Буря страсти - Паркер Лаура - Страница 52

— Что нового в городе? — поинтересовался Квинлан. Не теряя времени, Эшфорд принялся излагать свое мнение о жизни в Лондоне и, в частности, в театральных кругах. Пятнадцать минут, то и дело замолкая, чтобы долить себе виски, он детально анализировал постановки года.

— Единственное, что имело успех в «Друри-Лейн», — это моя пьеса, поставленная весной. Театр выдохся. Помешался на возобновлении старого хлама, — продолжал он расслабившись. — Никто из новых авторов не может добиться финансовой поддержки, не говоря уже о том, чтобы довести постановку до конца. — Он отпил из стакана. — Конечно, мы все с нетерпением ждали ежегодной комедии Делейси. Ходили слухи, что на этот раз нам ее увидеть не суждено. — Он сокрушенно покачал головой. — Жаль — таково было общее мнение. Ваши творения изящны и тонки.

— Сомневаюсь, что ухватил вашу мысль, — сказал Квинлан. Он более успешно, чем его гость, сопротивлялся виски, хотя уже чувствовал некоторую тяжесть в голове.

— Да ладно, старик. Зачем притворяться перед друзьями? — Эшфорд хитро посмотрел на собеседника. — Болтали, что у вас нелады с вашей музой. Поэтому-то вы и сбежали в деревню. — Он наклонился вперед и пьяно ухмыльнулся. — Можете открыть правду своему собрату по перу. Мы все сгораем от любопытства. Это правда?

— Я никогда не страдал сомнениями по поводу своих способностей, а также по поводу способностей публики, — ловко ушел от ответа Квинлан. Эшфорд возмущенно фыркнул:

— Тогда как вы объясните тот факт, что слухи основываются на публичных заявлениях Лонгстрита?

— Никак. Не имею к ним никакого отношения.

— Отлично. Делаете вид, будто не вы подтолкнули его на это! Впрочем, вы не первый, кто использует противоречивые сведения, чтобы подогреть интерес публики. Байрон занимался этим всю жизнь.

Квинлан лишь пожал плечами.

Разочарованный тем, что не удалось заставить Кирни признаться в махинациях в целях рекламы, Эшфорд скис. Его пьесы никогда не имели такого успеха, как пьесы Кирни, и он не сомневался, что причина тому вовсе не отсутствие таланта, а финансовые возможности и привлекательная внешность соперника. Дамы, всегда более благосклонные к смазливым красавчикам, тащили своих кавалеров в театр на его пьесы. Утверждали, что достаточно объявить о предполагаемом присутствии Кирни на спектакле — и театру гарантирован аншлаг.

— Осень — неудобное время для постановки новой пьесы, — начал он новую атаку на добродушно настроенного Кирни, — весь бомонд живет в деревне и охотится. Но готов спорить, что, привлеченный разговорами, он опять потянется в город. — Он подмигнул Квинлану. — Ваше имя у всех на языке, и вы знаете почему.

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Боюсь, вам придется разъяснить мне.

Эшфорд хмыкнул:

— Хотите сделать из меня дурака, заставив повторять сочиненные вами же сплетни? Ну ладно. — Он принялся загибать пальцы. — Первый слух появился в разгар сезона. Говорили, что в этом году не будет новой пьесы Делейси. Следующее, что мы услышали, что пьеса будет, но не Делейси. Сам Лонгстрит заявил, будто на вас сказалась битва при Ватерлоо. Будто вы слишком деморализованы, чтобы присутствовать на премьере. — Он снова подмигнул. — Думаю, именно этим и объясняется нескладное развитие сюжета в третьей сцене второго действия. Но это не значит, что я разочаровался в вас.

Квинлан, все это время сидевший с бесстрастным лицом, позволил себе проявить интерес:

— Так вы видели мою новую пьесу?

Эшфорд рассеянно кивнул.

— Лонгстрит устроил закрытый просмотр для тех из своих высокородных покровителей, которых не будет на премьере на следующей неделе. Признаться, мне было любопытно узнать, действительно ли вы потеряли сноровку.

В театре идет его пьеса! Отключившись от болтовни Эшфорда, Квинлан осмысливал новость, оглушившую его словно гром среди ясного неба.

— Принц больше времени проводит в Брайтоне, чем в городе. Говорят, он руководит перестройкой и расширением Королевского павильона. Он проявил огромную заинтересованность в том, что вышло из-под вашего талантливого пера.

— И?..

В голосе Эшфорда явственно слышалась зависть:

— Вам нечего бояться, старик. Я опубликую свое мнение в «Лондон газетт» после премьеры. Судя по вашему виду, вы выдержите его.

Эшфорд исподтишка разглядывал строгую фигуру Квинлана, одетого в бежевые бриджи и темно-синюю куртку для верховой езды. Наряд дополнял белый шейный платок.

— Легенда о ваших страданиях понадобилась для того, чтобы зрители посочувствовали, так? Боялись, что на этот раз ваша публика не проявит к пьесе такой же интерес, как к предыдущим? Можете съездить в Лондон и взглянуть собственными глазами. — Замолчав, он сделал большой глоток и Удовлетворенно вздохнул. — Написанное для Кина не всегда отвечает вкусам публики. Я сам проходил через это.

— Главную роль играет Кин, — тихо, словно обращаясь к самому себе, проговорил Квинлан.

— Здесь практически не о чем беспокоиться, — заявил Эшфорд, пристально глядя на собеседника в надежде увидеть признаки волнения. — Немного староват для этой роли — таково мое мнение, хотя вам оно неинтересно. Впрочем, ему удается сглаживать недостатки самых трудных монологов, поэтому-то он и востребован, несмотря на свою страсть к выпивке. Если «Глупец удачи» не лучшее из ваших творений, то его смело можно назвать значимым дополнением к вашим трудам. Нам всем следовало бы пострадать так, как вы, верно?

— Верно, — хмуро ответил Квинлан, который был далеко в своих мыслях.

Чего добивается Лонгстрит, выдавая произведение другого автора за пьесу Делейси? Если он думает, что это сойдет ему с рук, он жестоко ошибается!

Квинлан огляделся по сторонам. Эшфорд как раз выливал остатки виски в свой стакан.

— Вы уже прикончили бутылку, поэтому желаю вам приятного вечера и удачной охоты.

— Кстати… — Квинлан исчез за дверью с такой скоростью, что у Эшфорда от изумления отвисла челюсть. — Что я такого сказал?

Лондон, 14 ноября 1815 года

Квинлан сидел в дальнем углу театральной ложи. В одной руке он держал программку, а в другой — заряженный пистолет. В ложе царил полумрак, через портьеры, скрывавшие его от любопытных взглядов публики, не пробивался ни один лучик света. Но ему и не требовался свет, чтобы прочитать программку. Ее текст словно выжгли у него в мозгу. «Глупец удачи» Квинлана Делейси. Комедия в трех действиях.