Право Света, право Тьмы - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 29

– Властию, мне данною, я запрещаю вам входить в этот храм. Прочь от места сего, нечестивцы!

– Владыка! – горячо и громко заговорил отец Емельян, так что каждое слово его было слышно всей соборной площади. – Вы не должны останавливать нас. Это ведь святое дело…

– Как ты смеешь называть смертоубийство святым делом?! – вскричал архиерей. – Прочь!

– Владыка, – упрямо повторил отец Емельян. – Мы должны закончить дуэль, и мы ее закончим. Танадель, если тебе дорога твоя честь колдуна, идем со мной под своды этого храма!

С этими словами священник легко, словно тряпичную куклу, оттолкнул архиерея. Толпа ахнула – кто испуганно, кто злорадно, а архиерей упал поперек раскрытых врат собора.

– И что, ты переступишь через своего духовного начальника ради того, чтобы войти и сразиться со мной? – с удивлением в голосе спросил священника Танадель.

– Ради торжества истины я переступлю через кого угодно, – ответил тот. – Идем.

Танадель хотел уже было сделать шаг, но вдруг замер.

– Погоди, – сказал он. – А почему стало так тихо?

Он повернулся лицом к толпе и понял причину тишины.

Через толпу к паперти собора двигалась странная, крайне сомнительного вида компания: двое мужчин – пожилой и молодой, и две женщины – молоденькая и не имеющая возраста. Пожилой мужчина выглядел осунувшимся, молодой – воинственным, а обе женщины, похоже, долго плакали. Компания молчаливо взошла на паперть, и тут пожилой мужчина сказал сиплым, совсем невыразительным голосом:

– Танадель, не слушайте его. И не входите в собор. Потому что это ловушка. Это удар, на который вы не рассчитываете…

– Чушь! – громко возмутился отец Емельян.

– Так, у меня что, в глазах двоится? – поинтересовался Танадель. И спросил у пожилого: – Ты кто, убогий, морок этого священника, что ли?

– Эх, Танадель, колдун вы, может, и могущественный, да человек бестолковый. Ну какой я вам морок? Я-то Емельян и есть. А вот этот, который вас в собор хотел втащить якобы для продолжения дуэли, – морок натуральный, наделенный к тому ж сильной магией.

– Говорите погромче, нам не слышно! – заволновалась толпа. Но пожилой человек не повысил голоса.

– Произошла обычная подмена, не очень даже и оригинальная, – продолжал Он свою неторопливую и почему-то грустную речь. – Вам этого морока вместо меня подсунули, Танадель. И вовсе не потому, что боялись за мою, православного священника, безопасность и честь. Им нужно было вас обмануть, заманить в собор под предлогом поединка и просто убить.

– Кому «им»? – свел брови в мрачной гримасе Танадель.

– Я точно не уверен… —помедлил с ответом настоящий отец Емельян. – Но мне кажется, что вы перешли дорогу своим коллегам. Местным колдунам и магам. Наверное, им не понравилась ваша амбициозность и столь явное превосходство в силе. И потом, саранча эта…

– Чушь, – уже менее уверенным тоном заявил предполагаемый морок.

– Чушь, – подтвердил и Танадель. – Я бы понял, что он применяет против меня магию! Я бы понял, что он…

– А кто он? – тихо спросил старый священник. Тихо, но вся соборная площадь этот вопрос слышала. – Если он утверждает, что он священник, то где же тогда его наперсный крест? Танадель, велите ему перекреститься.

– Вот еще, – рыкнул колдун. – Сам вели! И сам… тоже крестись.

– Хорошо, – покорно кивнул священник и перекрестился. А потом медленно и размеренно положил крестное знамение на своего двойника. Тот взвизгнул по-поросячьи, скатился, корчась, с паперти и стал расплываться, булькать, испаряться до тех пор, пока не превратился в нечто эфемерное и малосимпатичное.

– Силы Тьмы, – прошептал Танадель, взирая потрясенно на это нечто. – Я, оказывается, дрался с дхиан-коганом!

– Вы дрались с духом злобы поднебесной, – спокойно подтвердил отец Емельян, ибо теперь-то уж окончательно было выяснено, что он – точно он. – Вы дрались с тем, кого вам не дано одолеть, потому что вы бьетесь с ним его же оружием. Вы не поняли, что он вооружен магией, ибо сами вооружены ею же.

