Архипелаг Блуждающих Огней - Кругосветов Саша - Страница 14

Капитан Александр и Томас часто вместе совершали далекие верховые прогулки по холмам, пастбищам и по берегу моря. На каждом шагу находили кучи раковин, поросшие травой – следы бесчисленных стоянок Яманов. День за днем они исследовали этот маленький рай, пока не изъездили его вдоль и поперек.

Иногда к ним присоединялся англиканский миссионер Джон Лоуренс из эстансии Ремолино. Человек образованный, умный, осторожный, он, как и Томас, был одним из первых миссионеров, работавших в окрестностях Оошооуа. Лоуренс отличался спокойным характером. Говорил лениво, растягивая слова. Двигался медленно, тяжело. Воплощение скрытой энергии и силы.

Когда Лоуренс приезжал со своими детьми, взрослые устраивали пикник для его малышей и малышей Томаса и Льюиса, к огромному удовольствию оравы счастливых ребятишек. Узкими лопатками детвора собирала в зоне прибоя «пятнашки» – маленьких моллюсков в круглых раковинках, которых находили по тонким струйкам воды, выбрасываемым из-под мокрого песка. Пекли их на горячих камнях. Жарили мясо. Ели древесные грибы, «лесные кочерыжки». А потом катали по раскаленным углям «тропой» – шар, слепленный из тонких картофельных ломтиков. С «тропона» время от времени снимали прожаренную оболочку и ели ее, опуская в горячее сало со шкварками.

Была середина пред антарктического лета, и Томас уговорил Александра остаться на Рождество. На встречу Рождества приехали Лоуренсы.

В плотницкой кипела работа. За закрытыми дверями творили доморощенные чудеса для елки. Красили золотой краской орехи, заворачивали в фольгу конфеты, печенье, яблоки. Делали канитель[11] из стружек свинца. Из медной проволоки изготовили вифлеемскую звезду[12]. Отливали и развешивали для просушки сальные свечи.

Дети собирали ромашки в лугах, омелу[13] в лесу, рвали розы и цветущие ветви в саду. Разукрасили цветами весь дом. Ребятишки притащили из леса елку, вернее, то, что должно быть елкой – деревце канело с блестящими листьями. Наверное, это деревце стало первым из рода канело, которому суждено было появиться на праздник в пламенных лучах свечей и стать символом рождения и мученичества.

Сочельник. Полно народу. Помимо семей миссионеров и еще нескольких взрослых и детей, живущих в эстансии, – капитан Александр и Штурман. Парадный стол – в большом зале за запертыми дверьми. За ними – тишина и тайна. В окно не посмотреть из-за плотно затянутых занавесок. Нетерпеливые, любопытные взгляды ребят. Ждут, гадают, что там, за дверью. Шепчутся и вдруг затихают. За запертой дверью – музыка. Далекая. Еле слышная. Нежная и сладостная.

Медленно распахиваются высокие двери. Музыка гремит. Сколько света! Перед глазами детей, которые никогда не видели настоящей, с иголками, рождественской ели, возникает ослепительно блистающее чудо-дерево. Ребятишки в безмолвном и пылком восторге внимают громкой музыке оркестра, состоящего из двух малышей со скрипками, одного – с флейтой, и граммофона, убедимся воочию, что самодельные чудеса могут достигать невиданного и неожиданного совершенства.

Еда, питье, танцы и веселье. Взрослые, по случаю праздника, пьют чичу – сок мятого яблока, разбавленного старой прошлогодней чичей. Дети придумывают все новые и новые игры, песни, бегают наперегонки.

Индейские дети научили их играть в «ике-ике». Все встали в круг. Водящему завязали глаза и дали в руки пучок пшеничных колосков. Водящий пытается коснуться колосками кого-либо из детей. Если это получилось, жертва должна прокричать «ике-ике», подобно тому, как кричит в лесу маленькая птичка с хохолком. Водящему надо угадать, кто кричал.

