Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

Берестов Валентин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания - Берестов Валентин Дмитриевич - Страница 7

Изменить размер шрифта:

«Я зашел в магазин граммофонных пластинок…»

Я зашел в магазин граммофонных пластинок,

И возникли в бороздках под острой иглой

Отголоски забытых давно вечеринок,

Блестки радости, всплески печали былой.

Юность, юность! Ты вечно с собой в поединке

И свои беспрестанно меняешь пластинки.

Устарели напевы, забыты слова,

А всего-то прошло, может, год, может, два!

1947, 1991

В СТУДЕНЧЕСКОМ ГОРОДКЕ

Я тебя на кухне встретил

В голубом сиянье газа,

Был твой облик чист и светел,

Я тобой пленился сразу,

И на танцах в час веселый

Ты казалась мне крылатой.

И гремела радиола:

«Помирать нам рановато!»

О, как сердце было радо!

Как сияло все в природе!

Только нам таких не надо,

Кто на лекции не ходит!

То было раннею весной,

То в дни ремонта было,

В тени лесов передо мной

Ты очи опустила.

«Люблю, люблю», — шепнула ты,

И вдруг мышонок юркий

Шмыгнул. И рухнул с высоты

Обломок штукатурки.

И тихо капала вода

На милое созданье…

Нет, не забуду никогда

Я этот миг свиданья.

В студенческой столовой

Ввели обычай новый:

Пластинки запустили,

Чтоб люди не грустили

Над рыжими подливками,

Над чайными опивками.

Салат под майонезом

Озвучен полонезом,

А венский вальс весенний —

Приправа для пельменей.

Под бодрый марш-фокстрот

Мы пили свой компот.

А вечером в танцзале

Пластинки вновь звучали,

Но в звуках полонеза

Был привкус майонеза,

Но клавиши и струны

Рефлекс будили слюнный.

Под бодрый марш-фокстрот

Хотелось пить компот.

Подумайте, друзья, как я богат.

В кармане у меня билет во МХАТ.

А на билет в трамвай финансов нет.

Шагай, поэт!

1948

ТОТ БЕРЕГ

Бывало, приутихнет говор

И чуть начнут темнеть сады,

Пахнёт знакомым рыболову

Вечерним запахом воды,

И, предвещая тихий вечер,

Окутает закатный зной

Тот край, который в просторечье

Звался заречной стороной.

Мою судьбу приоткрывая,

Зовя в пески, в снега, в тайгу,

Чернела вышка буровая

На том заречном берегу,

Манила в даль меня, мальчишку,

И странно было мне чуть-чуть,

Что в небо поднимают вышку,

Чтоб глубже в землю заглянуть.

Тот берег. Он манящ и дорог,

Хоть до него рукой подать,

Как страны дальние, которых

За горизонтом не видать.

1947, 1968

ВАЛДАЙ

Мох и сосны озерной страны.

Колокольчиком звон родника.

И лежат у дорог валуны —

Рюкзаки со спины ледника.

Укрывает озерный нанос

Обиталища древних племен

И в листве облетевших берез

Утопает обрывистый склон.

А березы струятся, шумят,

То рядами, то стайкой стоят.

Да и речку, текущую тут,

Березайкою люди зовут.

Где, скажите, ключами со дна

Открываются Днепр и Двина?

Где тут Волга и прочая влага,

Знаменитая с первого шага?

Трем морям шлет поклон этот край —

Наш глубинный, старинный Валдай.

1948, 1968

«Сентябрьских дней промчалась паутина…»

Сентябрьских дней промчалась паутина,

Но ясен небосклон.

И там, где остановится машина,

Валдайских речек звон.

Дом на подклети, банька, огороды.

Русь Новгородская свободна и строга.

Как по линеечке канал бежит в луга.

Укрылись в ожиданье непогоды

Под крышами стога.

А дальше — самый первый поезд дачный,

И первые на окнах кружева

(В них Суздальская Русь еще жива),

И, как чертог, украшен верх чердачный,

И — стрелка с надписью «Москва».

1948

ПЕРВЫЕ РИСУНКИ

На дикий мир дышали непогодой

Огромные пространства ледника.

Совсем иными были и природа

И человек в те давние века.

Он мог перенимать повадки птичьи.

Гонясь за зверем, зверя брал в пример.

И лихо танцевал в его обличье

Перед кострами у своих пещер.

Он по ночам не мог уснуть в пещере,

Припоминая труд и подвиг свой,

И на рисунках оживали звери,

Добыча вожделенная его.

Глаз мамонта испуганно косится.

Летит олень, погоней окрылен.

Упал и, умирая, шевелится,

И кровь глотает раненый бизон,

И на стене металось, мчалось снова

Могучее косматое зверье…

И он привстал и дрогнул весь, готовый

Рвануться в бой, метнув свое копье.

1948