Как стать лучшей подругой? Большая книга романтических историй для девочек (сборник) - Мазаева Ирина - Страница 44

Перечитала и в испуге захлопнула тетрадку.

Стихи были с нею! Ее неожиданно появившийся дар никуда не уходил от нее! И кабинет математики тут же засиял для Вики всеми красками радуги.И дальше — как прорвало. Вечером Вика написала:

Уж кем я только не бывала,

Давно привыкнув к укоризне,

Пока до этих лет шагала

По этой жизни,

Родней, хозяйкой, другом, гостьей,

Для жалоб, чьих-то слез копилкой,

Была я в чьем-то горле костью,

А, может быть, гвоздем в затылке.

Была острячкой и занудой,

А временами крайней слева,

Была святой, была Иудой

И Гваделупской томной девой,

Но хочется совсем не это,

До судорог и до икоты,

Хочу я быть большим поэтом,

Самой собою стать охота.

Стихи снова написались сами собой, но состояние не отпускало. Вика нервно ходила по комнате: она чувствовала, что это — только начало, что дальше будет больше, что должны прийти какие-то новые строчки.

Неожиданно снизу грянула музыка. Вика вздрогнула… И вспомнила, что уже пару дней Фокина хвасталась в классе, что ее родители снова куда-то там уезжают и она хочет устроить вечеринку для избранных, для особо приближенных. И тут же Викино волшебное состояние, состояние, в котором писались стихи, растаяло, как дым. Вместо него нахлынули воспоминания, то — о чем Вика старалась не думать. Как им с Надей одноклассники измазали стулья мелом, как на позапрошлой неделе спрятали Надину куртку, как на прошлой — порезали Вике рюкзачок ножом. Тут же вспомнилось 8 Марта, Гена, который не пришел, праздник, который был у других, а не у нее, противный голосок за дверью… Слезы бессилия навернулись ей на глаза.

— За что они меня так ненавидят?! Что я им такого сделала?! — выкрикнула она.

Керри испуганно навострила уши, лежа на своем коврике.

— Что со мной не так? Какая я должна быть, чтобы они полюбили меня? Какая? Я ведь что только не пыталась сделать, чтобы им понравиться!.. Керри…

Вика хотела немедленно позвать собаку гулять, хотела уйти, уйти от праздника, но осеклась. Она вдруг представила себе, что встретит кого-нибудь из одноклассников в подъезде. Подлую Лизку Фокину. Противного Губина. Ищенко, который поцеловал — использовал ее, как будто она вещь, чтобы задеть Фокину.

— Только не это! — охнула Вика, кинулась к входной двери и проверила все засовы, как будто одноклассники могли силой к ней ворваться.

Удостоверившись, что дверь крепко заперта, она села за компьютер, вылезла в Интернет. Но музыка внизу гремела, мешая сосредоточиться на чем-нибудь. Набрала телефон Нади:

— Надейка, что делаешь? Заходи ко мне! У меня тоже есть шоколадка!

— Вичка, прости, но я же говорила, мне нужно к завтрему написать реферат. В школе увидимся. Или у тебя что-нибудь случилось?

Что случилось у Вики? Ничего не случилось. Ровным счетом ни-че-го.

— Хорошо, ладно, — послушно согласилась она.

И предательские слезы — кап-кап — сами потекли по щекам. Вика легла на свою кровать, свернувшись калачиком.

Она проснулась в час ночи. В квартире было тихо-тихо. Судя по тишине, одноклассники уже разошлись, а сама Лизка Фокина спала себе спокойно в своей кровати, довольная и счастливая, ровно под Викиной кроватью.

Вика ненавидела Фокину. За то, что та была такой, какой она сама хотела быть. Красивой, уверенной в себе, общительной, богатой. Вика тоже хотела сводить парней с ума, выбирать, с кем пойти на свидание, менять парней и смотреть, как из-за нее дерутся.

Чем больше думала Вика о Фокиной, тем больше она ненавидела первую красавицу их класса. Она вдруг поняла, что не хочет, не может больше молчать и терпеть. Что ей непременно надо что-то сделать. Что-то сильное. Страшное. Ведь она, Вика Сорокина, уже совсем не та, какой была еще месяц назад. Она теперь может писать стихи…

— Разве может человек делать подлости безнаказанно? Спать себе потом спокойно и видеть счастливые сны? Разве это правильно? — спросила она у спящей под боком собаки.

