Буря страсти - Паркер Лаура - Страница 56

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Я вижу, куда вы клоните, милорд! У вас блестящие дедуктивные способности! — Он потер руки, предвкушая как сейчас обелит себя. — Возможно, девчонка врала, что ее любовник умер. Возможно, он ирландский писатель и подбил ее отправиться ко мне. Очевидно, ее целью были отнюдь не деньги. Они договорились, что она подсунет мне рукопись. Боже! Моя карьера! Я пропал!

Квинлан счел объяснение слишком гладким, для того чтобы полностью оправдать Лонгстрита.

— Откуда ей было известно, что я не вернусь в город до премьеры и не раскрою обман?

— Не знаю, — честно признался Гораций. Весь его заранее обдуманный план провалился, и сейчас он, как и Квинлан, плыл по течению. Однако он мгновенно уяснил, что настал самый подходящий момент возложить всю инициативу в плавании на своего собеседника.

— Она на этом ничего не заработала, — после непродолжительной паузы заключил Квинлан. — Ее любовнику репутации не прибавилось. Какая у них выгода? Если только… — его глаза опасно блеснули, — они не затевали шантаж.

— Шантаж? — повторил Гораций. — О да, понимаю. Думаете, что теперь, после премьеры, девчонка со своим любовником пригрозят мне, что расскажут публике, как я принял чужую работу за вашу. Им поверят, если учесть, что последнее время ходили слухи о ваших творческих затруднениях. — Гораций благоразумно не упомянул о том, что сам был источником этих слухов. — Вы подозреваете, что наглецы надеются на ваше согласие купить их молчание, дабы спасти свою репутацию? Это мысль.

Едва последние слова слетели с его губ, Гораций сообразил, что подобный поворот грозит ему большим скандалом. Лорд Кирни принадлежит к тем, кто высоко ценит свое имя.

— А теперь подумайте, милорд, скандал подвергнет сомнению авторство всех ваших произведений. Это фактически навсегда погасит ваш литературный огонь! — заявил он с точно отмеренной долей возмущения.

Удивленный тем, что Кирни никак не отреагировал на его слова, Лонгстрит поднял голову и обнаружил, что взгляд виконта затуманен. Не уверенный в том, что его светлость следует в указанном им направлении, он резюмировал:

— Как мы знаем, редко кому удается в полной мере восстановить утерянную репутацию.

Квинлан строил собственные догадки. У него сложилось впечатление о мисс Джеральдин как об особенной, хорошо начитанной молодой женщине, у которой хватило смелости противостоять ему. Тогда его поразила ее дерзость, бесстрашие, с которым она вырвала листок из его руки. Сейчас он мог по-новому истолковать ее действия. Она намеревалась обвести его вокруг пальца! Возможно, тем же объяснялась и ее уступчивость.

Квинлана удивляло, что его интерес к ней не угас, даже когда он узнал о ее беременности. Долгие недели после встречи он с удовольствием вспоминал, как целовал ее. Но если его догадки верны, в тот вечер она намеренно вызывала в нем нужные ей чувства. Она с готовностью ответила на его поцелуй, и он мгновенно возбудился, поверил в то, что и она получала удовольствие от поцелуя.

Квинлан похлопал рукояткой кнута по ладони. Возможно, она бы уступила Лонгстриту, если бы он настоял. Что ею двигало — желание или стремление отвлечь его внимание от работы ее любовника?

Он перевел взгляд на Лонгстрита, который нетерпеливо ерзал на стуле. Что это с ним, он напуган или хочет в туалет? Квинлан сомневался, что рыжеволосая мисс Джеральдин могла организовать заговор одна. Постановка должна принести Лонгстриту немалую выгоду: рыцарское звание, если не врут слухи. Он не поверит никому, пока не поговорит с девушкой.

— Где мне ее найти? — резко произнес он. Гораций поднял взор к небесам, моля, чтобы поиски беглянки не увенчались успехом.

— В прошлом месяце, милорд, она отплыла в Италию.

Неаполь, 14 ноября 1815 года

— Очаровательная bambina, графиня! Вы отмечены божьим благословением.

Кетлин повернулась к говорившей, но не смогла четко разглядеть ее. Казалось, она отгорожена от мира дымчатой завесой.

— Как она? — раздался мужской голос.

— Хорошо, синьор. — Не разобрав, что с таким почтением произнесла женщина, Кетлин сообразила, что они говорят на итальянском.

— А ребенок?

— Девочка, здоровая.

— Ха.

Кетлин интуитивно догадалась, что возглас выражал облегчение и сочувствие, покорность и разочарование, и даже некоторую обреченность. Почему — она не знала. Она чувствовала только чудовищную усталость. Даже желание увидеть новорожденную не помешало ей заснуть.

Когда Кетлин спустя некоторое время открыла глаза, она увидела силуэт мужчины, загораживавший от нее свет. Ее взяли за руку. Затем она ощутила, как к тыльной стороне ладони прикоснулись губы, сухие и теплые, и ее руку положили на одеяло.

— Вы произвели на свет девочку, графиня, — по-английски сказал мужчина. — Сожалею, cara, что не мальчика.

Кетлин облизала пересохшие губы и устремила затуманенный взгляд на лицо незнакомца.

— Кто вы?

— Вы не помните? Это, наверное, из-за настойки опия. — В его голосе послышалось некоторое удивление. — Я тот, за кого вы согласились выйти замуж.

Кетлин поморгала, и ее зрение прояснилось. Мужчина был высоким, с бледно-оливковой кожей, узким лицом, орлиным носом и густыми серебристыми волосами. Он не был стар, но никто не назвал бы его и молодым. Черты лица свидетельствовали о его аристократическом происхождении и снисходительном характере. Взгляд темных глубоко посаженных глаз дал понять Кетлин, что он твердой рукой правит своим миром и что в настоящий момент она является частью этого мира.

После непродолжительного молчания он снова заговорил на безупречном английском со слабым итальянским акцентом:

— Мы можем свободно общаться на вашем родном языке, cara, никто нас не поймет. У нас было следующее соглашение: если родится мальчик, я женюсь на вас и сделаю его своим наследником. Увы, вы родили девочку. Хоть она и прекрасна, cara, я не могу жениться на вас.

— Но зачем вам это понадобилось? — не удержалась от вопроса Кетлин.

Он сочувственно улыбнулся ей:

— Со временем вы все вспомните. А сейчас вам надо поспать. Роды были скорыми, такими скорыми, что доктор не успел приехать, — с нажимом произнес он. — Повитуха говорит, что сам Бог не пустил этого мясника на порог.