Горний ужас - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 4

Вообразите надутую, как парус, морскую медузу, по форме напоминающую колокол, но только гигантского размера, пожалуй, даже большего, чем купол собора Святого Павла. Медузу бледно-розового цвета, с тонкими светло-зелеными прожилками. Ее огромное тело было настолько прозрачным, что она казалась неким волшебным контуром на фоне синего неба. Сказочное существо заметно пульсировало в еле уловимом постоянном ритме и медленно покачивало двумя длинными зелеными щупальцами. Это бесподобное создание бесшумно проплыло над моей головой, легкое и хрупкое, как мыльный пузырь, и с достоинством продолжило свой величавый путь.

Я немного изменил курс моноплана, чтобы полюбоваться феерическим зрелищем, и вдруг обнаружил, что оказался в гуще целой флотилии таких же существ самых разных размеров, хотя и не столь огромных, как первое. Некоторые из них были совсем маленькие, но остальные — в основном величиной с небольшой воздушный шар. Изящностью форм и нежностью окраски они напоминали тончайшее венецианское стекло. Среди оттенков их цвета преобладали бледно-розовые и зеленые тона, искрящиеся в солнечных лучах. Вокруг меня дрейфовало несколько сот таких созданий — волшебная эскадра удивительно изысканных существ, настолько гармоничных в небесных просторах, что трудно было представить что-либо подобное в земных условиях.

Вскоре мое внимание привлекли другие особи этого мира — длинные, тонкие, парообразные фантастические спирали и кольца, похожие на змей. Они летели, вертясь и извиваясь, с такой скоростью, что взгляд едва мог уследить за ними. Некоторые из этих призрачных существ достигали двадцати и даже тридцати футов в длину, но определить, каковы они в обхвате, мне не удалось, поскольку их словно размытые контуры, казалось, растворялись в окружающем воздухе. Воздушные змеи были светло-серого или дымчатого цвета с несколько более темными прожилками внутри, которые создавали впечатление определенной структуры их тел. Одна из змей пронеслась мимо моего лица, и я ощутил прикосновение чего-то холодного и липкого. Но опасности от них не исходило. Ну какой вред способны причинить мне эти практически бесплотные, как пена от разбившейся о берег волны, иллюзорные создания? Или те переливающиеся медузы, что предшествовали им? О таком я без улыбки не мог даже подумать.

Однако меня ждало куда более страшное зрелище. С большой высоты ко мне неслось что-то похожее на багровый сгусток пара, который сначала казался маленьким, но по мере приближения быстро увеличивался в размере и уже достиг нескольких сотен квадратных футов. Хотя тело этого существа было прозрачным и студенистым, оно имело вполне четкие очертания и более прочную структуру, чем все те эфемерные создания, какие я видел здесь до сих пор. Это определенно был физический организм, что также подтверждали две большие круглые темные пластинки по бокам, возможно, глаза, и твердый белый выступ между ними, изогнутый и хищный, как клюв стервятника.

Выглядел этот страшный монстр угрожающе. Цвет его все время менялся — от бледно-сиреневого до зловещего темно-фиолетового, такого густого, что он отбрасывал тень, пролетая между моим монопланом и солнцем.

На верхнем изгибе его массивного тела я заметил три больших нароста, похожих на огромные пузыри. Рассматривая их, я пришел к выводу, что, скорее всего, они наполнены каким-то очень легким газом, который и поддерживал в разреженном воздухе такую гигантскую тушу. Ужасное чудовище двигалось стремительно и, легко придерживаясь скорости моего моноплана, сопровождало меня в качестве устрашающего эскорта на протяжении двадцати с лишним миль, паря надо мной, как хищная птица, выбирающая момент для атаки. Его перемещения происходили так быстро, что за ними трудно было уследить: сначала монстр выдвигал вперед длинный липкий изогнутый клюв, который, в свою очередь, словно подтягивал к себе извивающееся тело. Оно было одновременно настолько упругим и студенистым, что его форма не оставалась неизменной даже в течение двух последовательных минут, и с каждым новым изменением вид чудовища становился все более угрожающим.

