Как стать лучшей подругой? Большая книга романтических историй для девочек (сборник) - Мазаева Ирина - Страница 43

— Я его ненавижу! — выкрикнула она в пустоту.

И тут же раздался звонок в дверь. Громко, как выстрел.

Вика вздрогнула, судорожно вытерла слезы, забыв про то, что накрашена, и кинулась к двери. Он пришел! Пришел! Пришел!

На пороге стоял Славка:

— Вика, поговори со мной, пожалуйста, о мотоциклах, а? Я тебя прошу!..«А после, может, разрожусь стихами», — вспыхнуло у нее в голове.

Глава 11 Вечеринка

— Не пришел?! — в воскресенье шестнадцатого марта прямо с порога спросила Надя, а потом сама же ответила на свой вопрос: — Не пришел. Ты в курсе, что Керри у двери чаттанугу-чучу отплясывает? Ты что, до сих пор ее не выгуляла? Времени — первый час!

Вика ничего не ответила, как стояла, прислонившись к шкафу в прихожей, так и осталась стоять.

— Понятно. Сейчас я ее выгуляю и займусь тобой. Это ключи от квартиры? Я их возьму, — и Надя ушла.

А Вика пошла на кухню и включила чайник. Она не могла понять, рада она появлению подруги или нет. А когда она не знала, чего хочет, и она начинала вести себя гостеприимно.

— Тортик остался! — радостно заметила Надя, вернувшись и усаживаясь за стол, а потом сразу взяла быка за рога: — Не пришел, да? А ты снова ждала, как дура. Понятно. И что ты думаешь делать дальше? Какие тебе еще нужны доказательства, что он тебя не то что не любит, он тебя вообще ни в грош не ставит. Так себя вести можно только с человеком, на которого плевать с высокой колокольни.

— Чего ты от меня хочешь? — вздохнула Вика, наливая и себе чаю. — Да, ты права, ты, как всегда, права. А я — нет.

— Только вот не надо таким скорбным тоном, хорошо?

— Хорошо.

— Ладно, прости, я снова на тебя нападаю. Не вешай нос, подруга! Будет и на нашей улице праздник. Просто надо выкинуть этого Фролова из головы. Забыть. Плюнуть и растереть. Кто он? Да никто! Дурак.

— Ко мне ночью Славик приходил.

— Кто?

— Славик, твой брат.

— Зачем?!

— Поговорить о мотоциклах.

— В смысле, с днем рождения поздравить?

— Нет, он не помнил, что у меня день рождения. Он хотел поговорить со мной о мотоциклах.

— И что, он тебя даже с днюхой не поздравил? Вот эгоист! А я думала, вы такие друзья. Ты же за него на даче, как негр на плантации, работаешь каждое лето…

Вике и самой было обидно, что папа не позвонил, что Гена не пришел ее поздравить, а Славик не только сам не поздравил, но даже не заметил, в каком она состоянии. Просто говорил о своем, о мотоциклах. Но, с другой стороны, она-то заметила, в каком он состоянии…

— Ему плохо было. Мне кажется, у него что-то нехорошее в жизни произошло. Как будто он хотел поговорить о чем-то другом, но не решился.

— То есть ты у нас тоже теперь психолог? Решила побыть чьей-то жилеткой? Понятно, понятно… Как посидели?

— Хорошо посидели. Салата поели, чаю попили, поговорили.

— Подожди, я ведь о чем-то другом хотела сказать… — Надя задумалась. — О чем мы говорили до Славика? А! Так о Гене! Забудь о нем!

— Да я уже забыла, — буркнула Вика.— Вот и отлично. Надо подумать, где нам найти других парней, — и Надя пустилась в размышления.

Прошло три недели.

В город пришла настоящая весна; начался апрель. Сугробы стаяли, казалось, в один день, снег остался только с северной стороны домов. А с южной — появились первые робкие ростки мать-и-мачехи. Вика убрала на антресоли свой пуховик и зимние сапоги. Они гуляли с Надей с собаками в весенних ботинках и размышляли о том, когда уже можно будет достать туфли.

Вика по-прежнему старательно училась, а кроме этого, еще стала искать себе подработку, как Надя. Ведь она мечтала о мотоцикле! С того дня, как ей исполнилось шестнадцать — ровно столько лет, сколько нужно, чтобы водить мотоцикл, — мечта окрепла и перестала давать ей спать по ночам.

