Девять принцев Амбера .Тетралогия - Желязны Роджер Джозеф - Страница 105

Он улыбнулся и дружески ткнул меня кулаком в плечо.

— Я буду на обеде, — сообщил он, — Ханден сказал, что ты там тоже будешь. Но я подумал, что лучше зайти к тебе и вместе прогуляться, поскольку там будет посольство из Бегмы.

— А у тебя есть кое-какие новости в загашнике?

— Есть кое-что… А что слышно о Люке?

— Я только что разговаривал с ним. Он заверял меня, что вендетта закончена.

— А захочет ли он выслушать меня по вопросу, о котором ты меня спрашивал?

— Судя по всему — нет.

— Очень жаль! Я проделал кучу исследований и для защиты в деле о вендетте есть кое-какие хорошие прецеденты — например, был случай с твоим дядей Озриком, ополчившимся на весь королевский род Крома из-за смерти своего родственника по материнской линии. Оберон, между прочим, поддерживал тогда с Кромом особо дружеские отношения, а Озрик убрал троих. Однако при слушании дела Оберон спровадил его, основывая свое решение на предыдущих случаях и даже пошел еще дальше, вынося своего рода общее постановление.

— Тогда Оберон отправил его на особо опасную войну, — перебил я Билла, — с которой он так и не вернулся.

— Об этой части дела я не знал, но в суде он выкрутился великолепно.

— Мне не придется напоминать об этом Люку, — заметил я.

— О какой части дела?

— И о той, и о другой.

— Но это не главное, что я пришел тебе сообщить, — продолжил Билл. — Происходит кое-что и в военном плане.

— Ты это о чем?

— Куда легче показать тебе. Это займет не больше минуты.

— Ладно, пошли, — согласился я и последовал за ним в коридор.

Мы направились к черной лестнице, потом прошли мимо кухни и проследовали по коридору, свернувшему в глубину дворца. Когда мы по нему проходили, я услышал сверху грохот и недоуменно взглянул на Билла.

— Вот это-то я и услышал раньше, — сообщил он мне, — когда проходил мимо. Поэтому я и решил идти этим путем. Здесь все вокруг вызывает у меня любопытство.

Я кивнул, понимая это чувство, особенно когда определил, что звуки доносятся из главной оружейной палаты. В центре всего располагался Бенедикт, разглядывавший ноготь большого пальца через дуло винтовки. Он сразу же поднял глаза, и наши взгляды встретились. Вокруг него передвигалась дюжина ратников, переносящих оружие, чистивших его и расставляющих.

— Я полагал, ты в Кашере, — удивился я.

— Был… — обронил он.

Я предоставил ему возможность продолжить, но так ничего и не дождался. Бенедикт никогда не славился болтливостью.

— Похоже, ты готовишься отражать нападение, — заметил я, зная, что порох здесь бесполезен, а имеющиеся у нас боеприпасы действовали только в районе Амбера и прилегающих к нему вплотную окрестностях и ближайших королевствах.

— Всегда лучше упредить опасность, — промолвил он нехотя.

— Ты не хотел бы уточнить? — попросил я его.

— Не сейчас, — ответил он.

— Нам следует окопаться? — продолжал допытываться я. — Укреплять город? Вооружаться?

— До этого не дойдет! — отрезал Бенедикт. — Иди туда, куда шел…

— Но…

Он отвернулся. У меня возникло ощущение, что разговор окончен. Когда Бенедикт проигнорировал еще несколько вопросов, у меня появилась в этом полная уверенность. Пожав плечами, я повернулся к Биллу и предложил:

— Пошли на обед.

Мы вернулись в коридор, где Билл тихо осведомился:

— Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, что все это означает?

— Далт приближается, — сделал я свой вывод. — И он уже близко.

— Бенедикт был с Рэндомом в Кашере. Вероятно, Далт доставил им там некоторое беспокойство. А что, если Далт захватил в плен Рэндома?

— Все возможно… — от этой мысли я ощутил легкий холодок. Нет, Рэндом может козырнуться сюда в любой момент. Когда я заговорил о защите Амбера, а Бенедикт сказал: «До этого не дойдет!», у меня сложилось впечатление, что он имел в виду что-то близкое и скорое. И то, с чем он, по его мнению, может справиться сам.

