Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 7

День склонялся к закату, и на землю уже легли длинные тени.

Многочисленные следы на берегу говорили о том, что в сумерки сюда сходилось на водопой множество зверей. Поэтому Нао, Нам и Гав, поспешно утолив жажду, занялись поисками безопасного места для ночлега. Разбросанные кое-где груды валунов были непригодны для этой цели — пришлось бы затратить слишком много времени, чтобы выстроить из них хоть какое-нибудь прикрытие.

Нам и Гав, отчаявшись найти подходящее убежище, уже предложили вернуться на ночь в лес, когда Нао вдруг заметил две огромные каменные глыбы, лежащие рядом и соприкасающиеся верхушками; они образовали нечто вроде пещеры с двумя входами. Один из входов был доступен только мелким животным, не крупнее собаки. Второй был достаточно широк, чтобы, плотно прижавшись к земле, в него мог вползти человек; но для львов, тигров и медведей этот вход был слишком тесным.

Нам и Гав легко проникли в пещеру. Они боялись, что из-за своего богатырского сложения Нао не сможет пролезть в узкое отверстие. Но сын Леопарда, вытянув вперед руки и повернувшись на бок, без труда пробрался в него и так же легко выполз обратно.

Массивные каменные глыбы слежались настолько плотно, что даже мамонты не могли бы разъединить их. Под камнями было просторно — три человека свободно умещались здесь.

Уламры были бесконечно рады этой находке, обеспечивавшей им безопасный ночлег. Впервые за все время похода они проведут спокойную ночь, не опасаясь нападения хищников.

Подкрепившись сырым мясом молодого оленя и орехами, собранными в лесу, Нао, Нам и Гав выползли из убежища, чтобы еще раз осмотреть местность. Несколько оленей и козуль пробежали к водопою. В воздухе с воинственным карканьем носились вороны; в облаках величественно парил орел. Среди ивняка неслышными шагами крался пятнистый леопард. Рысь преследовала антилопу.

Тени деревьев удлинялись. Солнце садилось за верхушки деревьев, зажигая гигантский пожар в облаках. Через несколько минут хищники должны были выползти из своих берлог, чтобы вступить во владение равниной. Но пока еще ничто не выдавало этого. Над равниной раздавался только мирный щебет птичек; они хлопотливо носились в воздухе, то круто взмывая ввысь, то камнем падая вниз.

Неожиданно из лесу вышел бизон. Бизоны были подвижные, сильные, чуткие к малейшей опасности, смелые и осторожные животные, великолепно вооруженные для борьбы за существование.

Сердце Нао учащенно забилось при приближении широкогрудого, круторогого величественного зверя, и он с глухим ворчанием вскочил на ноги: инстинкт охотника сразу проснулся в нем. Обычно люди не решались нападать на стада этих травоядных, но они не упускали случая поохотиться на одинокого бизона, особенно слабого или раненого. Откуда пришел этот бизон? Бежал ли он от преследования сильных хищников, опередив стадо, или, наоборот, отстал от него? Уламры не задавались этим вопросом. Им достаточно было знать, что огромное животное одиноко; победа над бизоном была не менее славной, чем победа над самым крупным из хищников. Но тут же другой инстинкт вступил в борьбу с первым. И этот инстинкт властно приказывал не уничтожать без нужды животное, могущее послужить пищей. А у уламров был большой запас свежего мяса.

Вспомнив победу, только что одержанную над серым медведем, Нао решил, что борьба с бизоном ничего не прибавит к его охотничьей славе, и опустил палицу.

Ничего не подозревавший бизон медленно и спокойно прошел к реке.

Вдруг все трое уламров насторожились — они почувствовали приближение опасности раньше, чем увидели ее. Сомнения быстро сменились уверенностью. По знаку Нао, Нам и Гав скользнули в пещеру. Нао не замедлил последовать за ними, как только на опушке леса показался олень. Животное бежало в слепом ужасе. Рога его были закинуты назад, с губ капала пена, окрашенная кровью. Олень убегал от тигра.

Тигр, коренастый и приземистый, с необычайно гибким хребтом, подвигался гигантскими скачками. Со стороны казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе, чуть касаясь лапами земли.

В конце каждого скачка он на неуловимо короткое мгновение останавливался, как бы собирая силу для нового взлета.

