Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

Берестов Валентин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания - Берестов Валентин Дмитриевич - Страница 6

Изменить размер шрифта:

ТАШКЕНТСКИЙ ДВОРИК

В цветы заползают тяжелые пчелы.

Как перышко, тополь ушел в высоту.

Какой-нибудь прутик, корзиночно-голый,

Торчит, чуть заметный, а тоже в цвету.

И маки на плоских на глиняных крышах

Цветут, будто нету им места милей,

И смотрят, смеясь, из-под ног у мальчишек,

Как по небу реет и мечется змей.

1944

«Мне до?роги асфальты матовые…»

Мне до?роги асфальты матовые

И неба злая белизна,

Когда Москву до слез прохватывает

Стекающая с крыш весна.

Еще чуть брезжит вышина,

И чужды ей аэростаты.

А в жизни все еще война,

И рядом с ней идет весна,

И обе молча, как солдаты.

И все еще не дни, но даты,

Затишье, но не тишина.

1944

«Мальчишки, выскочив из школ…»

Мальчишки, выскочив из школ,

Звенят и скачут, как капели.

И каждый, сам себе щегол,

Свои высвистывает трели.

И в птичьем гаме детворы

За лодочками из коры

Весна плывет по всем ручьям,

Во все леса, во все дворы,

И раскричавшимся грачам

Открылись рыхлые миры —

Из снега вылезшие грядки,

Земли чернеющие складки,

Где им готовятся пиры.

1944

«Круговая порука берез…»

Круговая порука берез,

И пронзительный отблеск небес,

И нависший под тяжестью гнезд

Лиловатый, отчетливый лес.

1944

«Переливаются и розовеют полосы…»

Переливаются и розовеют полосы

Снегов играющих. Настала их пора.

И словно ото всех деревьев по лесу

Отскакивает эхо топора.

1945

ПОДМОСКОВЬЕ

Здесь начинается Москва

С оврагов и грачей,

С кудрявой ивы у мостка,

С приезжих москвичей,

С антенн, церквушек, облаков,

Горчичной желтизны,

Грохочущих грузовиков

И сельской тишины.

1945

«О этот день, до полуночи утренний!..»

О этот день, до полуночи утренний!

Вышли на улицы всею Москвой.

Можно ли было еще целомудренней

По-деревенски встречать торжество!

9 мая 1945

ДОЖДЬ С УТРА

Когда леса еще таят

Оцепененье ночи,

Березы тучею стоят,

Лиловые от почек.

И облака белее дня,

И чисты ветра струи,

И зеленеют зеленя

Сквозь дымку дождевую.

1945

МАРТ

Опять сугробы выросли на крышах,

И облака спускаются все ниже,

И снегом вновь облеплены холмы,

И вышли дети пробежать на лыжах

В последний день зимы.

Я на крыльце, где мокрые ступени,

Оттаивая, сохнут. Здесь весна.

И горизонт чернеет в отдаленье,

Чуть дышащим снежком прикрытые поленья

И чуткая, живая тишина.

1945

ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

Мне хочется тревоги и труда,

Чтоб дни мои недаром проходили,

Чтоб мужество стремлений и усилий

Меня не покидало никогда,

Чтоб стали настоящие преграды

Передо мною, на моем пути,

Чтоб мелкие обиды и досады

Окрепнувшей душой перерасти,

И чтоб не растворялся день любой

В бессильном, смутном сне воспоминанья,

Чтоб был он полон света и сознанья,

Куда-то вел и что-то нес с собой,

Чтоб жизнь моя, и мысль моя, и слово

Упрямо и уверенно росли,

Чтоб стать частицей разума людского,

Творящего историю Земли.

1946

«На два дня расставшийся с Москвою…»

На два дня расставшийся с Москвою,

Я иду по улице своей,

По булыжной, устланной листвою

Низеньких калужских тополей.

Слишком ненадолго отпуская,

Ждет меня ревнивая Москва.

Помогу отцу пилить дрова

И воды для мамы натаскаю.

1946

КУРГАН

В стекле точнейшем нивелира

Курган повис верхушкой вниз.

И, землекопы-ювелиры,

Мы за раскопки принялись.

Удерживая нетерпенье,

Смутив вещей подземный сон,

Пласты считая, как ступени,

Сошли, как в погреб, в глубь времен.

Браслеты. Кольца. Нож железный.

Гранат, янтарь и сердолик.

И женский образ бестелесный

Из праха темного возник.

Не к нам, потомкам, снарядили

Ее в былые времена.

С дарами, что лежат в могиле,

К покойным предкам шла она.

Не к нам… Но радужные блики

Для нас играют в серебре,

Рассвет алеет в сердолике,

Закат желтеет в янтаре.

«Зачем вы из могилы тесной,

Из тьмы родимой старины

В ваш мир, чужой и неизвестный,

Меня позвали, колдуны?»

1947