Коронка в пиках до валета. Каторга - Новодворский Василий - Страница 25

На нервы волонтеров эти крики не оказывали никакого впечатления, напротив, как будто даже поднимали их настроение. По крайней мере некоторые пытались даже острить.

Шериф делал вид, что он ничего не видит и ничего не слышит.

С трудом упросили Симсона продать какую-нибудь таратайку с лошадью. Посадили в нее Чибисова. Вадим сел с ним рядом, Илья — верхом на лошадь. После долгих колебаний с ними отправились и граф, и барон.

Ехали молча… Илье и Вадиму противно было разговаривать с «карателями», а граф и барон серьезно заподозрили Илью и особенно, по-видимому, Вадима в том, что они были заодно с «мятежной сволочью».

Хотя они и спасли Чибисова, но все же на всю жизнь в глазах их «сиятельств», будущих сановников и адмиралов, были скомпрометированы.

Ночевали в какой-то пустой заброшенной ферме и до восхода солнца опять тронулись в путь. Наконец добрались до Мельбурна.

Там уже не было ликования. Весть о первом поражении долетела до города. Свезли Чибисова на «Диану». Граф доложил командиру, что князь свалился с лошади на охоте, догоняя кенгуру. Этому рассказу графа командир явно не поверил. Да и доктор Арфаксадский покрутил головой, когда увидел ногу Чибисова и услышал рассказ о падении с лошади.

— Какое тут падение с лошади? — сказал он. — Ему топором голень перетяпали! Что с ногой будет, не знаю. Пожалуй, отнять придется. Мазурку уже танцевать не будете, ваше сиятельство. Ау!..

По совету Арфаксадского поместили Чибисова в городскую больницу, вверив судьбу его ноги лучшим врачам города.

Между тем ремонт «Дианы» шел убийственно медленно. Словно какие-то посторонние враждебные силы мешали. Была даже попытка поджечь фрегат. Кто поджигал — свои или чужие, — так и не выяснилось.

Командир рвал и метал и опять принялся за наказания. Старший офицер Степан Степаныч в бессильной злобе бегал с одного конца палубы в другой, поминутно твердя свое «бамбуковое положение», «бамбук — дело».

Спиридоний слонялся на палубе, стараясь не попадаться на глаза разъяренному начальству.

Матросы бродили по палубе хмурые и зло переругивались друг с другом. Партиями съезжали на берег и возвращались зверски пьяные. Боцмана Гогулю напоили на берегу и избили — «проучили» так, что пришлось его положить в лазарет.

Придя в себя, он, однако, не выдал никого:

— С американцами подрался, ваше высокоблагородие, — рапортовал он старшему офицеру. — Боксом, ваше высокоблагородие били. Они, известно, сукины дети, все в нос да в глазы лупят!

Боцман прекрасно понял, что его «проучили» свои, что над ним, верным и усердным исполнителем приказаний командира, был учинен матросами своеобразный суд Линча.

Вокруг Австралии

Старый штурман все еще ругал консульшу. Почему-то он обвинял ее в том, что «Диана» попала в Мельбурн, — он привык ходить обычным путем, Малаккским проливом, Зондским морем, а теперь придется огибать Австралию с востока, островами, где всегда можно было напороться на рифы.

— Я того фарватера не знаю! Там коралловых рифов не оберешься! Того и гляди напорешься! Кто этим путем ходит? Тьфу! — ворчал старик.

По его настоянию решили курс держать как можно дальше от материка. Обогнули Полинезийские острова, но и то плавание оказалось очень трудным. Поминутно с капитанской рубки раздавался крик вахтенного «Смотри вперед!», — и с носу часто кричали: «Остров!..» «Риф!..», и тогда на «Диане» начинался переполох, — меняли курс, спускали одни паруса, подымали другие. Особенно беспокойно было ночью. Хорошо еще, что ночи были лунные, словно днем, все было далеко видно.

