Тени - Малиновская Елена Михайловна - Страница 34

— Тебе ничего не стоит бояться. — Нинель наклонилась и поцеловала свою воспитанницу в лоб. — Никто не посмеет причинить тебе вреда. Я не позволю им обидеть тебя!

Как воспитательница ни старалась, но в ее голосе все же скользнул плохо скрытый страх за принцессу. Она в тысячный, наверное, раз за сегодняшний день вздохнула и прижала Шанаю к себе, словно стараясь руками отгородить от всего мира. Девочка уткнулась носом в ее плечо и замерла так. Она не спала всю прошлую ночь, мучительно пытаясь придумать выход из положения, в которое угодила по собственной же глупости. Тени преподали ей весьма жестокий урок. Они могли бы предостеречь ее от разговора с Залином той ночью в лесу, но предпочли наблюдать со стороны. И расплата за минутную слабость не замедлила последовать. Подумать только, стоило ей тогда придержать язык за зубами, стоило только промолчать, наслаждаясь зрелищем боя в отблесках костра, как ничего этого бы не случилось. Никто бы даже не подумал о том, что она может быть как-нибудь связана со смертью Серафии. А теперь…

— Что же делать? — тихо прошептала Шаная. Выбралась из объятий воспитательницы и села на подлокотник кресла, думая только об одном: как выбраться из ловушки.

На самом деле возможностей у нее было даже больше чем достаточно, но ни одна из них ее не устраивала. Тени настаивали на устранении Залина, однако Шаная не хотела идти на столь радикальные меры. Она не любила причинять боль людям. Матушка Серафия заслужила смерть. Более того, принцесса не считала себя виновной в ее гибели. Она лишь привела к настоятельнице двух девочек, которых та убила. И отошла в сторону, позволяя свершиться правосудию. Это точно не сработает с Залином. Тени требуют, чтобы Шаная сама разобралась с ним, но это было для нее неприемлемо. Ведь если разобраться, то в чем виноват мужчина? В том, что слишком хорошо выполняет свой долг? Или в глупости принцессы, позволившей себе излишнюю откровенность при разговоре с ним? Тогда логичнее наказать себя, чем убивать ни в чем не повинного стражника.

Был и еще один выход, но его Шаная решила оставить на совсем крайний случай. Никто не мешает ей уйти с тенями. Раствориться во мраке, перейдя на изнанку мира, и спокойно покинуть монастырь. Ее никто не заметит, никто не сможет остановить, а верный Дымок с радостью покажет ей путь. Но что делать потом? Куда идти и у кого искать помощи? Дворец отца слишком далеко, чтобы добраться до него самостоятельно. Да и потом, будет ли кто-нибудь ждать ее там? Если она решится на бегство, то больше ни у кого не останется ни малейших сомнений в ее виновности. Нет, конечно, это лучше, чем смерть. Но пока ситуация не выглядит настолько проигрышной. Так что стоит подождать.

— О боги!

Шаная отвлеклась на восклицание воспитательницы. Та встала, с отчетливым хрустом прогнулась в пояснице и, прихрамывая, прошлась по комнате, разминая суставы. Наконец остановилась около запертой двери и с раздражением ударила по ней кулаком.

— Сколько еще нас будут держать взаперти? — гневно спросила Нинель, обращаясь не к принцессе, а, скорее, к стражнику в коридоре. — Сколько? Мы сидим здесь уже три дня! Вы подумали о последствиях, когда посмели запереть дочь короля?

Ответом ей, как и следовало ожидать, послужила тишина. Нинель не удержалась от искушения и напоследок от души пнула дверь. Правда, сразу же пожалела о своем необдуманном поступке, едва не потеряв равновесие. Пошатнулась и наверняка упала бы, если бы мгновением раньше ее не подхватила под руку Шаная, испуганно вскочившая со своего места.

— Осторожнее! — Девочка помогла воспитательнице добраться до кресла и ласково улыбнулась ей. — Нинель, тебе не стоит…

Окончить фразу принцесса не успела. За окном пронеслась стремительная тень, закрыв на мгновение солнце. В коридоре послышались встревоженные крики. Кто-то пробежал мимо комнаты, громыхая сапогами. Со двора раздался дружный визг тех послушниц, которым позволили хлопотать по хозяйству под строгим присмотром стражников. И опять солнечный свет померк, на этот раз на более длительный срок.

