Конан и четыре стихии - Перри Стив - Страница 4

Пока Конан трудился над своим завтраком, маленький толстый купец подсел к нему за стол и вступил с киммерийцем в беседу.

— Вы едете на запад просто так?

— Да. В Немедию.

— Тогда вам нужно идти по левой ветке коринфской дороги через Перевал Духов.

— Перевал Духов? Купец улыбнулся.

— Это название, несомненно, хорошо для того, чтобы пугать им детей. Пролетая над скалами, ветер поет свои странные песни. Отвесные скалы многократно отражают звуки, трудно переносимые человеческим ухом.

Конан засмеялся и отломил большой кусок от третьей ковриги хлеба, поданной хозяином. Хлеб он запил хорошим глотком вина.

— В той стране, где я родился, известны такие ветровые трубы, — оказал он. — В Киммерии даже маленькие дети не боятся этих звуков — а тем более их не испугается мужчина, который видел уже восемнадцать зим.

Логанаро поднял плечи под темно-коричневым одеянием.

— Есть там еще совсем недалеко от перевала заколдованное озеро. Оно называется Спокезхо.

— А в этом заколдованном озере путешественников пугают заколдованные рыбы, пуская пузыри в самый неожиданный момент?

! Конану пришлось смеяться над своей шуткой в одиночку. Лицо купца осталось серьезным.

— Нет, в этом озере нет рыбы. О существах, обитающих там, лучше вообще не говорить. И в любом случае необходимо держаться подальше от тех мест…

Настал черед Конана пожимать плечами.

— Я еду из Коринфии в Немедию, а этот перевал нежит у меня на дороге, и тут ничего не изменят ни ретровые трубы, ни бабкины сказки.

Логанаро улыбнулся.

— Вы отважный человек. Возвращаясь домой, я по этой случайности избрал именно эту дорогу. Может быть, разделим опасности, подстерегающие нас на пути?

Конан качнул головой.

— Нет, купец. Я предпочитаю путешествовать>дин.

— Как угодно, — сказал купец, передернув плечами. — В любом случае, я буду либо впереди, либо позади вас. Так что не пугайтесь, если вдруг заметите, что я иду по вашим следам.

— Одного купца недостаточно для того, чтобы испугать меня, Логанаро.

Толстяк кивнул и замолчал; но что-то, казалось, привело его в хорошее настроение. Создавалось впечатление, что он скрывал от молодого киммерийца Глубокую и мрачную тайну.

Глава вторая

Снег, покрытый толстой коркой наста, лежал на скалах по обе стороны от перевала. Пар от дыхания Конана и его коня клубился в ледяном воздухе.

—Конан не слишком много внимания обращал на холод — он просто поплотнее запахнул свой плащ.

Конанов буланый безошибочно находил дорогу, взбираясь все выше по крутой тропе. Ветер дул не сильно, однако было слышно, как он завывает вдали над высокими скалами. Неустанному цокоту лошадиных копыт вторило слабое эхо.

Вдруг Конан увидел небольшое озеро, о котором ему рассказывал Логанаро. Киммериец тряхнул головой, Его прямые черные волосы стали от мороза совсем жесткими и негнущимися и почти не шевельнулись при этом движении. Озеро замерзло — оно было покрыто льдом от одного берега до другого. Конан мог бы поспорить на половину того золота, которое лежало в его седельных сумках, что лед был не тоньше, чем его мускулистое бедро. Было в высшей степени невероятно, что в этом озере кто-то купается — пусть даже какие-то злые духи.

Тропа пролегала прямо по берегу. Мерные шаги коня укачивали всадника.

Пройдя половину пути, конь неожиданно остановился, повернул голову и уставился на поверхность озерного льда. Конан тоже поглядел туда, но не заметил ничего мало-мальски интересного. Он ударил коня пятками.

— Вперед! Шевелись!

Конь заржал, затряс головой, словно отвечая ему, попятился и отступил в сторону.

— Дурья башка! — проворчал Конан и сильнее ударил коня по бокам. — Если ты не будешь шевелиться, то сегодня вечером у меня на ужин будет конина.

В тишине стал отчетливо слышен треск. Конан перевел взгляд с упрямого коня на озеро. На поверхности льда появилась длинная зубчатая трещина. Потом быстро возникла вторая, за ней третья. Создавалось впечатление, что кто-то долбит изнутри толстую корку льда.

