Бабочка из Поднебесной - Лубенец Светлана - Страница 7

— Да мы и не злимся… — смущенно отозвался Стас.

— Еще не хватало из-за чая… — подхватил Глеб, но Ника видела, что они продолжают поглядывать друг на друга довольно неприязненно.

Когда они подошли к озеру, Долинский вдруг сказал, обращаясь к Стасу:

— Слушай, приятель, ты не мог бы оставить нас с Никой вдвоем? Сходи пока во второй корпус. Там стоит огромнейший аквариум с такими красивыми рыбками, что от них глаз не оторвать! Посмотришь… сфоткаешь… ну а на обеде встретимся…

Ника не верила своим ушам. Тот самый Долинский, думами о котором она себя совершенно измучила, хочет остаться с ней наедине в таком красивейшем месте. Зачем бы? Ну не для того же, чтобы просто погулять с ней у воды? Для этого второй молодой человек не помеха! Неужели… Нет, не может быть…

— А я, знаешь ли, не любитель рыб, — довольно спокойно заявил Стас. — И мне плевать, какой они степени красоты. А аквариумы ненавижу с детства.

— Ну тогда… еще куда-нибудь сходи… Будь человеком!

— Я не могу оставить Нику!

— Почему вдруг? Сейчас белый день! Мы на территории отеля. С ней ничего не случится!

— Мне Николай Иванович Нику поручил. Я за нее отвечаю. А тебя я вовсе не знаю! Неизвестно, что ты за фрукт!

Девочка уже повернулась к Стасу, чтобы попросить его не лезть не в свое дело, но Глеб ее опередил:

— Это неизвестно, кто ты такой! А мы с Никой с первого класса вместе учимся! Так что лучше отвали по-хорошему!

Стас с посеревшим лицом повернулся к Нике. Ей очень хотелось, чтобы он побыстрей ушел, но она заставила себя сказать ему довольно миролюбиво:

— Не сердись, Стас! Мы просто поговорим с Глебом… и все… А на обеде действительно снова встретимся, а потом… наверно… опять пойдем на море. Уж очень жарко!

Стас, склонив голову набок, так внимательно оглядел ее с головы до ног, что Ника принялась неконтролируемо поправлять волосы и лямочки на топике. Молодой человек больше ничего не сказал, медленно развернулся и пошел в сторону отеля. Ника загадала: если он свернет в сторону корпуса, в холле которого стоит аквариум, о котором говорил Долинский, то все сложится хорошо. Что подразумевалось под словом «все», Ника решила для себя не определять. Все — это и есть — все!

Стас свернул к корпусу, где они жили и в холле которого не было никаких аквариумов. На мгновение у Ники пересохло во рту от непонятного страха. Потом она взяла себя в руки и даже внутренне посмеялась над тем, что загадала. Все это глупости, ерунда и, как говорит Глеб, игры. А настоящая жизнь — тут, у чудесного озера, где она осталась один на один с Долинским. Ну… конечно, не совсем один на один. У озера отдыхало, ловило рыбу и потребляло ее с пылу с жару много отдыхающих, но никто из них не знал ни Нику, ни Глеба, а потому можно было считать, что они находились наедине. Девочка повернулась к однокласснику и выпалила:

— Ну и что ты мне хотел сказать?

Глеб сорвал с куста ярко-оранжевый цветок, бросил его в воду и ответил:

— Я… в общем, я хотел тебя пригласить вечером поехать в Санью…

— В Санью? — удивилась Ника, старательно глядя на брошенный Долинским цветок. Он не уплывал, а лежал на воде, будто озеро было для него самым привычным местом. — Так это ж далеко! Мы так долго ехали… после самолета…

— Долго ехать из аэропорта, потому что всех туристов по очереди развозят по разным отелям и наш «Золотой бамбук» — самый последний. Разве ты этого не поняла?

— Нет… Но я чуть ли не весь путь проспала… так что…

— Ну вот! А если ехать отсюда сразу в город — выйдет не больше пятнадцати минут!

— Ну и как же мы туда попадем?

— Очень просто — на такси!

— Это ж, наверно, жутко дорого!

— Не-е-е… вполне подъемно!

— Мы вообще-то с отцом планировали оставить Санью напоследок… Съездить туда перед самым отъездом домой… — с сомнением в голосе проговорила Ника. — Думаю, папа сегодня ни за что не поедет. Он не любит менять планы.