Я знал, что у него злобные намерения. Об этом свидетельствовали фиолетовые вспышки отвратительного тела монстра и отсутствующий взгляд его неотрывно следящих за мной глаз — исполненных ненависти, холодных и беспощадных. Желая избежать неприятностей, я направил самолет вниз, но реакция чудовища была мгновенной, как молния: тут же вытянулось длинное щупальце, которое хлыстом обрушилось на мою машину. Когда оно коснулось разогретой двигателем поверхности, послышалось громкое шипение и щупальце резко взметнулось вверх, а огромное тело сжалось, точно от внезапной боли. Я спикировал, однако щупальце снова попыталось схватить моноплан, и пропеллер перерубил его с такой легкостью, как будто это была струя дыма. Другое щупальце, длинное, скользкое и липкое, змеей обвилось вокруг моей талии, стремясь вытащить меня из фюзеляжа. Когда я отрывал его от себя, то почувствовал, что пальцы погрузились в какую-то однородную клейкую массу. Только мне удалось освободиться, как второе щупальце схватило меня за ботинок и рывком опрокинуло на спину.

Падая, я успел выстрелить из обоих стволов дробовика. С тем же успехом можно было идти против слона с игрушечным ружьем — вряд ли хоть какое-то оружие из того, что есть у людей, способно нанести вред столь огромному существу. И все же выстрел оказался более действенным, чем я ожидал, поскольку мне посчастливилось попасть в один из больших наростов на спине агрессивного монстра, и полупрозрачный пузырь с громким хлопком лопнул, пробитый крупной дробью. Моя догадка подтвердилась: эти большие пузыри действительно были наполнены каким-то легким газом, ибо студенистое тело чудовища тут же завалилось набок, отчаянно корчась в попытках восстановить равновесие, а белый хищно изогнутый клюв периодически раскрывался и клацал от бессильной ярости. Но я уже пикировал вниз по самой крутой траектории, на которую только мог осмелиться. Двигатель работал на полную мощь, пропеллер и гравитация несли меня к земле со скоростью метеорита. Далеко вверху все еще можно было видеть тусклое пурпурное пятно, которое стремительно уменьшалось, пока не слилось с синевой неба. Мне удалось спастись, я сумел вырваться из смертельных „джунглей“ верхних слоев атмосферы!

Осознав, что опасность осталась позади, я приглушил мотор. Ничто так не разрушает самолет, как спуск с высоты на полной скорости. По великолепной спирали я спланировал примерно с восьми миль сначала к серебристой гряде облаков, затем к грозовым тучам и наконец, под проливным дождем, к поверхности земли. Вынырнув из облаков, я понял, что оказался над Бристольским каналом, но остатков горючего хватило, чтобы пролететь еще двадцать миль и приземлиться в поле на расстоянии полумили от деревни Ашкомб. У водителя проезжавшего автомобиля я разжился тремя канистрами бензина, и вечером в десять минут седьмого совершил мягкую посадку уже на лугу моего дома в Дивайзсе. Так закончился этот полет, и я был первым, кто вернулся из „джунглей“ верхних слоев атмосферы живым, ибо до сих пор еще никто не возвращался и не мог ничего рассказать. Там я стал очевидцем небывалой красоты и запредельного ужаса, и большей красоты или большего ужаса не в состоянии вынести ни один человек.

Теперь я собираюсь отправиться туда еще раз, прежде чем поведаю обо всем миру. Мне нужно иметь какое-нибудь вещественное свидетельство того, что это правда, чтобы меня не считали пустословом. Конечно, другие вскоре тоже побывают там и подтвердят мой рассказ, но мне хочется быть первым, кто представит доказательства. Прекрасные радужные существа, похожие на медуз, вполне подойдут, и, думаю, одно из этих призрачных созданий нетрудно будет поймать. Они передвигаются медленно, так что мой быстрый моноплан легко перехватит их. Боюсь, правда, что в более тяжелых слоях атмосферы они не сохранят свою форму, и я привезу с собой на землю лишь небольшое аморфное желе. Но что-то все-таки удастся довезти, и тогда я смогу убедить всех в реальности моей истории. Да, я снова полечу туда: знаю, что рискую, и тем не менее сделаю это. Фиолетовых чудовищ, похоже, не так уж много, возможно, я и не встречу их. А если встречу — сразу уйду в пике. На худой конец у меня есть дробовик, есть опыт…»