Мотоцикл! Пусть не японский, пусть советский, старенький, страшненький и не особо мощный, но мотоцикл. СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ. На котором можно умчаться далеко-далеко, подальше ото всех. Лететь по дороге и чувствовать себя свободной. Но чем больше думала об этом Вика, тем сильнее отчаяние накатывало на нее. Временами ей казалось, что все бессмысленно. Что работы не найти, что на мотоцикл ей не заработать, что ей даже не заработать на водительское удостоверение (она узнала, сколько это стоит в ее городе, и испугалась). А временами она вдруг начинала верить. Не в чудо и сказку, как обещала Надя, а в медленное и мучительное накопление денег.

А еще она стала много писать в дневник.

01.04.

«У всего должен быть конец. Всякие усилия должны увенчаться успехом. Но одиночество — вечно. Сколько бы ты ни билась, ни старалась. Можно завести кучу друзей, можно занять все свое свободное время тысячью дел, можно прочитать множество книг, а от него не спрячешься. Обязательно в какой-нибудь обыкновенно-тихий вечер оно подкатится, засосет тоской под ложечкой, и станет нестерпимо одиноко, и захочется выплакаться. И никто не придет. И телефон — бесполезная пластиковая штуковина — будет молчать. И ты будешь одна. И жизнь потеряет смысл.…Но желание измениться — вечно. Сколько бы ты ни пыталась похудеть и научиться красиво одеваться, сколько бы ты раз ни давала себе обещание стать активнее, общительнее, спокойнее; начать новую жизнь, сколько бы книг ты ни прочитала, все равно однажды ты сорвешься, сделаешь одно не так, другое… Посмотришь на себя в зеркало и увидишь там такое… И решишь, что ты — полный ноль. А желание измениться будет мучить, точить изнутри. Но измениться ты не сможешь никогда. И эта обреченность невыносима».

Славик после своего неожиданного визита больше не приходил.

Гена пару раз проявлялся, писал ей ВКонтакте и звонил, но Вика решительно и бесповоротно вычеркнула его из своей жизни. И не потому, что Надя ей сказала, а потому, что она сама поняла, что так ей легче и проще.

2.04. «Ведь это — не путь к счастью, и я понимаю это. Тогда почему же бегу? Бежала… Бежала, кидалась — пыталась уйти от себя, от одиночества, от забот. Почему же я все время открываю не ту дверцу? Я возомнила себя достойной любви. Я пыталась построить то, что не для меня. Не для таких, как я. Ожидала джинна из бутылки, который непременно исполнит все мои желания. Ха! После этого только еще больше начинаешь злиться на себя! Когда я пойму, что все эти поиски принцев, ахи и охи, мечты о любви — лишь дешевая конфетка в обертке, да и та — подпортившаяся? Я — из тех, кто рожден одиночкой. Мне никто не нужен. НЕ НУЖЕН. Я — избранная, я могу быть сама с собой, мне с собой не скучно. Но тогда где же счастье?»

Она писала, писала, писала в дневник и сама себе боялась признаться, что писать она хочет не это. Точнее, это, но не так, не прозой. Она, каждый раз берясь за ручку, ждала с замиранием сердца, что на нее опять найдет то самое состояние, и сами собой снова получатся стихи…

Стихи! Вика так и не решилась признаться Наде, что она вдруг написала стихотворение. Настоящее! С размером и рифмой. Написала сама, как будто она — поэтесса. Она берегла эту тайну ото всех, хранила ее в своем дневнике. Ведь подруга даже и про дневник-то не знала… Только стихи больше не писались. Не писались, и все. Как бы Вика их ни ждала, ни звала, ни сидела с тетрадкой на коленях и ни пыталась придумать хотя бы первую строчку.

А потом вдруг это случилось. Вика даже дату запомнила — девятое апреля. Она сидела на алгебре, как обычно, рядом с Надей, записывала примеры в тетрадь. Бесцветная, занудливая «алгебраичка» Зинаида Константиновна что-то монотонно вещала у доски. Вика долго пыталась сосредоточиться на объяснениях, а потом вдруг услышала, как поют птицы за окном. Посмотрела в окно и… выпала в другую реальность. Улетела мыслями куда-то далеко-далеко, где было весело, солнечно и ярко. А когда подруга шепнула ей в ухо: «О чем задумалась?», с удивлением обнаружила, что сидит в классе. Посмотрела в тетрадку.

Девятый. Алгебра. Уныло. И мне не избежать судьбы. В тетрадке клеточек могилы, А я в них — циферок гробы.