Как сделать детектив - Борхес Хорхе Луис - Страница 28

3. Манипуляция задвижкой. И здесь в ход идет шнур, на сей раз вместе с механизмом из булавок и штопальных игл, с помощью которого можно задвинуть задвижку, действуя снаружи, — рычагом в этом случае служит воткнутая в дверь с внутренней стороны булавка, а шнур пропускается через замочную скважину. Этот хитроумнейший прием продемонстрировал нам Фило Ванс, перед которым я снимаю шляпу. Имеются более простые, хотя и не такие эффектные, варианты с использованием одного лишь шнура. Так, конец длинного куска шпагата завязывают ложной петлей, которую можно развязать, резко дернув за другой конец. Эту петлю надевают на ручку задвижки, а шнур просовывают под дверь. Потом дверь закрывают и, потянув за шнур влево или вправо, задвигают задвижку. После чего сильно дергают шнур, петля на ручке задвижки развязывается, и соскользнувший вниз шнур вытягивают из-под двери. Эллери Куин продемонстрировал нам еще один способ, связанный с использованием самого покойника, — но голый пересказ, вырванный из контекста, показался бы такой бредовой выдумкой, что приводить его значило бы поступать несправедливо по отношению к этому блистательному джентльмену.

4. Манипуляция опускающейся задвижкой или шпингалетом. Обычно дело тут сводится к тому, что под стержень задвижки подсовывают какой-нибудь предмет, который можно оттуда удалить после того, как дверь будет закрыта, и дать тем самым задвижке опуститься. Наилучший способ — это использование все того же незаменимого льда, кубик которого подкладывается под стержень задвижки, — как только лед растает, задвижка опустится. Описан один случай, когда достаточно было хлопнуть дверью, чтобы задвижка на внутренней стороне опустилась.

5. Простой, но эффектный фокус, основанный на ловкости рук. Убийца, совершив преступление, запирает дверь снаружи, а ключ оставляет у себя. Предполагается, однако, что ключ вставлен в замок изнутри. Убийца — он первым забил тревогу и нашел тело убитого — высаживает стеклянную панель двери, просовывает внутрь руку с зажатым в кулаке ключом и, «обнаружив» ключ, якобы торчащий в замке, отпирает дверь. Этот же прием используется также и в варианте, когда выбивалась филенка из обычной незастекленной двери.

Есть и разные смешанные приемы: скажем, дверь запирают снаружи, а ключ возвращают с помощью шнура обратно в комнату, но, как вы сами понимаете, ни один из них не мог быть применен в нашем случае. Мы установили, что дверь заперта изнутри. Конечно, запереть ее изнутри можно многими способами, но никаких манипуляций тут не производилось: ведь с двери все время не сводил глаз Миллс. Эта комната была заперта, так сказать, в юридическом смысле. Она была под наблюдением, и это камня на камне не оставляет от всех наших домыслов.

— Мне не хотелось бы ссылаться на известные банальные истины, — проговорил Петтис, морща лоб, — но, пожалуй, тут будет разумным сказать: исключите невозможное, и то, что останется, пусть это покажется совершенно маловероятным, неизбежно будет истиной. Вы исключили дверь; я полагаю, вы исключаете также и дымоход?

— Да, — буркнул доктор Фелл.

— Значит, мы сделали круг и снова вернулись к окну, так? — вопросил Хадли. — Вы тут без конца распинались о способах, которыми явно никто не мог бы воспользоваться. Зато в этом своем внушительном перечне сенсационных преступлений вы даже не упомянули о том единственном выходе, которым убийца мог воспользоваться…

— Потому что это окно не было заперто, неужели не ясно?! — воскликнул доктор Фелл. — Я могу описать вам несколько видов манипуляций с окнами, если только это запертые окна. Начиная от давнишних штучек с фальшивыми шляпками гвоздей и кончая новейшим фокусом, который проделывается со стальными шторами. Можно, например, разбить стекло, тщательно запереть шпингалетом оконную раму, а потом перед уходом вставить вместо разбитого оконного стекла целое, укрепив его замазкой; в результате новое стекло будет выглядеть как прежнее, а окно будет заперто изнутри. Но ведь наше-то окно не было заперто, оно даже не было закрыто. До него лишь ниоткуда нельзя добраться.

