«Мустанг» против «Коломбины», или Провинциальная мафийка - Печенкин Владимир - Страница 16

Поднялись на второй этаж. По коридору направо. Дом гостиничного типа, какие строили при Хрущеве, – двери с обеих сторон длинного коридора. Навстречу, как будто ждали, две пожилые соседки. Осмотрели пристально мужчин, переглянулись, головами закачали. Красная Шапочка чуть поклонилась им с постной улыбкой: «Здрассьте». Сизая прошипела-прорычала: «Эр-рс-с». Вслед шепоток явственный:

– Опять новых привели, гос-споди батюшка, что творится ноне…

– У меня не убрано, вынести вам документы? – остановилась сизоголовая.

– Мы зайдем, если не возражаете, – дружелюбно улыбнулся Калитин.

– Хм! – прозвучало в ответ. При желании это «хм» можно принять за согласие.

Квартирка – однокомнатная келья. Крохотная прихожая, слева вешалка, справа две двери – в санузел и на кухню, прямо – комната. Для одиночки жилплощадь – вполне. На вешалке забыта мужская фуражка – не так уж и одиноко жиличке этой кельи. В комнате даме ко-холостяцкий уют: диван-кровать, зеркало с подзеркальной тумбочкой, кресло, стулья, стол. На столе фигурная пепельница с окурками.

Хозяйка достала из подзеркальной тумбочки паспорт, резко протянула Мельникову.

– Нате! Глядите, и привет. Надеюсь больше не встречаться.

Так, Вепрева Наталья Леонидовна, 26 лет. Прописка: Шихане к, Курганная, 31, квартира 28. Все в порядке.

– Где работаете, Наталья Леонидовна?

Та, нервно закуривая сигарету, процедила, что работает в парикмахерской «Гармония», в мужском салоне. Очевидно, и тут все в порядке, никакой зацепки.

– А ваши документы? – обратился Мельников к Красной Шапочке.

– У меня нету… – пролепетала она. – Нет, вообще-то есть, только дома. Я не здесь прописана, в гости пришла…

– Где работаете?

– Я… только устраиваюсь.

– Давайте поподробнее. Наталья Леонидовна, надеюсь, пригласит нас сесть? Спасибо.

– Хм! – отозвалась Вепрева и первая села в единственное кресло, дымя сигаретой.

– Итак, ваша фамилия, имя, адрес.

Фамилия ее Жукова, зовут Светлана Дмитриевна. Прописана у родителей, но с ними немножко поссорилась, временно живет у подруги Наташи. Устраивается официанткой в ресторан, даже направление выписали на собеседование, но еще не ходила. Когда выписали? В прошлом… ой, нет, в позапрошлом месяце, завтра обязательно пойдет, честное слово…

– Плохо, Жукова. Документов не имеется, не работаете, на что существуете, неизвестно. Придется нам продлить знакомство, девушки. Поедете с нами в райотдел.

– С какой стати?! – вскипела Вепрева. – Врываются, хватают, везут, как… как гестаповцы! Мы ограбили кого, зарезали?

– Потерпевший показал, что вы обе присутствовали при хулиганских действиях.

– Никаких действий не видели, ничего не знаем!

– Тем более в ваших интересах все выяснить без огласки, без вызова с места работы, не так ли?

Вепрева ткнула сигарету в пепельницу, встала.

– Ладно, Светка, съездим в ихнюю милицию, а то начнут таскать, мороки больше будет.

В коридоре райотдела расхаживал Мамедов. При виде его Жукова приостановилась на миг, Вепрева прошла, не повернув головы.

Как и следовало ожидать, знакомство с Мамедовым они отрицали. Вепрева припомнила, что где-то в феврале или в марте этот тип в нетрезвом состоянии приставал к ним возле кинотеатра «Россия», звал в ресторан, но они не связываются с первым встречным, они ушли от него, вот и все. Водкой никогда не спекулировали, откуда у них водка, не пойдут же они стоять в очереди у винного отдела, там и мужикам ребра ломают. Все это Вепрева повторила на очной ставке с Мамедовым. Жукова подтвердила ее показания.

– Слушай, совесть иметь нужно! – пылал негодованием Асхат.

Но он был один против двоих, тут уж ничего не поделаешь. Все-таки Мельников взял на себя ответственность: Вепреву отпустил домой, а Жукову отправил в изолятор временного содержания – до выяснения личности.

