1356 (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 21

Роланд покосился на тянущую за верёвку ведро девушку и бросил Томасу, постаравшись вложить в слова всё презрение, на какое только был способен:

- У тебя нет чести, англичанин, и я убью тебя в один прекрасный день.

- Выезжать из города будешь, башку в выгребную яму макни, охолонись. – напутствовал его Томас.

- Я…

- Эй, Сэм! – заорал Ле Батар по-французски, - Конька не задень! Я его себе приберу.

Роланд, чуя, что запахло жареным, счёл, что пора делать ноги и поскакал к южным воротам. За ним последовал знаменосец.

Томас подмигнул быстроглазой Жанетте, бросил ей монетку и, спрыгнув с телеги, пошагал к замку.

- Чего он хотел? – полюбопытствовала Женевьева.

- Сразиться со мной. Он – защитник чести Лабрюиллада.

- Сразиться с тобой, чтобы отвезти Бертилью к мужу?

- Да.

- Он приехал забрать графиню? – вырвалось у незаметно подошедшего брата Майкла.

- А тебе что до того, святой брат?

Монашек сконфузился:

- Я… я беспокоюсь…

- Это легко исправить. – утешил его Томас, - Завтра тебе беспокоиться будет некогда.

- Почему это?

- Поедешь со мной в Монпелье. Ты же туда направлялся? Завтра туда и отправимся. Пакуй пожитки, какие есть.

- Но…

- Завтра. – внушительно повторил Томас, - На рассвете.

Ибо в Монпелье находился университет, а Томас здорово нуждался в совете учёных людей.

Лорд Дуглас был вне себя от ярости. Две сотни бойцов он привёз во Францию, а, вместо того, чтобы кинуть их против англичан, король Франции тянет кота за хвост и устраивает турнир! Чёртов турнир! Англичане жгут города на границах с Гасконью, осаждают замки в Нормандии, а король Иоанн развлекается игрой в солдатики. И лорду Дугласу пришлось принять участие. Не самолично, конечно, тем не менее, когда король предложил выставить против пятнадцати французов пятнадцать шотландцев, отказаться означало бы потерять лицо.

- Из седла вышибай, понял? – наставлял Дуглас тощего земляка со впалыми щеками.

Тот кивал. Звали его Скалли. Он, единственный из бойцов Дугласа, пренебрёг шлемом. Его тёмные, продёрнутые ранней сединой длинные волосы были свиты в косички с вплетёнными в них косточками. По слухам, каждому убитому им англичанину Скалли оттяпывал фалангу пальца, которая затем пополняла коллекцию костей в косицах. «По слухам», ибо напрямую уточнять у Скалли никто не решался. Часть костей вполне могла принадлежать и шотландцам из числа не в меру любопытных.

- Вышиб из седла – и готово! – поучал Дуглас.

Скалли ощерился и без тени шутки спросил:

- Добивать?

- Боже, нет, дурень! Это же вшивый турнир! Просто сбивай с ног и не давай встать.

На исход схватки делались ставки. Больше ставили на французов. В богатых доспехах, на превосходных конях, все они успели прославиться на бесчисленных турнирах. Проезжая мимо зрителей, французские бойцы задерживались перед королевской ложей. Шотландцы на низкорослых лошадках и в старомодных доспехах на фоне противников смотрелись бедными родственниками. Французы, как один, щеголяли в закрытых шлемах, украшенных намётами и клейнодами; шотландцы обошлись лёгкими бацинетами: простыми железными шапками с кольчужной защитой шеи. Скалли, выделявшийся непокрытой головой, вооружился устрашающего вида палицей, не доставая из ножен фальшион.

- Рыцарь, запросивший пощады, неприкосновенен… - терпеливо вещал герольд. Правила и без него знали всё назубок, его никто не слушал, - Копья затуплены. Пользоваться остриём меча в схватке запрещено. Не дозволяется также наносить увечья лошадям…

Король вручил слуге кошелёк и послал сделать ставку на французов. Лорд Дуглас поставил все свои деньги на соотечественников. Сам он принять участие в схватке не пожелал. Не из страха, просто ему нечего было себе доказывать. А вот племянника он включил в число пятнадцати шотландских бойцов. Обета не сражаться с французами Робби не давал, так что пусть все видят, что в неге и роскоши французского двора он не растерял боевых навыков. Сэр Роберт, на щите которого, как и у прочих участников-шотландцев, красовалось багровое сердце Дугласов, оживлённо беседовал с одним из грядущих противников-французов, с которым, очевидно, был знаком.

Тучный кардинал, с утра обхаживавший короля, присел на мягкую скамью к Дугласу. Места рядом с угрюмым шотландцем было достаточно, ибо он одним своим видом отпугивал придворных. Кардинал приветливо улыбнулся шотландцу и представился:

- Мы с вами не встречались до сего дня. Я – Бессьер, кардинал-архиепископ Ливорно, папский легат при дворе короля Иоанна Французского, благослови его Господь. Хотите миндаля?

- Попробовать, разве что… - пробурчал Дуглас.

Кардинал протянул ему миску с миндалем:

- Зачем же пробовать? Берите, не стесняйтесь. Миндаль из моего имения. Не сомневаюсь, что деньги вы поставили на своих ребят.

- На кого ж ещё?

- Не мне вас учить считать деньги, так что вы, вероятно, знаете нечто, чего не знаю я. И что же именно, позвольте полюбопытствовать?

- Я знаю толк в драках.

Кардинал прищурился:

- А если бы я, предположим, пообещал вам треть выигрыша и поставил приличную сумму, вы всё равно посоветовали бы мне ставить на шотландцев?

- А как же. Надо быть дураком, чтобы на них не ставить.

- Ну, в глупости меня пока никто не упрекал. – кардинал подозвал служку и вложил в его руку тяжёлый мешочек с монетами, - На шотландцев.

Слуга ринулся исполнять поручение, а кардинал повернулся к Дугласу:

- Что-то вы невеселы…

- Чему радоваться?

- Жизни. Отличная погодка, солнышко, доброе вино.

- И англичане в Гаскони с Нормандией.

- М-да, англичане. – кардинал откинулся на спинку, водрузив посудину с миндалем на объёмистый живот, - Его Святейшество настаивает на скорейшем заключении мира. Вечного мира.

Он не скрывал сарказма. Не так давно Луи Бессьер намеревался сам стать папой. Дорогу к папскому престолу ему должен был проложить святой Грааль – величайшая из христианских реликвий. В поиски кардинал вложил немало средств и под конец даже тайно заказал поддельный Грааль, но тщетно: обе чаши, и фальшивая, и настоящая, ускользнули от него, а следом – и папская тиара. Однако Бессьер не терял надежды. Новый папа был стар, болен и мог умереть со дня на день.

Ирония в голосе кардинала удивила Дугласа:

- Вы не стремитесь к миру?

- Стремлюсь, конечно. Я уполномочен Его Святейшеством обсудить условия перемирия с англичанами. Ещё миндаля?

- Я думал, папа жаждет поражения англичан?

- Жаждет.

- И настаивает на мире?

- А как иначе? Наместник Господа не может поощрять смертоубийство. – усмехнулся Бессьер, - Он проповедует всеобщее примирение и послал меня торговаться.

- И…?

- И я непременно поторгуюсь. Тогда, когда англичане будут готовы говорить о мире с Францией. То есть, после того, как англичане будут разгромлены. Поражение смягчает сердца и внушает смирение. Так как насчёт миндаля?

Взвыла труба, призывая обе группы участников занять места на противоположных концах ристалища. Церемониймейстеры проверяли копья бойцов, удостоверяясь, что наконечники у всех закрыты деревянными колпаками и не способны пронзить латы или щит.

- Надвигается война, - сказал Дуглас, - а мы здесь в игрушки играем.

- Король боится англичан, - объяснил Бессьер откровенно, - Лучников.

- Лучников можно побить! – горячо воскликнул Дуглас.

- Правда?

- Правда. Есть способ.

- Им… - кардинал кивнул на изготовившихся французских рыцарей, - …этот способ неизвестен.

- Потому что они болваны. Потому что для них война – это дурацкие игрища на глазах у короля, дам и простонародья. Мой отец участвовал в заварушке у Баннокбёрна. Слыхали о такой?

- Увы, нет.

- Мы в пух и прах разнесли английских свиней, лучников и других. Это возможно сделать, возможно и должно.

Десять французов построились в линию, оставшиеся пять встали позади них, готовясь воспользоваться сумятицей, внесённой в ряды шотландцев таранной группой.