Лучшие приключения для мальчиков (сборник) - Веркин Эдуард - Страница 45

Жмуркин сощурился и стал читать вслух:

– Егоров, Егоров, Жмурков, Зуев…

Жмуркин замолчал. Витька и Генка переглянулись.

– Егоров, Егоров, Жмурков, Зуев…

Витька кивнул.

– Мы хотели тебе сказать, – мялся Генка. – Витька искал, искал, а когда нашел, что там вовсе не Жмуркин, ну, не твой дедушка… Мы решили тебе не говорить, чтобы не расстраивать… Да ты и сам смотреть не хотел.

– Жмурков… – Жмуркин провел пальцем по буквам.

– Мы думали, что ты все бросишь…

– Жмурков… – Жмуркин поглядел куда-то себе под ноги.

Потом Жмуркин улыбнулся и положил цветок.

– Что-то не так? – спросил Алексей Алексеевич.

– Не, все в порядке, – сказал Жмуркин. – Все хорошо… Жмурков Николай Петрович…

– Слушай, Жмуркин, может, твой дед с другой улицы уходил…

– Какая разница, – сказал Жмуркин. – Какая разница, откуда он уходил… Буду считать, что отсюда уходил, с улицы Победителей. Все равно все они из нашего города уходили. И не вернулись тоже в наш город. Так что это памятник всем, в том числе и моему деду.

– Ну и правильно, – Генка положил цветок к подножию памятника. – Так и должно быть. Глупо делиться.

– Это точно. – Витька положил свою гвоздику рядом с цветами Генки и Жмуркина.

Ему захотелось даже отдать честь памятнику, но он подумал, что не имеет права это делать.

– Молодцы, – похвалил Алексей Алексеевич. – Молодцы. Сколько времени?

– Почти двенадцать, – ответил Жмуркин.

– Славно… Сейчас будут.

– Кто будет? – спросил Генка.

– Смотрите. Уже едет.

С улицы Победителей послышалось рычание мощного мотора. Земля задрожала, с берез посыпались ранние майские жуки, где-то хлопнуло стекло. И на площадь влетел мощный современный танк. Танк был так велик, что занял большую часть пространства, а пушка его на площади даже не уместилась и залезла в один из огородов. Сзади к танку была прицеплена походная кухня, кухня дымилась, из котла торчал длинный черпак. Танк выпустил струю вонючего черного дыма, двигатель рыкнул и заглох.

– «Т-80»! – в восхищении произнес Генка. – Боевой!

– Так точно, – улыбнулся Алексей Алексеевич. – Это мой внук Алешка. У них военная часть в лесу, а сегодня в городе парад будет, в два часа. А до парада я его попросил к нам заехать. Сюда. Сейчас еще ребята подойдут…

– Ребята?

– Ага.

Люк в «Т-80» открылся, и на башню вылез молодой парень, Витьке даже показалось, что ему лет восемнадцать, не больше. Парень замахал рукой и крикнул:

– Привет, дед! Ну, как тебе моя тачка?

– Хорошая, – Алексей Алексеевич засмеялся. – Ездит только громко, за километр слыхать.

– Алексей Алексеевич! – запросился Генка. – Можно, а? Можно? Ну, пожалуйста!

Генка аж подпрыгивал от нетерпения.

– Лешка! – позвал Алексей Алексеевич. – Ты вот этого джентльмена не просветишь насчет современной танковой техники?

– Да хоть всех! – танкист сделал приглашающий жест.

– Полезли! – Генка потащил Витьку и Жмуркина к машине. – Полезли, придурки, когда вы еще сможете в танке побывать?

Жмуркин даже ничего не ответил, просто махнул рукой.

– Я уже в танке был, – Витька кивнул на «Т-34», – зачем мне еще?

– Как хотите! – Генка в три скачка добежал до «Т-80», запрыгнул на гусеницу и влез на башню.

Танкист Алешка спустил Генку в люк, а сам спрыгнул на землю. Они с Алексеем Алексеевичем отошли к полевой кухне и заговорили о каких-то армейских проблемах, о распределении жилья и махинациях в этой области.

– Теперь понял, кто затащил танк на камень? – спросил Жмуркин. – И кто пушку поднял?

Витька кивнул.

Жмуркин вернулся к памятнику, присел на ограду, смотрел на фамилии погибших бойцов и о чем-то думал.

Витька остался один. Он медленно обошел вокруг площади, потрогал ногой засыпанную накануне яму. С походной кухни пахло гречневой кашей, и у Витьки заурчало в животе, он решил подойти и попросить немного каши.

