Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания - Берестов Валентин Дмитриевич - Страница 32

Тут на нее сел дятел:

— Привет-привет! Как здоровье? Не беспокоят ли жучки-короеды?

— Дятел, дятел… — вздохнула ветка. — Опять ты все перепутал — сухую ветку за живую принял.

— Какая же ты сухая? — удивился дятел. — Ты просто разоспалась. Другие вовсю зеленеют, а у тебя только-только почки раскрылись. Кстати, куда девалась хворостина, которая тут торчала?

— Так это же была я! — обрадовалась ветка.

— Перестань говорить глупости! — сказал дятел. — То была абсолютно сухая ветка. Чего-чего, а живую ветку от сухой уж как-нибудь отличу. Я же все-таки головой работаю.

1964

РЕЧКА СКНИЖКА

Что за странное шествие движется по лугам и огородам, даже не глядя на стог сена, на грядки с капустой и репой, на корову с теленком?

Это огромные серебристые ивы, важные, невозмутимые, встали парами, взялись за руки, наклонились друг к дружке, чтобы удобнее было шептаться, и, сворачивая то вправо, то влево, а то и назад, медленно, неохотно бредут туда, где течет большая светлая Ока.

Подойди к ним. Раздвинь палкой высокую крапиву. Только, пожалуйста, не задень при этом ежевики и смородины. И если ни крапива, ни даже вкусные ягоды тебя не задержат, то ты увидишь под тяжелым навесом ветвей маленькую речку Скнижку. Даже днем бежит она в полумраке, и ее вода кажется не прозрачной, а какой-то черно-зеленой.

Ивы дрожат над ней каждым листочком. Чтобы солнце ее не пекло, чтобы ветер ее не морщил (ей так вредно волноваться!), чтоб корова ее не выпила, а теленок не замутил, чтоб укрыть ее от дурного глаза. А так как неизвестно, чей дурной, а чей хороший, то на всякий случай ее прячут от любого глаза.

Так до самого устья (спасибо вам, добрые ивы!) не увидит Скнижка ни солнца, ни неба, ни облаков, ни домов, ни купальщика, ни рыбака, ни лодчонки, ни поплавка, ни лесов, ни полей, ни детей, ни сетей…

А заботливые ивы нарочно сворачивают то туда, то сюда, чтобы дорога была длиннее, чтобы не скоро добежала Скнижка до Оки, чтобы долго она не увидела широкого мира.

— Ах, ах, она еще совсем дитя, ей рано, рано… — шепчут ивы, все теснее сплетаясь над ней, все ниже склоняясь к черно-зеленой воде и гладя ее своими ветками.

А речка бежит и бежит. Ее не удержишь даже лаской.

1960

МАТЬ-И-МАЧЕХА

Этот яркий желтый цветок на светлом мохнатом стебельке появляется весной вместе с подснежниками. Он так торопится, что не успевает выпустить листья. Он даже не знает, какие они.

А цветет он там, где земля потревожена, изранена, обнажена. Цветет на откосах. Цветет на покрытых углем и шлаком насыпях. Цветет около ям и в самих ямах. Весело желтеет на грудах выброшенной земли.

— Мать-и-мачеха расцвела! Мать-и-мачеха расцвела! — радуются люди.

— Кого они так называют? — удивляется цветок. — Наверное, землю, на которой я расту. Для меня-то она мать, а для других цветов пока еще мачеха.

Но вот проходит время цветов, и наступает пора больших зеленых листьев. С изнанки они мягкие, светлые, бархатистые: потрешь о щеку и станет тепло.

— Это мать, — говорят люди.

Зато снаружи листья твердые, скользкие; приложишь к щеке — почувствуешь холод.

— А это мачеха, — объясняют люди. Но листьям мать-и-мачехи все равно, как их называют. У них слишком много забот. Как крепкие зеленые щиты, спешат они прикрыть, заслонить собой землю, и своей изнанкой, своей теплой, материнской стороной они прижимаются к земле и шепчут ей:

— Мы с тобой, земля. Ты снова зеленеешь.

1960

ЧТО ЛЮДИ СКАЖУТ

Туркменская легенда

В старые времена жили-были крестьянский сын Ашир и дочь хана Алтын. И полюбили они друг друга.

— Пойдем, Алтын, со мной, — говорит Ашир. — Будем детей растить, горе и радость делить.

