Записки полицейского (сборник) - Дюма Александр - Страница 15

–?Благодарю вас, сударь, вы хорошо говорите, хотя немного тихо, однако я вас прекрасно понял.

Нас встретил на пороге дома сам Овен Ллойд. Лицо подозреваемого казалось таким добродушным, таким искренним, таким доверчивым, что я почувствовал к нему живейшее сочувствие.

–?Вот, я привел к вам гостя, – сказал Джонс, обращаясь к Овену, – но он глух, как тетерев.

Господин Овен Ллойд благодушно улыбнулся и дал мне понять посредством знаков, что тотчас после обеда покажет свой товар. Госпожа Ллойд подала обед в небольшой столовой, выходившей окнами в цветник. Это в действительности, а не только в воспоминаниях Уильяма, была очаровательная особа, хотя лицо ее и хранило неизгладимые следы глубоких душевных переживаний.

Мисс Каролина была очаровательна, я никогда в своей жизни не встречал такой хорошенькой девушки. Ее, наряду с редкой правильностью черт, отличали ослепительная белизна кожи, невыразимая грациозность движений, поз, походки, – все это вполне объясняло мне и справедливость опасений осторожного и строгого господина Шмидта, и страстное обожание молодого Артура.

Сердце мое сжалось, когда я подумал об ужасных последствиях, которые должно повлечь за собой мое знакомство с этими милыми и кроткими созданиями, ибо, даже отбросив деликатность, как выражался господин Шмидт, и рассуждая по совести, я ясно понимал, что Каролина и ее мать не только невиновны в преступлении, совершенном их отцом, но и не должны знать о нем.

Я не мог придумать, как сообщить им о жестоком поручении, возложенном на меня, не потому, что я хоть сколько нибудь опасался, что не устою в схватке против Овена и Эдварда, – я бы справился еще с двумя такими же, как они. Нет, меня страшили слезы матери и отчаяние невинной девушки. Я сдержанно отказался от участия в обеде, но согласился принять стакан вина, предложенный мне мисс Каролиной. Я выжидал случая: какого то слова, движения, ситуации, которые могли бы придать мне уверенности и побудить к действию, ободряя себя мыслью, что Овен и Джонс преступники и что необходимо для пользы общества, – одним из охранителей и стражей которого я являюсь, – предать их в руки правосудия.

За десертом госпожа Ллойд сказала Эдварду:

–?Кстати, господин Джонс, не видели ли вы бумажника моего мужа, зеленого, сафьянового? Он находился в той комнате, в которой вы жили недели три тому назад. Уж как мы его искали! Все углы в доме обшарили – напрасно. Я и подумала, верно, вы сунули его в карман вместо своего.

–?Такой довольно большой бумажник, не так ли?

–?Действительно, довольно большой.

–?Как же, видел, и, вероятно, по ошибке сунул его к себе в чемодан. Мне даже помнится, что однажды, собираясь зайти к вам, я положил его в карман, потом, в тот же день, взбешенный тем, что потерял один важный ключ, я разбросал по комнате все вещи, находившиеся в моих карманах, и с той поры уже не видел бумажника…

–?Стало быть, он пропал, господин Эдвард?

–?Видно, так. Впрочем, беда не большая – в нем ведь ничего особенного не было.

–?Извините, любезный Джонс, в нем находился банковский билет на пятьсот фунтов, билет на Гемпшир, и это серьезная потеря для меня… Что с вами, сударь?

Этот вопрос был обращен ко мне. Волнение, которое я не в силах был сдержать, заставило меня вздрогнуть.

–?Ничего, сударь, пустяки, – поспешил ответить я, забыв о своей роли глухого, – что то кольнуло в боку, вот и все.

–?Не огорчайтесь из за потери этого билета, – прервал нас Эдвард, – мне будет нетрудно и даже приятно заменить его другим, дела мои в настоящее время, как вы знаете, довольно неплохи.

–?Я буду крайне обязана вам за эту услугу, – с улыбкой произнесла госпожа Ллойд, – потеря этих денег стала для нас страшной бедой.

–?Да, скажите ка, Джонс, – решился наконец продолжить разговор Овен после довольно продолжительного молчания, – зачем вы велели принести сюда все ваши дорожные вещи и чемоданы? Мне кажется, вы поступили бы благоразумнее, отправив их в Портсмут, поскольку судно, на котором вы собираетесь отплыть в Америку, будет стоять на якоре в том порту.