Попадались навстречу какие-то подозрительные суда, — полушхуны, полуяхты… Они крейсировали от острова к острову, по-видимому занимались не то торговлей и меной, не то разбоем. Такие суда видел Илья еще в Мельбурнской гавани, и там ему объяснили, что владельцы их — полупираты, полукупцы. Некоторые из них имеют на островах плантации кофе, каучука, кокосовых орехов, другие занимаются ловлей жемчуга, или куплей его, третьи нападают на туземцев, увозят их в рабство и продают на соседние острова, четвертые занимаются всем понемногу, а в общем все они авантюристы, для которых жизнь — копейка. Они готовы отправить на тот свет кого угодно, но зато и сами часто попадают на жаркое местным гастрономам — людоедам.

От самого Мельбурна одна такая быстроходная яхточка шла упорно за «Дианой», словно следя за ней. Как легкая ласточка, она быстро реяла вокруг грузного фрегата, — то мелькала совсем близко, то уходила далеко в сторону… Иногда ее стройный рангоут совсем скрывался за горизонтом, иногда белым пятном она маячила где-то вдали, на лазури спокойного океана, а иногда она вдруг направлялась к фрегату и резала ему нос. Этот странный спутник надоедал, раздражал…

— Дернуть бы из орудия! — говорили офицеры.

— Какого черта он вьется?… Явно следит за нами! Но для чего? Почему? — Вот вопросы, которые волновали всех на фрегате.

В подзорную трубу рассмотрели и состав экипажа этой назойливой яхты. Он состоял из черных, однако, командовали яхтой, очевидно, двое белых.

Опять начала мучить томительная тропическая жара. Опять стали портиться припасы и вода. Опять глухой ропот начал расти в темных углах матросской палубы.

— Вода испортилась, — сказал командир старшему офицеру. — Придется доставать воду по дороге на одном из этих Соломоновых островов.

От такого решения старый штурман пришел в ярость.

— Да мы там угробим «Диану»! — заворчал он. — У этих проклятых островов и дно не меряно! Карт нет!

Но без воды обойтись было невозможно, особенно в такую жару. К тому же командир был упрям и решений своих менять не любил. Решили выбрать залив поудобнее и поискать речной воды.

Подошли к группе Соломоновых островов. Шли осторожно. Впереди медленно идущей «Дианы» шел вельбот, измерявший фарватер. Этим занимался озабоченный штурман.

Прошли несколько островов. В трубу были ясно видны пальмовые рощи, песчаные дюны, блестевшие на солнце, пена морского прибоя, а дальше, в глубине островов, как далекий мираж, синели хребты далеких гор.

Соломоновы острова

Остановились недалеко от большого острова, бросили якорь в глубоком заливе. Подошли так близко, что берег был виден невооруженным глазом. Видно было какое-то селение на берегу и как будто устье реки, впадающей в океан. Эта река и привлекла особенное внимание командира — можно было набрать пресной воды.

Как только остановились, так пахнуло с берега, как из парфюмерного магазина, сладким пряным ароматом душистых трав, тропических цветов и деревьев…

По приказу командира на два вельбота погрузили пустые бочки и посадили десятка два матросов. Под командой Ильи вельботы направились к берегу. Туземцы столпились как раз у устья реки. На «Диане» все напряженно следили за всем, что происходило на острове.

Вельботы подошли к реке. Туземцы угрожающе махали копьями — видимо запрещали продвигаться далее. Илья попробовал воду. У моря она оказалась илистой, и к тому же с большой примесью морской воды.

— Придется, братцы, подняться выше по реке, — сказал Илья, — здесь вода ни к черту!

— Есть, ваше благородие, — отвечал боцман. — Да пройдем ли? Не сесть бы на мель? Особливо как взад с грузом пойдем.

— Попробуем, — сказал Илья.

Вельботы осторожно вошли в устье реки и пошли вверх по течению.

Туземцы с обоих берегов жадно следили за каждым движением плывших по реке. Поняв, что вельботы идут вверх по реке, они заорали что-то радостное и перестали угрожать копьями.

Вельботы вошли в лес. По обоим берегам реки он стоял темной стеной. Вошли, словно в погреб, темный и душный. Запахло гнилью, болотом, но не северным, а горячим, едко-ароматным болотом тропиков.

— Неладно, ваше благородие. Здесь в лесу эти черти могут нас голыми руками взять, — проворчал боцман Гогуля.

— Ваше благородие… эво родничок! — крикнул с другого вельбота Федорчук, — верно, вода сладкая!