— Я понимаю, о чем ты думаешь. Но с другой стороны, он заявил, что не будет строить укрепления.

— Если Бенедикт сказал, что нам не нужно строить укрепления, то нам не нужно их строить.

— Вальсировать и пить шампанское, пока не грянут пушки?

— Если Бенедикт говорит, что это можно…

— Вы действительно доверяете этому парню? Что бы вы без него делали?

— Были бы более нервными.

— Извини, — Билл покачал головой. — Я не привык иметь дело с живыми легендами.

— Ты мне не веришь?

— Мне не следовало бы тебе верить, но я верю, в том-то и беда.

Тут он замолчал. Мы свернули за угол и направились обратно к лестнице, где он добавил:

— Когда я был рядом с твоим отцом, дело обстояло так же.

— Билл, — обратился я к нему, когда мы поднимались по лестнице, — ты знал моего отца еще до того, как он восстановил свою память, и был просто обыкновенным Карлом Кори. Возможно, я выбрал в этом деле неправильный подход. Ты можешь вспомнить о том периоде его жизни что-нибудь, способное объяснить, где он сейчас?

На миг он замер и уставился на меня.

— Ты не думай, будто я не размышлял над этим, Мерль. Я много раз думал, не мог ли он под именем Кори заниматься чем-нибудь таким, что должен был выполнить после того, как его дела в Амбере были закончены. Но даже под своим псевдонимом он был весьма скрытным человеком; а также парадоксальным. Он много раз служил во многих родах войск, и это предположение кажется мне вполне логичным. Но иногда он писал музыку, что идет вразрез с образом крутого сержанта.

— Он прожил долгую жизнь, многое узнал, многое испытал.

— Именно. Вот поэтому-то так трудно догадаться, во что он влез сейчас. Раз или два, опрокинув несколько бокалов, он упоминал о людях науки и искусства, в знакомстве с которыми я бы его никогда не заподозрил. Он никогда не был просто обыкновенным Карлом Кори. Когда я его узнал, он уже набрал несколько веков земных воспоминаний. Это определило его слишком сложный характер, а поведение сделало непредсказуемым. Я просто не знаю, чем он мог заниматься, если только он чем-то занялся…

Почему-то я почувствовал, что Билл знает больше, чем говорит. Когда мы приближались к столовой, я услышал музыку. И едва мы вошли, как Льювилла бросила на меня ехидный и недовольный взгляд. Я обнаружил, что еще никто не присаживался. Приглашенные стояли, разговаривая между собой, с бокалами в руках, и когда мы вошли, большинство из них посмотрело на нас. Справа играло трио музыкантов. Обеденный стол располагался слева, неподалеку от большого окна в ложной стене, откуда открывался вид на раскинувшийся внизу город. Падал мелкий снежок, накидывая прозрачную вуаль на все вокруг. Льювилла быстро приблизилась ко мне и прошептала:

— Ты заставил всех ждать. Где девушка?

— Корал?

— А кто же еще?

— Я не знаю, мы расстались пару часов назад.

— Так она придет или нет?

— Не знаю.

— Мы не можем больше затягивать ожидание, — заявила она. — Теперь порядок мест для гостей пошел прахом. Что ты с ней сделал? А? Переборщил, доказывая, что ты настоящий мужчина? Она не может встать после твоих пылких объятий?

— Льювилла…

Она пробурчала что-то совершенно непонятное на шепелявом диалекте Рэмба, затем отвернулась и направилась к Виале.

— У тебя куча неприятностей, парень, — прокомментировал Билл. — Давай опустошим бар, пока она будет перетасовывать порядок мест для гостей?

Но к нам уже пробирался слуга с парой бокалов вина на серебряном подносе.

— «Лучшее Бейля», — определил Билл.

Я пригубил и убедился, что он прав. Это меня приободрило.

— Я не всех тут узнаю, — шепнул Билл. — Кто тот парень с красными кулаками возле Виалы?

— Это Оркуз, премьер-министр Бегмы. А болтающая с Мартином довольно привлекательная леди в желто-красном платье — его дочь Найда. Корал, из-за которой мне только что досталось от Льювиллы, сестра Найды.

— Так… А кто та рослая, белокурая леди, хлопающая ресницами Жерару?

— Понятия не имею. Сразу признаюсь, что не знаю того парня и даму, что справа от Оркуза.