И услышал музыку.

Звуки марша. Сначала Витька подумал, что эта музыка идет из какого-нибудь окна, но потом между тополями засверкала медь инструментов, и на улицу Победителей вышел настоящий военный оркестр. «Т-80» раскидал опилки, и из-под них появился потрескавшийся черный асфальт. Оркестр шагал, чеканя шаг, дирижер размахивал золотистой палочкой, эполеты торчали кверху, аксельбанты раскачивались в ритм шагам. Это было красиво и празднично. Не хватало, пожалуй, кирас и шлемов с плюмажами.

За музыкантами шагала колонна ветеранов, ветераны шли вразнобой и свободно, но все они были в мундирах и с орденами, как Алексей Алексеевич. И это тоже было торжественно и празднично.

Оркестр вступил на площадь и организованно остановился. Алексей Алексеевич помахал рукой дирижеру. Тот поклонился, что-то сказал своим музыкантам, и те заиграли «Прощание славянки». Витька подумал, что музыка весьма подходит к сегодняшнему дню – она одновременно и торжественная, и печальная. Как сам День Победы.

А потом Витька увидел, как по улице Победителей шагает весь их класс. А во главе класса – Анна Капитоновна, а чуть сбоку и позади директор школы. И у всех в руках шарики и красные гвоздики.

Ребята заполнили площадь. Они рассыпались между ветеранами и вручали каждому из них по гвоздике и по большому значку «Праздник Победы». Анна Капитоновна подошла к Витьке.

– Вот уж не ожидала от вас, – сказала она. – Молодцы! Приятно меня удивили! Алексей Алексеевич звонил в школу, очень вас хвалил! С директором говорил…

– Хорошо, – уныло произнес Витька.

– И еще. Директор сказал, что все долги Генке списали.

– Он это заслужил.

– Верно, – сказала Анна Капитоновна. – Он это заслужил. И еще. Поскольку вы так хорошо поработали, вы освобождаетесь от летней отработки в совхозном плодопитомнике.

Это была действительно хорошая новость. Ехать на две недели в совхоз «Яблочный» ухаживать за капустой, свеклой и помидорами совершенно не хотелось.

– Всех троих освобождаете? – спросил он.

– Всех. Можете делать все, что хотите.

– Это здорово – делать, что хочешь.

– Верно, – кивнула Анна Капитоновна. – Делать, что хочешь, с чистой совестью.

– А как же пропущенные уроки?

– Вы тут другие уроки прошли, – улыбнулась Анна Капитоновна. – Может, это даже важнее… И еще хотела вам сказать. Наша школа решила взять шефство над этим памятником. Будем за ним следить, будем ухаживать. Чтобы никто больше не посмел покуситься…

– Шефство – это вообще хорошо, – сказал Витька. – И ухаживать тоже хорошо…

– Эй, все! – крикнул танкист Лешка. – Идите сюда, будем обедать!

И танкист Лешка принялся раскладывать по алюминиевым мискам кашу с мясом и куски хлеба, ветераны вместе со школьниками выстроились в очередь.

– Ну, что, Виктор, пойдем? – спросила Анна Капитоновна. – Попробуем каши…

Витька оглядел площадь.

Генка не вылезал из танка, Жмуркин все так же сидел на каменной ограде и смотрел на столбики фамилий. Витька подумал – подумал и пошел вслед за Анной Капитоновной.

А Жмуркин думал. Сначала он думал о том, что неплохо бы взять и снять документальный фильм про ветеранов войны. И получить какую-нибудь главную премию. На каком-нибудь международном фестивале… Потом Жмуркин поймал себя на мысли, что он снова начинает впадать в коммерческие мечты, и первый раз ему не хотелось заработать денег. Он подумал, что даже не знает, что ему хочется сейчас, в данный момент. И даже, может быть, не знает, что он хочет вообще. И значит, он похож на Витьку. Похож на Генку.

– Хочешь? – спросил подошедший Алексей Алексеевич.

Жмуркин обернулся.

Алексей Алексеевич предлагал ему миску с кашей.

Жмуркин отказался.

– Грустно? – спросил Алексей Алексеевич и зачерпнул кашу ложкой.

– Угу, – сказал Жмуркин.

– Не расстраивайся.

Алексей Алексеевич отставил миску и присел рядом.

– У меня есть кое-что для тебя. – Алексей Алексеевич похлопал Жмуркина по плечу. – Кое-что.

Алексей Алексеевич извлек из нагрудного кармана плоскую жестяную коробочку.