Не в силах более вынести любопытства, девочка подскочила к окну. Встала на цыпочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Но все зря — в поле ее зрения попадал лишь крохотный кусочек неба.

Нинель в свою очередь даже не попыталась помочь своей воспитаннице. Старая женщина сгорбилась на кресле, закрыла лицо руками и всхлипнула от мутного страха, накатившего жаркой волной. Суматоха, поднявшаяся в монастыре, говорила лишь об одном: прибыл инквизитор. А значит, теперь только шаг отделяет ее драгоценную Шанаю от допроса с пристрастием.

Залин волновался. Вопреки его чаяниям, Священный Трибунал по непонятной причине медлил с отправкой в монастырь дознавателей. Мужчина надеялся, что они прибудут сюда уже на следующий день после сообщения о гибели настоятельницы. Но минул день, за ним еще один, а ничего не происходило. Он попробовал еще раз связаться с советом храмов через кристалл Игниуса, однако ему строго велели ждать. Мол, все оказалось не так просто, как сначала представлялось. И задержка очень не нравилась Залину. Он видел, что среди его людей уже ползут недовольные шепотки по поводу неоправданно долгого ожидания. Далеко не все были согласны с его решением передать расследование в руки инквизиции. Многие считали, что первым делом надлежало поставить в известность о случившемся Хария, так как речь шла о его дочери.

Залин чувствовал, как в отряде набирает силу недовольство им как капитаном. В последние два дня он не участвовал в обычных разговорах стражников, напротив, стоило ему только появиться, как беседы смолкали. Старинные приятели, неоднократно шедшие в бой рядом с ним и прикрывавшие ему спину в самые опасные моменты, сейчас прятали от него глаза. Капитан понимал, что зреет бунт. И даже во сне не расставался с оружием. Впрочем, много ли он спал в последние дни? Вряд ли больше пары часов.

Мужчина тяжело вздохнул и запрокинул лицо к синему небу. Он стоял сейчас на крыльце, отсутствующим взором наблюдая за суетой послушниц, которым разрешили заняться повседневными делами. Кстати, еще одна проблема. Что скрывать, многие из его товарищей плохо контролировали свои желания, будучи окружены молоденькими девицами. Нет, пока никто не позволял себе ничего лишнего, но Залин сомневался, что это продлится достаточно долго. Рано или поздно почтение перед священным местом пропадет, и верх возьмет низменная жажда плотского наслаждения. Последнюю ночь он лично патрулировал пустынные коридоры монастыря, встревоженно прислушиваясь, не вскрикнет ли где прижатая к стене послушница, не взмолится ли о пощаде женский голос, пытаясь пробиться к здравому смыслу насильника через туман похоти.

Залин устало потер лоб. Проблемы, одни проблемы. Кто знает, что может произойти здесь, если инквизитор задержится еще хоть на день. Вон как Ранор — высокий светловолосый гигант — жадно пожирает взглядом голые щиколотки девиц, подметающих двор с подоткнутыми для удобства юбками. Того и гляди, слюной захлебнется. А скажешь что — тебе, пожалуй, мигом припомнят заточение принцессы и попытку договориться с Трибуналом через голову короля.

Едва только последняя мысль печально промелькнула в голове стражника, как что-то произошло. С гор потянуло холодным ветром. Резкий порыв взметнул подолы послушниц, которые вдруг дружно завизжали, уставившись куда-то поверх крыши храмины. Черная стремительная тень закрыла солнце, обняла мир быстро растущими крыльями мрака.

Залин кубарем слетел с крыльца. Он уже сжимал в руках меч, но не помнил, как выхватил его. Мимо него к спасительным дверям спального корпуса бежали послушницы, продолжая кричать от испуга. Ранор, только что пускающий слюни на девиц, уже стоял рядом со своим капитаном, готовый драться вместе с ним до конца. Уголки губ Залина дрогнули в слабой благодарной улыбке. И тут же мужчина снова окаменел, выискивая глазами в небе причину переполоха.

Тень вернулась, неся с собой новый порыв ледяного холода, пробравшего стражника до костей. Но куда страшнее было осознание, кому именно она принадлежит.