Лед разломился. Белые глыбы размером с крупных овец взлетели на воздух, и из полыньи выбрались какие-то существа! Каждое ростом с человека, однако выглядели они скорее как мартышки. Все они были ', белоснежного цвета и не имели лица — ни рта, ни носа, ни глаз. Целая дюжина этих тварей выскочила из озера, вскарабкалась на лед и умчалась прочь.

Конан сперва решил, что они спасаются от кого-то бегством и что им до него нет никакого дела, потому что они бежали в направлении, противоположном тому, в котором Конан ехал. Однако вскоре ему стало ясно, что они делают, — они отрезали ему путь к отступлению!

Конан снова ударил пятками коня и угостил его хорошим тумаком, чтобы заставить его тронуться с места. Но первобытный инстинктивный ужас охватил животное. Жеребец дрожал и пытался сбросить всадника. Конан сжал коленями бока охваченного паникой буланого. Только благодаря своей незаурядной физической силе киммериец сумел удержаться в седле. Конь перестал взиваться на дыбы и замер, исполненный страха, словно статуя на морозе.

Белые чудища, раскинув руки, шаркали по снегу прямо к Конану.

К черту коня! Конан соскочил с седла, высоко поднял свой широкий меч и напал на ближайшее к нему чудище. Меч опустился со страшной силой.

Клинок отрубил кисть руки ледяного монстра. С глухим стуком она упала на землю. Но в этом ледяном теле текла не кровь. Вместо горячего темного сока жизни из обрубка хлынула струя прозрачной жидкости — прозрачной, как вода.

Ледяные пальцы впились Конану в плечо. Он резко обернулся. Перед ним стояло еще одно существо, гладкое, как полированное стекло. Меч зазвенел, когда Конан нанес удар, чувствуя полное отчаяние. На сей раз ему помогла удача, и он снес ледяному чудищу голову. Оно содрогнулось и разжало пальцы, вонзившиеся было в тело человека. И снова брызнула кристальная жидкость.

Во имя Крома! Эти жуткие бестии все-таки умирают? Однако их оставалось еще десять — против одного. Скверно. Но ведь Конан, в конце концов, не идиот. Ему нужно прорваться. А брешь в их цепи он сумеет себе проложить.

Сильные мышцы вздулись на его руках, когда он обрушил сталь на обитателей озера. Трижды его хватали холодные руки, и трижды он обрубал их. Он бил, колол, рубил — и шел. Земля была усеяна частями тел безлицых водяных тварей. Их все еще оставалось много, но это преимущество оказалось ничтожным — они были беспомощны перед человеком с его быстрой реакцией. Конан впал в ярость. Он уничтожил еще троих. Жидкость из их тел тут же застыла на морозе.

Это сражение закончилось бы не в пользу Конана, если бы он вздумал не уходить отсюда, не прикончив их всех. Он устал. Меч казался ему тяжелым. А тварей оставалось еще целых восемь. Пора уходить!

Конан внезапно помчался в том направлении, откуда пришел. Безглазые побежали за ним гуськом. Несмотря на изнеможение, Конан не удержался от ухмылки. Хорошо! Они не только беспомощны, они еще и плохие стратеги.

Он резко затормозил, обернулся и опять напал. Теперь они были слишком далеко друг от друга, чтобы навалиться на киммерийца всей толпой. В настоящий момент ему предстояло иметь дело с чудищем, которое было больше других. Конан легко уклонился от кулака и поднял меч. Сталь вонзилась в ногу врага и отрубила ее. Безмолвно, с глухим стуком опустился ледяной монстр на землю и перекрыл Конану дорогу. Тогда киммериец снова побежал вперед. Если бы сейчас у него была эта проклятая лошадь!

Громкое ржание заставило его остановиться. Он увидел, как множество других ледяных чудищ волокут его жеребца к полынье. Все больше этих противных тварей выскакивало из озера и пыталось схватить жеребца. Теперь их было, без сомнения, больше двадцати, Половина из них вязала лошадь, остальные бежали к Конану.

Жеребец, все съестные припасы, все награбленное золото и серебро сейчас безвозвратно исчезнут на дне озера Спокезхо! С высоко поднятым мечом Конан помчался было к озеру, но на полпути остановился. Ни одна лошадь не стоит того, чтобы за нее умирать. На свете много лошадей и немало золота, и все это Конан сможет украсть, если будет жить.