Академия на краю гибели - Азимов Айзек - Страница 51

– Никогда не научусь понимать людей, – тяжело вздохнул Пелорат.

– Да ничего тут особенного нет! Нужно всего-навсего повнимательнее посмотреть на самого себя, и тогда любого другого поймешь без труда. Каждый человек особенный – не лучше и не хуже, и мы с тобой не исключение. Как бы мог Селдон разработать свой План – насколько изощрена была при этом его математика, мне безразлично, – если бы не понимал людей, и как бы ему это удалось, если бы людей понять было ужасно трудно? Покажи мне того, кто твердит, что не понимает людей, и я покажу тебе того, кто создал неверное представление о самом себе, – никого не хочу обидеть.

– Никто и не обиделся. Я готов признать, что мне не хватает опыта общения. Я всегда вел замкнутую жизнь, зациклился на самом себе, но… очень может быть, что и на самого себя я как следует тоже никогда не смотрел. Поэтому я доверяюсь тебе и верю, что, когда речь зайдет о тонкостях людской психологии, ты будешь моим проводником и советчиком.

– Идет. В таком случае, мой первый совет – любуйся пейзажем. Скоро мы приземлимся. Уверяю тебя, ты ничего не почувствуешь. Мы с компьютером обо всем позаботимся.

– Голан, ты только, дружочек, не обращай внимания на мое брюзжание, ладно? Если правда тебе встретится молодая женщина, которая…

– Проехали. Дай-ка я займусь посадкой.

Пелорат повернулся к видовому иллюминатору и принялся смотреть на мир, ожидающий их в конце пути по спирали. Для него этот мир был первой в жизни иноземной планетой. Настоящее приключение! Хотя кому, как не ему, было знать, что все миры в Галактике населены людьми, которые в них не родились.

«Все, кроме одного», – успел подумать он, прежде чем полностью отдаться во власть ожидания новых впечатлений.

Сейшельский космопорт оказался, по понятиям Академии, небольшим, но оборудован был неплохо. Тревайз смотрел, как «Далекую Звезду» отвели на стоянку и закрепили. Им вручили сложно закодированный документ о приемке корабля. Пелорат испуганным шепотом спросил товарища:

– Мы что, так ее тут и оставим?

Тревайз кивнул и обнял Пелората за плечи, чтобы успокоить.

– Не беспокойся, – прошептал он Пелорату на ухо.

Они забрались во взятый напрокат автомобиль, Тревайз нажал кнопку, и на пульте управления тут же возникла миниатюрная карта города, высокие башни которого виднелись на горизонте.

– Сейшелл-Сити, – сообщил Тревайз. – Столица Планеты. Город, планета, звезда – все тут называется одинаково.

– А я волнуюсь за корабль, – не унимался Пелорат.

– Волноваться совершенно незачем, – убежденно сказал Тревайз. – К вечеру вернемся, спать будем на корабле, если придется задержаться подольше. И потом, пойми: существует межзвездный кодекс космопортовой этики, который, насколько мне известно, даже в военное время ни разу не нарушался. Корабль, совершивший посадку, неприкосновенен. Не будь это так, никто не мог бы надеяться на свою безопасность, и тогда торговля между мирами стала бы невозможной. Всякий мир, где кодекс был бы нарушен, тут же получил бы бойкот от остальных миров, от всех пилотов в Галактике. Уверяю тебя, такому риску никто себя подвергать не станет. А кроме того…

– Кроме того?

– Ага, кроме того, я договорился с компьютером о том, что всякий, кто пожелает забраться в корабль и при этом не будет похож на одного из нас, будет убит на месте. Я не преминул рассказать об этом Коменданту Порта. Говорил я с ним исключительно вежливо и сказал, что я бы всей душой мечтал отключить это устройство, поскольку безоговорочно верю в безупречную репутацию Космопорта Сейшелл-Сити в плане безопасности и неприкосновенности судов, но вот беда, сказал я ему, модель совсем новенькая, и я просто не в курсе, как это устройство отключается.

– Он, конечно, тебе не поверил.

– Конечно, нет! Но был вынужден сделать вид, что поверил, потому что в противном случае ему оставалось только оскорбиться. А оскорбиться – значит унизиться. Этого ему уж точно не хотелось, так что он притворился, будто поверил. Так-то!

