Поводырь чудовищ - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 32

Эйд появился через час и тут же позвал нас за собой обратно в лагерь. Так что мы не стали обсуждать особенности плана прямо у палатки королевских военачальников.

— Братья. — Как только восемнадцать херсиров и я уселись вокруг костра, Эйд начал постановку задачи, причем, учитывая мое присутствие, делал это на брадарском языке. — Приказ на завтра таков. Мы занимаем самую крайнюю часть левого крыла войска, но в атаку не идем. Через предназначенный нам холм идет дорога, и по ней из леса могут полезть арабы. Наше дело сдержать обходное войско.

— Маги будут? — тут же спросил херсир по имени Одди Тугой Парус. При беглом ознакомлении с командным составом тысячи Скули упомянул, что прозвище Тугой Парус имеет двоякое толкование. С одной стороны, это целеустремленный человек, а с другой — неугомонный искатель женского внимания. Как бы то ни было, но херсир умел задавать правильные вопросы.

— Нет, всех громовержцев отправят в центр войска, но я не думаю, что арабы потащат своих магов в обход по лесам. Там ведь гуляют звероловы короля, а это очень опасно.

Мы еще долго обсуждали нюансы будущего боя. Я тоже вставил свое слово, но в ответ получил лишь пожатие плечами — викингов редко сопровождал такой довесок, как хах-ковай, и наработок совместных действий они не имели. Хотел было спросить, как мы будем воевать в лесу, но что-то постеснялся.

Утро развеяло не только мое боевое состояние, но и вчерашние вопросы. Мы тронулись в путь, как только небо над лесом начало сереть, а когда солнце вынырнуло из-за горизонта, вышли на огромную поляну у реки. Похоже, другого подходящего места для генеральной битвы в окрестностях не было. Арабы специально ждали нас здесь, потому что в партизанской войне явно проигрывали умениям королевских звероловов — местному варианту егерей. Да, северные «волки» чувствовали себя в лесных зарослях как рыба в воде.

Пока мы добирались по лесным дорогам до будущего поля битвы, в очерченном руслом Дольги лесном «мешке» велась полупартизанская война, в которой королевские войска «сгоняли» захватчиков в «кучу». Но как только были стянуты последние резервы, пришло время для массовых столкновений.

Реальность буквально навалилась на меня. Еще за мгновение до этого деревья скрадывали перспективу союзной армии, лишь звуками напоминая, что рядом находится очень много воинов, и тут я их увидел во всей красе.

Со спины Дубка открывался отличный вид, что еще усугубляло шок от увиденного. Между деревьями на лесной опушке, словно вода сквозь сито, выливалась огромная масса людей.

Для меня тысяча викингов — это было уже много, а тут казавшееся до этого огромным пространство начало заполняться десятками тысяч воинов.

Все пришло в движение. Воздух вздрогнул от рева сотен сигнальных труб. Постепенно гомон толпы и лязг миллионов металлических деталей брони стали уходить на задний план — мозг привыкал к реальности. Границы расширились, и я начал воспринимать не только отдельные детали, но и перспективу.

Викинги сразу начали забирать влево, двигаясь вдоль опушки. Метров через семьсот мы сменили направление и двинулись к пологому холму в ста метрах от леса и километре от реки. Появляющаяся из леса дорога проходила у подножия нашего холма, а затем пересекала все свободное от деревьев пространство и исчезала в лесу практически у берега Дольги.

Справа от нас имелась еще одна возвышенность, на которую начали взбираться королевские воеводы с принцем во главе. Нижнюю часть холма затопила железная масса сотен тяжелой пехоты, являющаяся внешней охраной принца. Рядом с наследником трона застыли четыре Погонщика Смерти.

Перед командным холмом расположился правый фланг армии, составленный из нескольких сотен рыцарей при поддержке речной и морской гвардии. Центральную часть построения заполонила масса «волков» с прослойками прямоугольных построений тяжелой пехоты. Левый фланг подпирал наш холм стройными рядами двух третей общего количества тяжелых пехотинцев.