Решили поиграть в Каулеуче. Креолы и метисы Южной Америки рассказывают детям о призрачном корабле Каулеуче с черными парусами. На Каулеуче живет нечистая сила, а палуба его блестит, как мокрая рыбья чешуя. Корабль прячется днем в глубоком подводном котловане. Появляется ночью в мерцающем свете красных фонарей, которые держат в руках ведьмаки и матросы-оборотни. Оборотни – страшилища, не самки они и не самцы, нога вывернута за спину и завернута вокруг шеи. Лицо повернуто назад, к темному прошлому. Тех, кто пытается покинуть Каулеуче, нечистая сила сбрасывает в море и превращает в дельфинов. Старшие дети придумали игру, чтобы посмеяться над малышами, которые холодели от страха при упоминании о корабле-призраке и матросах-оборотнях, что водились вместе с ведьмаками.

Дети на коленях н на корточках садились по кругу, который скорее напоминал удлиненный овал, образующий «палубу» Каулеуче. «Матросы» должны были по очереди проскакать на одной ноге по мягкой пружинящей соломе от одного края овала к другому, от «кормы» к «носу», держа руками сзади другую ногу и обернув голову назад. Если кто ошибался и падал, не достигнув «носа», – выбрасывали, раскачав, «за борт». Дьявольский корабль «выходил в море», потом «входил в порт». Один из «матросов», которому связывали ноги, становился «якорем». «Якорь» раскидывал руки. И в таком виде его выбрасывали в «море».

Потом дети долго валялись на соломе и мечтали поймать Камауэто, единорога, символизирующего красоту и силу. Похожего на серого или черного теленка. На боках и на лбу – белые пятна. Люди видели его много раз ночью, при луне, когда Камауэто выходит погулять. Он любит купаться в водопадах, закрытых нависающими зарослями папоротника и кустами орешника. Если подстеречь его, то можно накинуть на шею петлю из водорослей или из килинехи, цветущей лианы с белыми цветами и красными плодами, напоминающими вспышки красного пламени. Говорят, что можно лечить детей от страха настоем «вода-водяницы». Лекарство готовят из толченого кусочка рога Камауэто, настоя уилипинды (высокой травы местной пампы) и сушеной «плетуньи». Дети пугали друг друга: если кому дадут «вода-водяницу», кожа пойдет темными пятнами, а характер станет невозможным, задиристым. Нет, Камауэто не дается в руки людям, а только ведьмакам и тем, кто дружит с нечистой силой. Если ведьмак зароет кусочек рога у порога дома, через двадцать пять лет в этом месте пробьется ключ, превратится в реку, которая смывает дом, несется к морю, сносит все на своем пути. И рождается новый Камауэто. Тут-то и подстерегает его ведьмак с петлей.

Девочка тихо шепчет мальчику на ухо: «Не верь им. Пойдем лучше со мной, в лес, мы найдем Камауэто».

О чем только ни говорили эти дети праведных христиан, родившиеся на краю света, пока взрослые не слышали их разговоров.

И о русалке Пинкойе, красавице со светлыми волосами, которые она расчесывает золотым гребнем. Хвост – как у рыбы. Рассердится она да на берег смотреть станет – не жди улова, сети пусты. А как смилостивится, к морю обернется – полны сети рыбак соберет.

О карлике Трауке, лесном бесе. На голове – колпак. Вместо глаз – две бусинки. О карлике, что подстерегает детей в лесных чащобах.

О чудище пещерном. Выросло чудище без отца, без матери. Вскормила его черная кошка. Начальником он над всеми ведьмаками поставлен. Выйдет из пещеры при луне, крикнет ведьмаков. Несутся они по белу свету, по морю, по горам, на все живое порчу наводят, злые козни творят.

Ест чудище пещерное одних покойников, слов не знает, объясняется, как немой. Указывает ведьмакам час и место для зла. Судьбу угадывает. Знает, кто к кому хочет прийти. Темной ночью услышишь стоны – затворяй окна и двери. Не то жди беды. А ушла луна, ушла и сила – ведьмаки стегают чудище толстым кнутом. Кто встретит чудище, умом тронется со страху. Только «водой-водяницей» можно отпоить.