– Еще один пример знания людской психологии?

– Ага. Ничего, скоро привыкнешь.

– А ты уверен, что в автомобиле нет «жучков»?

– Почему? Запросто могут быть. Поэтому, когда мне предложили один автомобиль, я тут же выбрал наугад другой. Если «жучки» есть во всех автомобилях, ну и что? Что такого ужасного мы друг другу сказали?

Вроде бы все объяснилось, но на лице Пелората все равно осталось выражение искреннего недовольства.

– Послушай, Голан, не знаю, как и сказать тебе… Наверное, невежливо жаловаться, но мне… мне не нравится, как тут пахнет. Тут плохо пахнет.

– Где? В машине?

– Ну, для начала – в космопорте. Может быть, конечно, в космопорте так и должно пахнуть, но только… этот запах и в машине сохранился. Можно открыть окна?

Тревайз рассмеялся:

– Наверное, если поискать, тут найдется соответствующая кнопка, но только, уверяю тебя, это не поможет. Да, планетка вонючая. Что, очень паршиво?

– Нет, не так чтобы очень… но заметно, и как-то обидно. Неужели весь этот мир так пахнет?

– Ох, я все время забываю, что ты никогда в других мирах не бывал. Понимаешь, всякий обитаемый мир имеет специфический запах. В основном это связано с местной растительностью, но думаю, люди и животные тоже вносят свою лепту. Насколько я знаю, мало кому поначалу нравится запах другой планеты, когда человек попадает туда впервые. Но ты привыкнешь, Джен. Пройдет пара часов – и думать забудешь, поверь.

– Нет, ты не хочешь сказать, что все миры так пахнут.

– Конечно. Каждый пахнет по-своему. Если бы люди обладали более тонким обонянием, таким, к примеру, как у анакреонских собак, мы бы сразу могли определить, в каком мире находимся, побывав там до этого хотя бы однажды. Знаешь, когда я только-только начал служить во флоте, всякий раз, попадая в новый мир, первые дни даже к еде не мог прикоснуться, а потом меня обучили древней уловке космолетчиков – до посадки несколько часов нюхать платок, пропахший ароматами мира, куда ты направляешься. К тому времени, когда нужно выйти на воздух, успеваешь свыкнуться с любым амбре. На самом деле, самое трудное – потом возвращаться домой.

– Почему?

– А ты думаешь, Терминус не пахнет?

– Неужели пахнет?

– Конечно. После привыкания к запаху любого другого мира ароматы Терминуса просто потрясают. В старые времена, когда после долгого полета корабль возвращался на Терминус, вся команда зычным хором возглашала: «Здравствуй, милая помойка!»

Пелорат был обескуражен не на шутку. Вот так новости!

Они все ближе подъезжали к городу. Их обгоняли другие автомобили, навстречу тоже мчались машины, время от времени в небесах над ними скользили катера, но Пелората занимало совсем другое. Он смотрел на деревья, растущие вдоль дороги.

– Странная растительность… – пробормотал он. – Как думаешь, тут есть эндемичные виды?

– Сомневаюсь, – рассеянно отозвался Тревайз. Он внимательно изучал карту города и пытался выжать необходимые сведения из автомобильного компьютера. – Эндемичная растительность, как любые формы жизни на планетах, населенных людьми, – вещь исключительно редкая. Колонисты всегда везут с собой собственную растительность, своих животных. Когда – сразу, когда – чуть попозже.

– И все равно, растения тут необычные.

– Нельзя же ожидать, что везде все должно быть одинаковое, Джен. Я как-то краем уха слышал, что в свое время наши Энциклопедисты издали атлас разновидностей растений, и он занял восемьдесят толстенных компьютерных дискет, тем не менее оказался неполным и устарел уже ко времени выхода атласа в свет.

Автомобиль мчался вперед, и вскоре его поглотил мир городских окраин. Пелорат слегка поежился.

– Не впечатляет меня здешняя архитектура.

– Каждому свое, – отозвался Тревайз тоном видавшего виды звездолетчика.

– А куда мы, кстати говоря, направляемся?

– Ну… в общем, я пытаюсь заставить компьютер довести эту колымагу до Туристического Центра. Очень надеюсь, что компьютер знает, как справиться с машиной при одностороннем движении. Я местных дорожных правил не знаю.