— Кажется, я где-то читал о «людях-мухах»… — заметил Петтис.

Доктор Фелл, покачав головой, отклонил это предложение:

— Мы не станем рассуждать о том, может ли «человек-муха» карабкаться по абсолютно гладкой стене. Раз уж я бодро признал возможным столь многое, я мог бы принять на веру и это, если бы только «мухе» было где опуститься. Иначе говоря, «человек-муха» должен был бы откуда-то отправиться в свое путешествие и где-то его закончить. Но ведь и крыша, и земля под окном исключаются… — Доктор Фелл постучал кулаками себе по вискам. — Впрочем, если хотите, я могу поделиться с вами парой соображений на этот счет…

Он поднял голову и замолчал. В дальнем конце тихого, совершенно опустевшего обеденного зала бледно вырисовывался ряд окон, за которыми кружился снег. На фоне окон мелькнул человеческий силуэт; вошедший потоптался на месте, оглядывая зал, и торопливо направился в их сторону. У Хадли вырвалось приглушенное восклицание, когда они узнали в нем Мангана. Манган был бледен.

— Неужели что-нибудь еще? — спросил Хадли, стараясь сохранять невозмутимый вид. — Что-нибудь еще насчет курток, которые меняют свой цвет, или…

— Нет, — сказал Манган. Он остановился напротив стола и перевел дух. — Но лучше вам поспешить туда. Что-то стряслось с Дрейманом — апоплексический удар или вроде того. Нет, он жив. Но только ему совсем худо. Он как раз собирался связаться с вами, когда это случилось… Он все время в горячке, твердит о ком-то у него в комнате, о фейерверке и дымоходах.

1935

Фридрих Глаузер

Открытое письмо по поводу «Десяти заповедей детективного романа»

Бернери (Франция), 25.III.37

Дорогой и уважаемый коллега Брокхоф!

Некоторое время тому назад с Синая еженедельника «Цюрхер иллюстрирте» Вы возвестили о десяти заповедях детективного романа, и мне захотелось оспорить некоторые из выдвинутых Вами положений. Отдельные Ваши утверждения разбудили во мне дух противоречия и критики — вот только свои соображения я охотнее высказал бы Вам устно. Мне кажется несправедливым, что Вам придется молча выслушать мой монолог, не имея возможности вмешаться и поправить меня, если я допущу ошибку или в ложном свете представлю Ваши мысли. Но раз уж мы, подобно королевским детям из сказки, никак не можем встретиться, то пусть наша полемика, наша мирная, дружеская дискуссия развернется на страницах «Цюрхер иллюстрирте». Пусть она примет форму маленького состязания певцов, в котором публика возьмет на себя роль Элизабет (так, кажется, звали ту даму, для которой Вагнер сочинил торжественный въезд миннезингеров?). Но без музыкального сопровождения. Так будет лучше.

Я всегда считал, что Ветхий завет со своим перечнем десяти заповедей — нарушение которых, кстати, все еще поставляет материал для наших романов — создал прискорбный прецедент. Все, кто чувствует в себе неизъяснимое желание поучать несчастных ближних, почему-то считают своей обязанностью расчленить избранную тему на десять частей, хотя вся она укладывается в пять, четыре или три пункта. Так, нас мучали десятью заповедями домашней хозяйки и десятью заповедями холостяка; даже владельцев радиоприемников и пылесосов не постеснялись терзать числом десять.

Десять заповедей!.. Пусть будет так. Я ничего не имею против десяти заповедей детективного романа. Позвольте только одно замечание: роман — продукт человеческой деятельности, предмет неодушевленный, на кой ляд ему заповеди. Заповеди нужны не роману, а его создателю. Но я готов согласиться, что формулировка «Десять заповедей автора детективного романа» тоже не особенно благозвучна…