Но Керри только повела ухом, но даже головы не подняла.А Вика решительно встала с кровати и полезла на антресоли. Она вытащила тяжеленный старый проигрыватель, две огромные колонки. Ежеутренние пробежки с собакой, упражнения с гантелями и на пресс дали о себе знать: Вика справилась с аппаратурой легко и непринужденно. Включила проигрыватель в розетку, уложила колонки в пол, поставила громкость на максимум. Несмотря на почтенный возраст пластинки, выстрелы и одиночные взрывы гранат прогремели в тишине чисто и так громко, что Керри с перепугу забилась под ванну. А общевойсковое «Ура!», наверное, было слышно и в соседнем доме.

Глава 12 Лизка Фокина

— Что звонила вчера? — поинтересовалась Надя, едва они встретились утром во дворе, чтобы идти в школу.

— Да… Фокина опять со своей вечеринкой. Вчера у нее снова однокласснички гудели.

— Вичка, но ты же привыкла уже их игнорировать. Кто они нам? Плюнуть и растереть.

— У меня вчера не вышло — игнорировать…

— В смысле?

Вика рассказала подруге про общевойсковое «Ура!» в час ночи.

— Да ты че! Ну ты даешь, ну ты жжешь, подруга! Я тобой горжусь! — развеселилась Надя. — Вичка, ты — молодец. Не надо все терпеть! Надо учиться давать отпор! Так Фокиной и надо! Пусть знает наших! Думала, выспится после вечеринки — а фигушки!

— Да, фигушки. Только… — Вика запнулась, — только что мне теперь за это будет? Она же не простит. Она теперь меня со свету сживет.

— Почему не простит? Ты что?! Она имеет право шуметь у себя дома, а ты нет? Ничего она тебе не сделает, вот увидишь.

— Ты думаешь?

— Я уверена.

И, как бы Вика ни сомневалась, Надя оказалась права. Когда они появились в классе, их, как обычно, проигнорировали. Фокина даже не посмотрела в сторону подружек. «Что я тебе говорила?» — шепнула Надя. Но Вика все не могла расслабиться, успокоиться и вести себя как ни в чем не бывало.

— Что ты ее так боишься? — на большой перемене, когда подружки после столовой устроились на любимом подоконнике в рекреации, спросила Надя.

— Я не знаю… Она… она такая… Красивая, уверенная в себе, общительная… Все ее любят, все парни от нее без ума.

— Опять начинается старая песня.

— …А у меня не то что парней, даже мотоцикла у меня нет и никогда не будет. Мне шестнадцать! А прав не видать, как своих ушей. А ведь я наизусть знаю ПДД и вожу мотоцикл отлично…

— Только не вздумай плакать! У тебя будет мотоцикл, я тебе обещаю!

— Я не плачу. Почти… — Первая предательская слеза скатилась у Вики по щеке. — Я хочу быть — как Фокина! Чтобы у меня всегда, как она говорит, было все в шоколадках! И чтобы мне никогда не было больно! Я хочу, чтобы меня все любили! Как ее, ее все любят!

Сама не замечая, Вика говорила все громче и громче. Надя не отставала:

— Перестань! Ты в сто раз лучше Фокиной! И тебя тоже все любят!

— Ты мне врешь!

— Ладно, не все, но у тебя есть мама, я, Керри…

— Меня никто не любит. И никогда не полюбит. Я поняла это.

— Стой! — вдруг вскрикнула Надя. — Я же совсем забыла! Вичка! Что я слышала по телевизору! Двадцать шестого апреля, в следующую субботу около деревни Вышний Наволок будет мотофестиваль. В рамках которого каждый, кому есть шестнадцать лет, может сдать теорию по правилам дорожного движения, сдать вождение и — пабам! — прямо на месте получить права. Это инициатива нашей мэрии. Чтобы не раскатывали по улицам подростки без прав.

— Что?! — У Вики даже слезы моментально высохли.

— Что слышала. Это — твой шанс! — улыбнулась Надя. — А теперь быстро идем в туалет умываться, а то уже скоро звонок будет.

Вика попыталась воспротивиться, но подружка почти волоком потащила ее в озвученном направлении.

Но, подходя к дамской комнате, они услышали доносившиеся оттуда громкие голоса. В которых опознали своих одноклассниц Савельеву и Пономареву. Обе были лучшими подругами Фокиной, ее свитой. Вика, не обратив на это внимания, хотела было войти внутрь, но Надя, прижав палец к губам, ее удержала.