В тылу за «волками» расположился корпус поводырей. Я наконец-то смог рассмотреть своих сослуживцев, так сказать, во всей красе. Практически вплотную к наемникам редкой цепью стояли хах-коваи количеством тридцать четыре головы. За ними компактной группой расположились наездники верхом на хидоях. Данная разновидность они была где-то на треть мельче хах-ковая, но при этом намного подвижнее и агрессивнее. Отличительной чертой этих сильных зверей был очень длинный, поднятый вверх хвост, отдаленно напоминавший хвост скорпиона, с аналогичным жалом. В боевом положении жало находилось над головой хидоя и могло жалить даже находившихся перед ним врагов.

По строению скелета и манере передвижения хидой походил на собаку, но на этом сходство заканчивалось. Все тело этого они закрывал практически сплошной темно-коричневый панцирь, бугрившийся острыми наростами и огромным количеством шипов. Мне вообще непонятно, как можно ездить на этой помеси ежа, собаки и рака.

Хидои находились от меня довольно далеко, поэтому приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть их, но времени на это мне не дали.

Впереди послышался какой-то рокот. Только через пару минут я понял, что это грохот сотен барабанов.

Аравийцы имели достаточно времени, чтобы приготовиться к нашему приходу, и не тратили его даром. Расстояние не позволяло разделить желтую массу врага на разные рода войск, а вот высокие деревянные башни просматривались хорошо. Благодаря этим наскоро собранным «крепостям» враг намеревался закрепиться на берегу и дать лучникам большое преимущество.

Интересно, а они не боятся сгореть как спички прямо внутри башен?

Единственное, что я понял в этот момент, так это то, что совершенно ничего не смыслю ни в тактике, ни тем более в стратегии войн этого мира.

Вновь взревели сигнальные трубы, перенаправив мое внимание на правый фланг нашего войска. Рыцари тронулись вперед. За ними, постепенно отставая, побежали легковооруженные «волки». Тут же земля вздрогнула от мерной поступи рядов тяжелой пехоты.

Мои коллеги-поводыри неспешно двинулись за редкими «квадратами» построений тяжелой пехоты в центре войска.

Ну а мне что делать? Захлопнуть варежку и включить мозг! Нам что было приказано? Контролировать дорогу, а куда в это время смотрит поводырь? Да куда угодно, но только не в нужном направлении. Викинги тоже увлеклись созерцанием, но они на это имели право.

Соскользнув со спины Дубка, я приказал ему выпустить коваев. Большой щиток передо мной поднялся, и на траву выпал Бом.

— Ну как ты, болезный? — проворчал я, ощупывая рану на боку зверя.

А раны-то уже не было! Остался только грубый шрам, усеянный теперь уже бесполезными скобами. Ковай пришел в себя и выдал мне целую гамму эмоций — чесалась кожа под скобами. Недолго думая, я достал кинжал и начал сковыривать металлические крепления. Элбан с племянником остались в войсковом обозе, так что все приходилось делать самому.

Что-то я совсем разленился.

Компанию мне составляли мои телохранители. Скули с любопытством заглядывал через плечо, порываясь помочь.

Наконец-то последняя скоба упала на землю, а Бом начал кататься по траве, пытаясь найти камешек, о который можно почесаться. Бим вместе с Дубком с интересом наблюдали за этой картиной.

— Не хочу вам мешать, но мы на войне, — нарушил идиллию голос Говоруна.

Викинг был совершенно прав.

Я послал мысленную команду, быстро вскарабкался по предупредительно подставленной лапе на спину Дубка. Второй беззвучный приказ отправил коваев в близкий лес. Звери залегли в зарослях у дороги и погрузились в легкую дрему. Так их было проще всего контролировать, и при этом изрядная часть органов чувств они оставалась в рабочем состоянии.

Приближение врага первым почувствовал Бом.

— Эйд, — крикнул я тысячнику, стоявшему в центре нашего построения.

Огромный викинг еще больше обвесился железом, вдобавок достал свое главное оружие — толстенный лом с большим шипастым шаром на конце. Теперь понятно, откуда у него такое прозвище. Кстати, в лесном бою он пользовался простым мечом. Похоже, «железная палица» предназначалась только для серьезных дел.