Глеб улыбнулся и сказал:

— А я его и не приглашаю… Я тебя приглашаю…

— Меня? Одну? — не могла не удивиться Ника. — Почему?

Долинский опять потянулся к цветам на кусте, но потом, видимо, сообразил, что не стоит их обрывать один за другим, и ответил, глядя Нике прямо в глаза:

— Потому что ты… классная девчонка!

Ника почувствовала, как при этих словах Глеба ее лицо в очередной раз заливает краска. Надо же, как долго она ждала чего-то подобного от Долинского в школе, а дождалась так далеко от нее и собственного дома, в Китае! Неужели это было предопределено судьбой? Вовсе не в заснеженном лесу, куда он приглашал ее кататься на лыжах, должно было состояться их сближение, а здесь, в Поднебесной! Да, но как же Стас? Он ведь ей уже почти понравился… Вот именно, что почти! Она просто собиралась им лечиться от Долинского. А оказалось, что лечиться и не надо!

— А раньше… ты этого не замечал? — все же решилась она спросить у Глеба. — Мы ведь действительно с первого класса вместе учимся…

Он опять улыбнулся и ответил:

— Похоже, не замечал… Здесь ты как-то приблизилась… что ли… На фоне этих цветов… — Он махнул рукой на куст, у которого они стояли, — …этой изумрудной воды… и вообще всего такого прекрасного, но все-таки чужого… ты своя, наша… какая-то родная… Важная очень…

— А ты не помнишь, Глеб… — осторожно начала Ника, но он ее перебил:

— Я все помню… Да, я не пришел зимой на вокзал и потом к тебе не явился с извинениями, потому что… был идиотом… да… Ты мне показалась очень хорошенькой на новогодней дискотеке. Помню, как к тебе лип… домой провожал, свидание с лыжами назначил… А потом вдруг все прошло… неожиданно… как отрезало… Ты прости, Вероника, что я все так прямо… резко… Но мне хочется быть честным… Я на следующий же день после дискотеки подумал, что переборщил со свиданием. Мало ли что в новогоднем празднике может примерещиться! Тебя я сто лет знал, а хотелось встречи с какой-то новой, особенной девушкой. Так и не получилось. Я даже знакомился несколько раз с теми, которые казались особенными. Но при ближайшем рассмотрении ничего особенного в них не было. Один макияж… тоннами… Я потом жалел, что так с тобой поступил, но не подходил, поскольку был уверен, что ты меня ненавидишь. И ведь было за что.

— А сейчас, Глеб, все может оказаться еще хуже, чем на Новый год!

— Почему вдруг?

— Да потому что мы в экзотической стране, будто в сказке! А потом ты приедешь домой, и у тебя снова все как отрежет. Будешь думать: мало ли что может примерещиться среди китайского цветения! И потом… я заметила: сейчас в отеле, кроме меня, нет твоих ровесниц. Тебе просто не к кому подвалить… Уж прости на грубом слове!

Ника думала, что Долинский обидится, но он рассмеялся.

— Представь, я этот вариант тоже рассматривал! — сказал он. — Но… в общем, сейчас все по-другому, честно! Я предлагаю не устраивать разборки, а поехать в Санью!

— А вдруг твои родители будут против? — задала вопрос Ника.

— А при чем тут родители?

— Ну как же? Может быть, им хочется побродить по городу семьей, а тут я…

— Да моя семья уже бродила по Санье! — Глеб опять рассмеялся. — Мы с тобой вдвоем поедем!

— Вдвоем?! — удивилась Ника. — Как это?

— Так это! Сядем в такси и поедем!

— Но… у меня денег нет… А папа не даст! Он не пустит нас вдвоем… одних… в чужой стране… Я язык только-только начала учить…

— Китайский? Учить?! Ну ты дала! Меня английский-то в школе достал! А тут китайский! От этих иероглифов можно с ума сойти! И вообще… почему вдруг китайский, а не французский, к примеру, или испанский?

Нике не хотелось признаваться Долинскому, что именно из-за него она взялась за этот сложный язык, и, очень кстати вспомнив Лулу, сказала:

— А я хочу в будущем поступить в университет на восточное отделение.

Глеб только развел руками, посмотрел на нее весьма уважительно, а потом опять спросил о том же:

— Так поедем в Санью? На такси у меня есть! Хватит туда и обратно!

— Я же сказала: отец меня ни за что не отпустит!