Тьма века сего - Перетти Фрэнк - Страница 76

Глава 27

Происходило это всегда в квартире профессора Джулин Лангстрат. Они сидели на мягком, уютном диване, в полумраке гостиной, освещенной единственной свечой, стоящей кофейном столике. Лангстрат выполняла роль учителя проводника, давая указания спокойным, но твердым голосом. Шон тоже был рядом как участник, никогда не оставлявший Санди в одиночестве, он всегда был готов оказать ей моральную поддержку.

Теперь их встречи стали регулярными, и каждый раз их свидания предвещали новые, неизведанные приключения. Спокойные путешествия в иную сферу, на другие уровни сознания открыли доступ к высшей действительности, в мир парапсихических сил и необычных переживаний. Санди была полностью захвачена ими.

Метроном на столике стучал медленно, безостановочно, в спокойном ритме: вдох – выдох, расслабиться, расслабиться, расслабиться.

Санди оказалась молодцом: она с легкостью погружалась под поверхностные слои сознания, те самые обычные жизненные слои, – изменчивые, обманчивые, подверженные внешним влияниям. Где-то глубоко под этими слоями находились иные уровни, дававшие возможность испытать истинные парапсихические переживания. Для того чтобы проникнуть туда, требовалось тщательное методическое расслабление, медитации и умение полностью концентрировать свое внимание. Каждый раз Лангстрат учила Санди делать новые шаги.

Сейчас девушка сидела на диване совершенно неподвижно, под пристальным взглядом Шона. Джулин отсчитывала монотонным голосом, в такт метроному:

– Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три…

Санди чувствовала, что она словно в лифте погружается в глубинные уровни своего разума. Она расслабилась, пройдя поверхностные слои сознания, где еще действовала воля, и двигалась все глубже и глубже в подсознание.

– Три, два, один, уровень Альфа, – проговорила Лангстрат. – Теперь открывай дверь.

Санди видела себя открывающей дверь лифта и ступающей на прекрасный зеленый луг, окаймленный деревьями, сплошь усыпанными бело-розовыми цветами. Воздух был тепл. Ласковый, игривый ветерок проносился над лугом. Санди огляделась вокруг.

– Ты ее видишь? – мягко спросила Лангстрат.

– Я пока ищуее, – ответила Санди. Потом ее лиц0 просветлело – О, вот она идет! Какая же она прекрасная!

Санди увидела приближающуюся к ней девушку, молоденькую, красивую, с вьющимися золотыми волосами, В сияющем белизной длинном платье. Ее лицо светилось счастьем. Она дружески распахнула объятия.

– Здравствуй!

– радостно сказала Санди.

– Здравствуй! – ответила девушка чудесным мелодичным голосом, окончательно очаровавшим Санди.

– Ты пришла за мной?

Золотоволосая красавица взяла руки Санди в свои и заглянула ей в глаза своими огромными очами, в которых светились дружелюбие и понимание:

– Да. Меня зовут Маделен. Я буду учить тебя. Санди удивленно смотрела на Маделен.

– Ты выглядишь такой молодой! И ты уже жила прежде?

– Сотни раз. Но каждая жизнь – это только шаг вперед. Я покажу тебе дорогу.

– О! Я хочу научиться! – самозабвенно воскликнула Санди. – Я хочу пойти за тобой!

Маделен, взяв Санди за руку, повела ее через луг по золотистой ровной тропинке.

И в то время как Санди, с выражением радости и увлечения на лице, полностью уйдя в потусторонний мир сидела на диване Лангстрат, безобразный черный демон охватил сзади ее голову, его острые когти впились в ее череп, глубоко вонзясь в мозг. Он склонился над ней и сладострастно шептал, проникая в ее сознание: «Пойдем. Следуй за мной. Я представлю тебя другим, которые воскресли задолго до меня».

– С радостью, – ответила Санди.

Лангстрат и Шон, довольные, улыбнулись друг другу.

Услышав звон колокольчика над входной дверью, Том Мак Бридж, ответственный редактор «Кларион», тихо застонал. Этот день был самым беспокойным и трудным из всех, которые он пережил за годы работы в газете. Он выбежал из редакционного отдела как раз в тот момент, когда Маршалл, ни на секунду не задержавшись в приемной, направился было в свой кабинет.