–?Отправив вещи на ваше имя, любезный Овен, я был уверен, что они будут находиться в безопасном месте, и к тому же, когда я отправлял их к вам, я еще не знал наверняка, поедем ли мы в Америку.

–?Когда же вы их заберете, любезный друг? Вы ведь знаете, что мы живем здесь стесненно, и это причиняет нам определенные неудобства.

–?Да, сегодня же вечером, – успокаивающе заверил Джонс. – Я нанял в Хайт рыбачью лодку, она перевезет нас к устью реки, навстречу судну, которое завтра придет в Портсмут. Я очень желал бы, любезный Овен, чтобы вы нашли в себе смелость нас проводить.

–?Благодарю вас, Джонс, благодарю, – проговорил Ллойд с заметной грустью, – я очень хорошо знаю, что здесь мы обречены на бедность, но здесь… здесь… родина… здесь счастье прошлое, настоящее, если и нельзя сказать – будущее.

Я узнал все, что мне требовалось. Дальнейшее мое присутствие в этом доме было бесполезно. Я поспешно встал, скрывая удовлетворение под маской равнодушия, и сказал господину Ллойду, что желал бы взглянуть на его лес. Джонс и его жена также встали, сказав, что им нужно поискать возможность перевезти свои чемоданы и другую дорожную кладь до деревушки Хайт.

Я поспешно указал Ллойду на несколько стволов, пообещав прислать за ними на другое утро, и вылетел из дома как сумасшедший… Мне показалось, будто стопудовая тяжесть упала с моих плеч.

–?Благодарю тебя, святое Провидение! – воскликнул я. – Благодарю за твою помощь! Благодарю за то, что ты избавило меня от тяжкой муки арестовывать главу этого семейства! А, господин Шмидт, вы были совершенно правы, сказав об Овене, что он не в состоянии отказать в услуге, пусть даже услуга эта была бы сопряжена с утратой чести. Если бы чемоданы, набитые похищенным в доме с Бок-стрит, были обнаружены в доме Овена, какие были бы последствия его невольного соучастия в этом преступлении?

Начальник лондонской полиции позаботился об оформлении ордера на арест за подписью гемпширского судьи, который в то время как раз находился в Лондоне. Поскольку ордер был у меня на руках, мне не составило бы особенного труда задержать Джонса и его жену, когда они станут переносить чемоданы из дома доверчивого Овена Ллойда.

Завершив подготовку к предстоящему делу и отдав все необходимые распоряжения, я отправился обратно в ту гостиницу, где остановился утром. У подъезда ее, к крайнему своему удивлению, я увидел карету, из которой вылезали господин Уильям Ллойд, господин Шмидт и его сын Артур.

Я поспешил навстречу вновь прибывшим и, не отвечая на настоятельные расспросы, увел их в отдельный номер гостиницы. Волнение Уильяма и Артура было невыразимым. Что же касается господина Шмидта, то он был, как всегда, совершенно спокоен.

Вскоре я выяснил, что, поддерживаемый своей матерью, Артур узнал о намерениях господина Шмидта; после моего отъезда в Гемпшир он отправился по моим следам и добился свидания с господином Уильямом Ллойдом.

Позже, вечером, между отцом и сыном состоялся тяжелый и долгий разговор. Артур, на чьей стороне была госпожа Шмидт, упросил отца сопроводить вместе с ним господина Уильяма Ллойда в Бьюли, где они все станут действовать, исходя из складывающихся обстоятельств.

Я вскоре рассказал им обо всем, чему стал свидетелем в доме Овена. Совершенно естественно, что мой рассказ был воспринят братом и влюбленным с бурным восторгом. Даже господин Шмидт оставил свою надменность, на устах его появилась улыбка, когда он услышал слова горячей благодарности, изъявленной мне молодым человеком, но я полагаю, что в душе расчетливый негоциант радовался тому состоянию, которое господин Уильям Ллойд давал в приданое своей милой племяннице Каролине.

Господин Шмидт приказал подать себе обед. Что же касается Уильяма и Артура, они тут же отправились к опрятному беленькому домику торговца лесом Овена, бедного добродушного джентльмена и честного труженика.

Час спустя я был представлен этому счастливому семейству, ставшему таковым со столь недавнего времени, и застал в доме дядю, брата его, счастливого влюбленного, прелестную девушку и ее мать, возбужденных неожиданной встречей, в слезах от свалившегося на них всех счастья, перебивающих друг друга восторженными восклицаниями.