– Не имеете права! – шипела Вепрева.

Мельников и сам знал, что тут его право сомнительно.

Следовало навести справки через адресный стол, в конце концов поехать по адресу, названному Жуковой, отвезти ее к родителям. Тем более что она и сама родительница, имеет пятилетнего ребенка, по которому соскучилась, похоже, только теперь.

– Больше недели жили у подруги, о сыне не вспоминали? – сказал ей Мельников. – Одну-то ночь перебьетесь. Подумайте лучше, как дальше жить при родителях и при сыне.

Мельников шел домой пешком, любуясь прозрачными весенними сумерками. Опять рабочий день в сумерках закончился. Еще повезло, что не ночью. Хотя как знать, что еще произойдет до утра. А если ничего такого не стрясется, то утром, почти нормально отдохнувший, он выслушает на оперативке разнос за незаконное задержание гражданки Жуковой. А вчера ему было высказано недовольство за низкую раскрываемость. Хотя она по крайней мере не ниже, чем в других службах и других райотделах. Что ж, Мельников извинится перед Красной Шапочкой. Только бы она проговорилась, где бродит Серый Волк, организовавший избиение в лесу потерпевшего Мамедова. Может быть, существует и стая волков?..

Утром, до оперативки, Мельников зашел в комнату участковых инспекторов, спросил лейтенанта Брусевича, что он знает о Светлане Жуковой, жительнице его участка.

– Знаю такую. Несчастная, в сущности, бабенка. Красивую жизнь сильно любит, поэтому по уши в грязи.

– В общем – ясно. А в частности, поподробнее можешь?

– Поподробнее? На участке таких знаешь сколько? Эта дурочка сама-то подробностей о себе, наверное, не знает.

– Кто же знает?

– Та шобла, которая ею вертит как хочет. Но что я сделаю? Они же скользкие, а у меня ежовых рукавиц нету. Двоих поймал на грабеже, оба Жучкины дружки… Жучка – кличка Светки Жуковой. Ихний заводила Гришка Хомяк, она по его делу проходила свидетельницей. Что еще? Алкоголичка, любит гульнуть в ресторанах. Раз или два попадала в вытрезвитель. Работать не любит, с полгода тунеядствует.

– Я ее задержал вчера.

– Ну? А за что?

– До выяснения личности.

– Миша, ее надо хорошенько раскрутить, через нее можем выйти кое на кого.

– Не успеем. Сейчас на оперативке мне самому накрутят хвоста за незаконное задержание.

– Вот видишь! Работаем со связанными руками. Нет, уйду я из милиции. Какой из меня защитник униженных и оскорбленных, когда мне в глаза подонки смеются, кроют как хотят, а я что ни сделаю, все нарушением считается!

– Теряй, лейтенант, генералом будешь, и уж тогда…

– Не дотерпеть мне до генерала. Ты, Миша, прежде чем перед Жучкой расшаркаться, разизвиняться, все же допроси. Другой такой случай когда еще представится.

На оперативке Мельников, когда настал его черед, доложил среди прочего и о задержании Светланы Жуковой, вероятной соучастницы или по крайней мере свидетельницы хулиганских действий неустановленных лиц.

– Мне уже доложили об очередном вашем незаконном задержании. Жукову немедленно освободить!

– Товарищ полковник, у нее нет документов, потерпевший прямо указал на ее присутствие при избиении, на спекуляцию водкой…

– Свидетель и соучастник – вы не уясняете разницу? Если мы будем свидетелей сажать в камеру, нас самих упекут за превышение служебных полномочий. Без того люди избегают давать свидетельские показания. Повторяю, Жукову освободить» немедленно. Впредь законность соблюдать неукоснительно, иначе придется сделать выводы.

– Товарищ полковник, разрешите от вас позвонить в ИВС?

Мельников набрал номер изолятора временного содержания и попросил сейчас же привести к нему в кабинет задержанную Жукову. Полковнику такая исполнительность понравилась.

– Знаю, Мельников, знаю, что вы стараетесь для пользы дела, но закон превыше всего.

– Так точно, товарищ полковник.

Поднявшись после оперативки к себе на второй этаж, он увидел в коридоре Мамедова.

– Здравствуй, Асхат. Молодец, что пришел.

– Как договорились. Отпросился у мастера на часок, после смены отработаю. Девку отпустил?