– А я-то думал, что это у него на вооружении благодать от Бога, – пробормотал Танадель. – Так сказать, дар, свыше…

– Не все, что свыше, – от Бога, – ответил священник. – Я мог бы вам рассказать, что такое благодать, но это все равно что слепому говорить о поле цветущих подсолнухов. Кроме того, вы ведь хотели от меня не этого, Танадель.

– То есть?

– Вы ведь хотели устроить поединок со, мной, Танадель, или уже забыли? – тихо спросил протоиерей Емельян. Голос у него вовсе не был громким и звучным.

– Не забыл. А ты, поп, верно, тоже хочешь затащить меня в этот свой собор?

– Ни в коем случае, – серьезно ответил отец Емельян. – Во-первых, это противоречит всем установлениям церковного благочиния. А во-вторых… Видите ли, колдун вы не местный и не знаете, что в этом соборе хранится Ковчежец с частицей мощей великого святого. И потому для всякого, кто хоть как-то связан с колдовством, посещение собора будет просто смертельно. Всякий колдун в стенах собора умрет. Его убьет чудотворная сила Ковчежца. Вот почему падший дух и хотел заманить вас сюда, сам-то он в собор не вошел бы, а вот вы… Вы, Танадель, погибли бы.

– Как благородно, что ты мне это сообщил, – насмешливо скривился Танадель. – Но не думай, что я из-за твоего благородства оставлю идею поединка с тобой. Кстати, интересно, а ты-то сам куда делся?

– На этот вопрос могу ответить я, – сказала Любовь Николаевна. До этой минуты она вместе с дьяконом Арсением и Ольгой хлопотала над поверженным архиереем – приводили его в чувство, успокаивали, помогали удалиться в соборную ризницу и переждать там столь безумный напор событий. Но едва оказалось возможно, Любовь Николаевна вернулась и встала близ своего супруга. – Я отвечу вам, колдун Танадель.

Тот скривился, но сделал вид, что слушает вежливо.

– Вчера вечером мой муж, – волнуясь, заговорила Любовь Николаевна, – мой настоящий муж, ушел служить вечерню в церковь. Но, как выяснилось позднее, до храма он не дошел. Кто-то в темноте налетел на него сзади и с огромной силой ударил по голове. Батюшка потерял сознание, очнулся в машине «скорой помощи», потом опять провалился в беспамятство…

– Пусть покажет след от удара, – неожиданно потребовал колдун.

Отец Емельян пожал плечами и безропотно повернулся.

– Крепко тебя, поп, приложили. От души, – съерничал колдун, а потом сказал и вовсе странное – Хочешь, заговорю? Вмиг заживет.

– Не надо, – ответил священник. – Как-нибудь с Божьей помощью.

– Брезгуешь… – понял колдун.

– Просто пью из другого, чем вы, Источника, – пояснил священник.

– Я могу продолжать? – спросила Любовь Николаевна, тут к ней подошла Ольга Горюшкина, а за ней и дьякон Арсений.

– Собственно, о том, что батюшку избили и куда-то отвезли, мы узнали не сразу, – Ольге не терпелось самолично все-все объяснить, потому она даже Любовь Николаевну непочтительно прервала. – Мы забеспокоились, когда к нам домой прибежала Любовь Николаевна и сказала, что ее отец Емельян – вовсе не отец Емельян.

– Совершенно верно, – подтвердила попадья. – Я же поначалу не беспокоилась – ушел муж в церковь, все как всегда. Потом приходит, и что-то в нем не то. Глянула я внимательно – а на подряснике у него наперсного креста нет. Не мог же мой Емельян его потерять, это просто немыслимо! И потом, взгляд у этого… создания… Не такой у моего батюшки взгляд. Ну, я ничего, перемоглась, заговорила с ним, кофе ему налила, хотя сроду мой настоящий муж кофе на ночь не пил, у него и без того давление высокое. Говорю, ступай отдыхать, а он мне про какую-то статью начал говорить, хотя доселе никогда писанием статей не занимался. Тут я и придумай. Спрашиваю: тебе ту статью надо написать, что про восьмой Вселенский собор да про канонизацию святого Оригена? Говорит, да. Тут я окончательно поняла, что передо мной подменыш.

– Поскольку никакого восьмого Вселенского собора не было, и Ориген вовсе не канонизирован, – пояснил дьякон Арсений и Танаделю, и внимательно слушавшей их толпе. – Иногда стоит для общего развития посещать уроки в воскресной школе.