— Пойдем-ка лучше со мной, — отвечает Алтын. — Будем жить без горя и забот.

Приходят они в сад. Соловьи поют, ручьи текут, цветы цветут.

— Прекрасный сад! — говорит Ашир.

— Считай, что он твой, — отвечает Алтын.

— Увидишь, как я за деревьями буду ухаживать, какие цветы посажу.

— А люди что скажут? — отвечает Алтын. — Жадная, мол, Алтын, не могла садовника нанять. Мужа заставила спину гнуть. Нет, милый, я такого позора не допущу.

Идут дальше. Видят стадо овец. Стелется оно, как туча, и овцы в нем тучные, жирные.

— Богатое стадо! — говорит Ашир.

— Считай, что оно твое, — отвечает Алтын.

— Люблю стада пасти, — говорит Ашир. — Вот увидишь, ни одна овечка не пропадет.

— А люди что скажут? — отвечает Алтын. — Не могла, мол, пастуха нанять.

Идут дальше, видят конюшню, а в ней кони, один лучше другого.

— Отменные кони! — говорит Ашир.

— Считай, что они твои! — отвечает Алтын.

— Люблю за конями ходить, — говорит Ашир. — Вот увидишь, как я буду их холить, как я им гривы да хвосты буду расчесывать.

— А люди что скажут? — отвечает Алтын. — Не могла, мол, конюха нанять.

Нахмурился Ашир.

— Скучно мне будет жить, ничего не делая.

— А мы, — отвечает Алтын, — гостей позовем, чтоб не скучал.

— Это хорошо, — говорит Ашир. — Я для них плов сварю: пальчики оближешь, язык проглотишь.

— А люди что скажут? — отвечает Алтын. — Не могла, мол, повара нанять.

— Ну, — говорит Ашир, — тогда я им песни буду петь, я много песен знаю.

— Не беспокойся, — отвечает Алтын, — мы певцов позовем.

— А я, — говорит Ашир, — сказки буду рассказывать.

— Спасибо, что напомнил, — отвечает Алтын. — Надо будет и сказочников пригласить.

— Пропаду я от такой жизни, — говорит Ашир. — Убегу я от тебя куда глаза глядят.

— А люди что скажут? — отвечает Алтын. — Плохая, мол, Алтын. Жених от нее сбежал. Нет, милый, и я убегу вместе с тобой!

И ушли они детей растить, радость и горе делить. А люди что сказали? А люди до сих пор про них эту сказку рассказывают.

Но есть и другой конец у этой истории. Исчез только жених и нигде его не нашли. Тогда ханская дочь велела продать все свои богатства и на эти деньги построить караван-сарай — гостиницу для путешественников, где б они могли отдохнуть и напоить верблюдов. И еще она велела, чтобы кирпичи для этого здания люди передавали по цепочке из рук в руки через всю пустыню с другого конца страны. Платили им за это большие деньги.

Говорят, что любящая женщина прошла вдоль этой цепочки из конца в конец, заглядывая в лицо каждому, кто передавал кирпичи из рук в руки. Среди бедняков, бродяг и нищих, вставших в цепочку, она и в самом деле нашла своего любимого и куда-то ушла вместе ним. А похожее на крепость здание караван-сарая до сих пор высится над пустыней.

1969

НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА

Этому румяному мальчишке больше всего на свете хочется стать мужчиной. Настоящим мужчиной. Суровым и гордым.

Ему надоело, что чуть ли не каждый взрослый может назвать его несерьезным ласковым именем или погладить по головке. Он с отвращением уклоняется от родственных объятий и только ласки матери выносит молча, как жестокую необходимость.

Когда он вырастет, он ничего подобного не допустит. Со всеми нежностями, ласками, поцелуями будет покончено раз и навсегда.

Бедняга! Он не подозревает, что тогда-то все и начнется. Он не станет таким, каким мечтает стать. Вернее, он не останется таким.

Сейчас, только сейчас он и есть тот самый настоящий мужчина. Суровый и гордый. Чуждый нежности и ласки. Но он не знает об этом. Он думает, что это еще впереди.

1965

ДОВЕЛИ!

Маленькая нарядная девочка убежала от мамы, от бабушки, от восторженных маминых приятельниц. Приплясывая и выкрикивая, она отводит душу: