Защитник и Освободитель - Крабов Вадим - Страница 37

«А вот и сюрприз… — пронеслось в голове Бориса, — но это самоубийство!», — он слышал четкие зычные команды Плиния и фальцетную ругань Базилия.

Маги меняли прицелы и мельчили структуры — попробуй, попади в двигающуюся мишень! Пехота правого фланга лагеря встала трех рядной стеной из копий, а левый расступился и выпустил кавалерийские сотни, числом не меньшим, чем у кочевников — две тысячи, треть всадников коалиции.

Кавалеристы сшиблись. Четкий строй «просвещенных» воинов вошел в лаву, как в масло, и быстро распался. Пришло время личной доблести: рубка и перестрелка; под крики раненых, под боевые кличи обеих сторон, гудки единорогов и звон ударов стали о сталь.

Бориса захватил азарт битвы. Он уже не «болел» за Руса, он еле успевал вертеть головой.

Лагерь. Склонные к Силе, бесполезные на левом фланге, побежали на правый, где тиренские всадники упорно, неся потери, пытались проломить стену щитов и копий. Подскакивали на выстрел, сыпали стрелами и уходили. При этом не скучивались, действовали широким фронтом с акцентом на разные участки обороны. Трудные цели для магических «троек».

Взгляд на поле. Центральные фаланги столкнулись с фалангами неприятеля и давили друг на друга с переменным успехом. Воины, освободившиеся от фланговых кавалерийских наскоков, сохраняя четкое построение, спешили в центр на помощь товарищам и скоро удвоенными силами они должны смять оборону противника. Маги и той и другой стороны бездействовали — в этом скоплении своих и чужих они бесполезны.

Взгляд влево. Жаркая рубка продолжается и не понять, кто берет вверх. Судя по напряженному лицу Плиния — этого не знает и он.

«Наверняка просчитывает, когда ввести резервную тысячу всадников и пехоты», — вдруг всплыло в голове у Бориса, но услышав дикие вопли со стороны поля, повернул голову и мысли опять пропали.

Вдоль многострадальных флангов наступающих, со скоростью быстрого бега борков, ехали повозки. С каждой стреляли тройки магов, объединенных в кольца Силы. И было тех подвод по полтора десятка с каждой стороны. Они поливали огнем, сыпали «ледяными стрелами», рвали людей «воздушными вихрями», а одна повозка вырывала щиты и копья у воинов ближайшей фаланги. Полевые маги опомнились и ударили по «огненным колесницам». Борки попадали, подводы встали… а невредимые маги продолжали стрелять! Теперь уже по одиночным склонным к Силе, которым пришлось выбежать из-под защиты воинских щитов.

Брови Следящего полезли вверх. Оказывается, на подводах кроме магов сидели еще и по два шамана и несколько лучников! Защита для тройки магов отменная и удобная: «щиты Предков» позволяли им работать структурами, а обратные атаки не пропускали. Для божественных Сил такое затруднительно — в момент выброса структуры «со своей стороны» щиты на мгновенье приходилось убирать. Требовалось долго тренироваться, а тут! Полевые маги коалиции горели один за другим, но там, видимо, раздавались команды, Борис не слышал, но вскоре склонные к Силе оставили фаланги и собрались в слаженные тройки, а пехота, в который раз перестроившись, пошла, почти побежала к застывшему в неустойчивом равновесии центру. Там ковалась победа и все это понимали.

Если бы Борис мог здраво рассуждать, он бы непременно восхитился: «Ай, да Рус! Свел преимущество в магах практически на нет! Из двухсот, вышедших с пехотой, примерно треть уже выведены из строя, а остальные скованны защитой самих себя! Дальняя магическая поддержка занята обороной лагеря! А как у них дела?», — и обернулся бы. Нет, он и так обернулся, но из-за того, что услышал дикую ругань взбешенного Плиния.

Десяток всадников вышли из общей рубки и, проскакав полстадия в сторону, развернулись и понеслись на ощетинившуюся копьями охрану лагеря. Казалось бы — безумие! Но вдруг, перед ними возник толстый каменный цилиндр и покатился быстрее их скачки. Всадники ворвались в лагерь по каше из крови, костей и щитов, по ровной дорожке, «выдавленной» в оторопевшем трехрядном строе. А кровавый камень катился дальше, давя все на своем пути, пока… не поймал «огненное копье» и не «испарился».

Тиренцы вскинули луки и сверкающими от Знаков стрелами принялись расстреливать тройки магов на правом фланге, занятых выбиванием сильно поредевших кочевников, коих осталось едва ли пять сотен. Наглые диверсанты во главе с магом-Хранящим стреляли удивительно быстро и успели выбить… неизвестно сколько, но почти каждая стрела поражала цель. Наконец, из дальнего тыла лагеря на них понеслась резервная сотня кавалеристов. Вместо того, чтобы побежать, сломя голову, тиренцы спешились, разбились на двойки и направились… к скопления магов, а один, вздыбив черного единорога, понесся навстречу сотне.

Борис, увидев за спиной этого безумца перекрещенные «близнецы», наконец, пришел в себя: «Рус! Вот он какой…». Дальнейшее заставило его открыть рот.

Этруск-Хранящий остановился. На его руке возникла непонятная структура. Послышался далекий тихий рокот и кавалеристы стали вылетать из седел. Падали, о них спотыкались задние ряды, летели на землю и не вставали…

— Идиоты!!! — оглушающий фальцет главного мага заставил вздрогнуть, — всем магам обернуться назад, вас вырезают с тыла!!! — а сам в это время создавал мощную структуру и скоро в Руса полетел рой мелких «огненных стрелок».

Следящему показалось, что расстояние в полтора стадия они преодолевали целую вечность… вот-вот его герой погибнет… «Нет!», — от радости он чуть не закричал. «Стрелки» растаяли, как тает в воде соль. Лишь на мгновенье мелькнула желтая пленка, но Борис готов был поклясться, что не она послужила причиной исчезновения мощной структуры. А в это время Рус продолжал валить кавалеристов непонятным сооружением на правой руке и продолжал это делать, даже тогда, когда полностью закрылся «пыльной стеной» — лучники резерва, опомнившись, засыпали его стрелами.

— Он должен перегореть, должен… — Базилий, незаметно очутившийся рядом с Борисом, шептал это как ученическую мантру и готовил еще одну структуру, мощнее предыдущей…

В это время на помощь практически беззащитным магам бежали воины резерва, боясь бить диверсантов стрелами — они ловко прикрывались их склонными к Силе товарищами, а сами (еще одна невероятность!) не боялись ударов структурами!

Перегорит Рус или нет, покончат с тиренцами на территории лагеря или они вырежут всех, поможет ли мощнейшая структура Базилия (Следящий не понимал и очень опасался: как бакалавр, в такой мешанине, намеривался отделять «своих» от «чужих»?) — осталось неизвестным. Земля вдруг дрогнула. Раз, второй, третий и Борис обернулся на крики ужаса, пришедшие с поля. То, что он увидел не хотело укладываться в голове.

Три каменных исполина, высотой по тридцать локтей каждый топтали и давили руками обезумевших воинов. «Каменные големы», а это несомненно были они, светились желтым светом. От каждого шага содрогалась земля, слышался треск костей и… стойкие воины, вопя от ужаса, побежали. А в это время из тыла лагеря донесся громкий дружный затяжной клич: «Ал-ла-а!!!», — туда летели свежие тирские всадники. Сотни. Много сотен.

— Три. Великих. Магистра… — хрипло и почему-то раздельно прошептал Базилий в ухо Борису. Его структура, почти готовая, полностью развеялась, сохранив жизни воинам коалиции — Следящий почему-то подумал именно таким образом и отметил, что Плиний давно пропал из вида, причем Борис не мог вспомнить когда. И вообще, сколько длится сражение — непонятно. Казалось, вечность… или один миг.

Резервные кавалеристы и пешие воины бросились наутек. Кочевники разделились: половина ушла в преследование, половина влетела в оцепеневший беззащитный лагерь. Все было кончено. Как и предполагал Борис, экспедиция в Тир оказалась авантюрой.

Рус и радовался победе и огорчался. Посчитал её пирровой. Навскидку — полторы тысячи обученной пехоты, три тысячи опытных всадников — невосполнимая потеря для небольшого степного княжества, по крайней мере на ближайший год. Хвала богам, магов потеряли всего два десятка, но очень жалко, что большинство из них — ученики. Отиг, Портурий и Рустам лежали в откатах. Он сам чуть не перегорел — спасли големы.