Наперекор всему (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 31

Кофе Игнатов все-таки приготовил, и под кофе Ирма начала рассказывать. Фамилию не называла, конечно, просто сказала, что муж — публичный человек, который много работает.

- У него через полтора месяца очень ответственное мероприятие, понимаете, доктор? А что, если что-то пойдет не так? Не верю я в чудесные возможности зарубежной медицины. Тогда все сорвется. А если он вообще не сможет ходить?

- Ирма, подождите! — властным движением Игнатов прервал ее долгий монолог. — Скажите, чего именно вы боитесь? Того, что сорвется мероприятие? Или последствий этого срыва? Например, финансовых? Ваша семья потеряет деньги? Вашего мужа могут уволить?

- Нет, доктор, уволить его никто не может. И дело не в деньгах…

- Обычно, когда так говорят, оказывается, что дело именно в них.

- Ну что вы! Я переживаю за его здоровье! Операция на позвоночнике — это очень опасно, а он уже немолод.

- Вы боитесь, что вам придется ухаживать за инвалидом?

- Господи, нет, конечно! То есть я очень боюсь, но у вас это звучит как-то…

- Цинично? Простите, Ирма, но психология — циничная наука. Все, кто будет молча вас выслушивать, а потом утешать — просто шарлатаны, зарабатывающие деньги. Чтобы решить проблему, надо сначала понять ее.

- Да, наверное вы правы. Простите, доктор, я весь день на нервах. Мы с утра поругались. Я хочу, чтобы он сначала попробовал лечиться в Москве, но он не стал меня слушать. А я даже не могу поехать с ним в Израиль, меня не пропустят на границе.

- Вы боитесь потерять контроль над ситуацией? Вас это раздражает?

- Нет, но… Ну может быть! Мы почти тридцать лет вместе! Я должна быть с ним!

- Должны или хотите? А что говорит по этому поводу ваш муж?

- Он говорит, чтобы я не волновалась, что все будет хорошо. Он едет с другом.

- Вы уверены, что именно с другом? В вашей семье случались измены?

Ирма осеклась. На эту тему у них с Глебом было наложено табу с первых лет совместной жизни. Что бы ни случалось, никаких скандалов, никаких разговоров, и ни в коем случае не выносить сор из избы. На людях они идеальная верно любящая друг друга пара, это закон.

- Я не хотела бы обсуждать эту тему. И я уверена, что в Израиль он едет с другом, очень хорошим человеком. Но было бы гораздо лучше нам поехать всем вместе. Я с ума в Москве сойду!

- А вот этого мы не допустим, я вам обещаю.

- То есть вы считаете, что нет смысла переубеждать мужа?

- Никакого. Судя по тому, что я тут слышал, ваш муж не из тех людей, которых можно переубедить. К тому же, вы не можете решать за него, это слишком большая ответственность. Вы останетесь здесь, но накручивать себя не будете. Давайте я покажу вам несколько расслабляющих техник.

Домой Ирма возвращалась в странном состоянии. Рвать и метать больше не хотелось. Она нашла силы позвонить Глебу и узнать, что ему собрать в дорогу. Глеб понятия не имел, что ему нужно, поэтому Ирма решила исходить из здравого смысла: белье, спортивный костюм, пижама, халат, санитарные принадлежности. Пижамы приличной, вроде, не было, так что пришлось еще заехать в пару магазинов в городе. Заодно приобрела себе новый пеньюар, что окончательно привело ее в хорошее настроение. Зачем ей очередной пеньюар, если учесть, что Глеб терпеть не мог лишние тряпки на женском теле, а в ее спальне был последний раз полгода назад, Ирма не знала. Она вообще как-то не думала о Глебе, выбирая шелковую тряпочку. Перед глазами у нее почему-то стоял образ улыбающегося доктора Игнатова.

@@@

- Выступление для фонда ‘Солнышко» отменяем, шефский концерт в Вологде переноси на весну, если будут звонить насчет предъюбилейных съемок и интервью — никому не отказывай, но договаривайся на конец месяца.

Глеб сидел в своем «президентском» кресле в офисе и раздавал указания. Троянов, ошарашенный новостью об отъезде Глеба, только успевал записывать. Еще полчаса назад по офису искры летали — Слава вопил, что это сумасшествие, что юбилей будет сорван, а все билеты проданы, они же даже аренду не отобьют, а это целое состояние! Глебу пришлось популярно объяснять, что другого выхода он не видит. В процессе объяснения пострадали кофейная чашка и обои на стене, об которую эта чашка была разбита. Зато теперь и Глеб, и его директор смогли перейти к конструктивному диалогу.

Ник все это время смирно сидел в уголочке и делал вид, что полностью поглощен игрой с телефоном. Сегодня они последний день в Москве, в пять часов вечера самолет. С утра он мотался вместе с Глебом — сначала съездили в Останкино, Глеб быстро снялся в каком-то сюжете для утреннего телеканала, рассказал о предстоящем концерте. Потом отправились в офис, дальше должны были заскочить в Нововнуково, сказать до свидания любимой супруге и забрать приготовленную ею сумку. Ник, конечно, мог бы и сам вещи собрать, но такого прикола Ирма может и не оценить.

В скандал Ник благоразумно не вмешивался. Троянов и так на него волком глянул, когда Глеб представил его как личного помощника.

- Меня тебе уже, значит, мало? — уточнил Вячеслав Давыдович.

- Ты отличный директор, но в последнее время у тебя что-то очень много своих дел! — заметил Глеб. — И ты меня в них не посвящаешь!

- Я сказал, что расскажу, когда смогу. Я не справляюсь со своими обязанностями?

- Надеюсь, что справляешься. Слава, я не понимаю, к чему этот разговор? Занимайся творческими вопросами! Ник у нас просто на подхвате.

- Однако в Израиль ты берешь его!

- Мне тебя взять? Ты поедешь? Бросишь все дела в Москве?

- Нет…

- А о чем мы тогда говорим? Никита вообще к отцу едет.