Том давно уже просто изнемогал от вопросов, на которые некому было ответить.

– Маршалл, ну где ты был, и куда девалась Бернис? Номер еще не вышел из типографии! Телефон звонит не переставая, так что мне пришлось его отключить, люди заходят в редакцию и спрашивают, почему до сих пор нет газеты.

– Где Кармен? – бросил Маршалл в ответ, и Том обратил, наконец, внимание на его изможденный вид.

– Маршалл, – сказал он озабоченно, – как… как это так? Что происходит?

Маршалл, казалось, готов был свернуть Тому шею.

– Где Кармен? – прорычал он.

– Ее нет. Она была с утра, потом ушла Бернис, за ней она, а я кручусь тут один целый день!

С силой толкнув дверь, Маршалл влетел в свой кабинет и сразу же выдвинул ящик стола – в нем ничего не было. Нагнувшись, он поднял с пола подозрительно легкую архивную коробку и открыл ее. Коробка тоже была пуста. Маршалл с размаху бросил ее снова на пол.

– Э-э-э… могу ли я чем-нибудь помочь? – спросил Том.

Маршалл опустился на стул, с побелевшим как мел лицом и взъерошенными волосами. Он сидел неподвижно, обхватив голову руками, и глубоко дышал, стараясь собраться с мыслями и успокоиться.

– Позвони в больницу, – наконец проговорил он слабым сдавленным голосом, вовсе непохожим на обычный голос Маршалла Хогана.

– Куда… в больницу? – Тому стало совсем плохо.

– Спроси, как дела у Бернис.

Том едва мог говорить от изумления:

– Бернис? Она в больнице? Что случилось?

– Да звони же! – взорвался Маршалл, Том кинулся к телефону. Маршалл поднялся и вышел вслед за ним:

– Том…

Том смотрел на шефа, одновременно пытаясь набрать номер.

Маршалл прислонился к притолоке. Он чувствовал себя совершенно беспомощным.

– Том, прости меня.

Мне стыдно, что я сорвался.

Спасибо, что ты звонишь. Скажешь мне, что они ответят. Потом он вернулся к себе и, опустившись на стул, окаменел.

Вернувшись к нему, Том доложил:

– Э… у Бернис сломано ребро, они перевязали раны… но других серьезных повреждений нет. Кто-то пригнал ее машину из Бэйкера, и она поехала на ней домой. Сейчас она, должно быть, уже дома.

– Мне… мне необходимо уйти.

– Что с ней случилось?

– Ее избили. Кто-то набросился на нее, повалил и сильно избил.

– Маршалл… – Том боялся сказать что-нибудь не так. – Это… все так ужасно.

Маршалл, согнувшись, все еще сидел за столом. Том по-прежнему ничего не мог понять.

– Маршалл, что с номером? Выйдет сегодня газета или нет? Мы отправили материал вовремя, я не понимаю…

– Они не будут печатать, – сухо ответил Маршалл.

– Что? Почему не будут?

Маршалл, покачав головой, уронил ее на стол и некоторое время оставался совершенно неподвижным. Потом он со вздохом посмотрел на Тома:

– Ты можешь быть свободен на сегодня. Дай мне прийти в себя, тогда я позвоню, идет?

– Ладно.

Том вышел, прихватив из внутреннего помещения коробку с завтраком и плащ.

Зазвонил телефон – линия, которую Маршалл зарезервировал для особо важных разговоров. Он схватил трубку.

– "Кларион".

– Маршалл?

– Да…

– Это Элдон Страчан.

O! Слава Богу, он жив! Маршалл чувствовал, как у него запершило в горле, он был готов расплакаться.

– Элдон, с тобой все в порядке?

– Нет, у меня неприятности. Маршалл, мы только что вернулись, кто-то разорил весь дом. Тут настоящий погром!

– Что с Дорис?

– О, она в отчаянии. Я тоже.

– Нам всем досталось. Они крепко ударили, сразу по всем.

– Что произошло?

Маршалл выложил ему все. Самое трудное было – сказать, что его друг, которого как и самого Элдона вышвырнули за борт, его друг Тэд Хармель был мертв. Страчан молчал. Ему трудно было говорить в эту минуту. Какое-то время длилась мучительная, тягостная тишина, несколько раз прерываемая покашливанием, убеждающим в том, что собеседник не положил трубку.