Олень мчался безостановочно, делая короткие, все убыстряющиеся прыжки. В этот момент погони тигр явно настигал его; хищник только что вышел на охоту после дневного сна, в то время как олень был утомлен длинным переходом.

— Тигр догоняет оленя! — дрожащим от волнения голосом воскликнул Нам.

Нао, с неменьшим возбуждением следивший за этой охотой, ответил:

— Олень неутомим!

Вблизи реки расстояние, отделявшее оленя от тигра, сократилось наполовину. Но, сделав неимоверное усилие, олень еще убыстрил свой бег. Некоторое время оба животных неслись с одинаковой скоростью, а затем скачки тигра участились. Он оставил бы преследование, если бы не близость реки: в воде он рассчитывал быстро настигнуть оленя.

Хищник добежал до берега, когда олень проплыл уже локтей пятьдесят. Не останавливаясь ни на секунду, тигр бросился в реку и поплыл с необычайной быстротой. Река была неширокой, и видно было, что олень первым доплывет до противоположного берега. Правда, стоило ему споткнуться при выходе из воды — и он погиб!

Олень понимал это; он осмелился даже уклониться от прямой, чтобы выбраться на берег в более удобном месте: на усыпанной галькой косе, отлого спускавшейся к реке. Расчет оленя был точный, но, ступив на сушу, он замешкался на ничтожную долю секунды. Этого было достаточно, чтобы тигр выиграл еще полтора десятка локтей.

Олень едва успел отбежать на двадцать локтей от берега, когда тигр, в свою очередь, вылез из воды и сделал свой первый скачок. Но тут хищника ждала неудача: он пошатнулся и упал на бок.

Олень был спасен! Теперь преследование становилось бесполезным. Тигр понял это и, вспомнив, что во время погони перед его глазами мелькнул бизон, немедленно снова кинулся в воду и поплыл обратно.

Бизон еще не успел скрыться из виду… Увидев погоню, он начал отступать к лесу; когда тигр исчез в камышах, бизон остановился в раздумье. Однако, осторожность взяла верх, и, решив скрыться в чаще, он затрусил к опушке мимо каменных глыб.

Запах уламров напомнил ему, что однажды человек тяжко ранил его острым камнем. Бизон бросился в сторону и стремглав понесся к лесу; он уже почти достиг опушки, когда снова завидел тигра, который приближался с огромной быстротой.

Понимая, что бегство бесполезно, бизон повернулся к хищнику. Нетерпеливо роя копытами землю, он низко склонил рогатую голову. Широкая грудь его, покрытая бурой шерстью, порывисто вздымалась. Большие черные глаза метали огонь. Теперь это было уже не мирное травоядное, а опасный боец: и страх и колебания уступили место нерассуждающей ярости. Инстинкт самосохранения претворился в храбрость.

Тигр увидел, что будет иметь дело с опасным противником. Он не сразу напал на него. Крадучись и извиваясь всем туловищем, как пресмыкающееся, он подходил к бизону, вызывая его на схватку; он хотел, не рискуя прямым нападением, мгновенным ударом лапы сломать бизону спинной хребет или, вскочив на круп, перегрызть незащищенную шею.

Но настороженный и внимательный бизон следил за каждым движением хищника и все время обращал к нему массивный костистый лоб, вооруженный острыми рогами.

Вдруг тигр замер, забыв о бизоне. Изогнув спину дугой, он устремил желтые, сразу ставшие неподвижными глаза на приближавшегося огромного зверя, похожего на него, но более рослого и плотного, с широкой грудью и густой гривой.

В уверенной поступи этого зверя чувствовались, однако, колебания охотника, который забрел на чужую территорию.

Ведь тигр был у себя. Десять лун он владел этими местами, и все остальные хищники признавали его первенство — и леопард, и медведь, и гиена. Никто не осмеливался оспаривать намеченной им добычи. Ни одно живое существо не становилось на пути тигра, когда он охотился на оленя, лань, муфлона, зубра, бизона или антилопу. Только серый медведь в сильные холода осмеливался охотиться в его владениях. Другие тигры жили на севере, львы — возле Большой реки, и он уступал дорогу только непобедимому носорогу и мамонту с толстыми, как стволы вековых деревьев, ногами.