и они взлетели вместе со мной.

— Ура! — кричали девчонки. — Новый год!...

Когда мы налетались, я вернулась к Авдею:

— Налей мне еще шампанского.

— Ты начнешь бузить.

— Конечно. Я же ведьма. А все ведьмы делают это.

Авдей пристально посмотрел на меня благородно-нефритовым взором:

— Что именно это?

Я обняла его и сказала:

— Контрольное тестирование. Догадайся с первой попытки.

... За окнами Дворца драконов взлетел и рассыпался тысячью звезд новогодний фейерверк.

ЭПИЛОГ

191-й километр разъезда Елдышовка-Серюково затерян в глухих лесах и известен разве что завзятым грибникам и ягодникам. Поезда, даже пригородного сообщения, останавливаются здесь крайне редко, а если и стоят, то не больше минуты. Да и что им тормозить возле полуосыпавшейся асфальтовой платформы, единственным украшением которой является ржавая вывеска, прикрепленная к погнутому временем фонарному столбу без фонаря...

По обе стороны рельсового полотна сразу, плотной стеной начинается смешанный лес. Ближе к дороге, а значит, к свету и свободе тянутся березы, белыми своими коленками утонувшие в кустах волчьего лыка, шиповника и бузины, но, если шагнуть глубже в лес, покажется он мрачным, темным и неприветливым, как дед-бобыль. Поэтому редко кто отваживается торить тропу под сумрачные своды разлапистых елей и матерых лип с корой, похожей на камень...

Впрочем, одна, едва заметная тропа от платформы в лес все-таки тянется. И если кто любопытства ради пойдет по ней, поминутно спотыкаясь о вывороченные из земли корни да полусгнившие пеньки, то примерно через четверть часа пути выйдет он к окруженной со всех сторон лесом поляне, на которой стоит крепкая и ладная изба.

В этой избе с недавнего времени поселился путевой обходчик — немногословный, мрачноватый мужчина, из-за седой бороды лопатой кажущийся древним стариком. Но на самом деле он еще вполне крепок и неутомим, и если бы не борода, то можно было бы сказать, что выражением лица этот мужчина напоминает трансформаторную будку.

Мужики из ближайшей, километрах в пятнадцати деревни сначала приняли было этого обходчика за лешего: сколь лет-то прошло, как помер последний обходчик забытого разъезда, и никого на эту завалящую должность не присылали, а тут- на тебе! Не беглый ли это бандит или бизнесмен, которого достал рэкет, что, в принципе, одно и то же?! Но все быстро разъяснилось. Новый обходчик представил положенные документы, а к документам — четвертную бутыль трижды профильтрованного сквозь древесный уголь самогона и кой-какую немудрящую холостяцкую закусь. Обходчика признали за своего и звали в гости — в деревню.

Но в деревне, на людях мужчина старался не показываться. Пару раз в месяц зайдет в покосившийся сельмаг, наберет полную авоську консервов «Завтрак туриста», соли, спичек, сахару, макарон и даже не глянет лишний раз в сторону томно вздыхающей по крепким мужским объятиям продавщицы-вековухи.