Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 82

Рассовав тугие пачки по внутренним карманам плаща, он снова уселся в машину и, пообещав восьмидесятнику червонец сверх оговорённого, попросил по пути к вокзалу не врубать музыку.

Выходя возле Комсомольской площади и рассчитываясь, Рысцов заметил, как метрах в тридцати позади жёлтого «Фольксвагена» припарковалась пожилая «Тойота» с тонированными стёклами. Из неё никто не вышел. Неужели пасут?.. Перед глазами возник забрызганный кровью санузел в отёле…

Да нет, паранойя, подумал Валера, стараясь успокоиться. Но внутри уже вновь навязчиво заклокотала паника. Он обронил что-то невразумительное, прощаясь с кудлатым поклонником регги, и неторопливо зашагал к середине тротуара, теряясь в нагруженной баулами и пакетами толпе. Ненароком оглянулся и заметил, как двери «Тойоты» открываются. Тут терпению пришёл конец, и Рысцов дал волю ногам, которые тут же понесли его прочь со скоростью призёра Олимпийских игр по спортивной ходьбе…

Возле касс дальнего следования торчали хвостики очередей. Он пристроился к одному из них. Минуты потянулись, словно плавленый каучук. Люди двигались медленно и нехотя, скандалили, возмущались, перепроверяли, будто бы нарочно задерживаясь возле окошка как можно дольше.

— До Уфы, — наугад брякнул Валера, просовывая паспорт в шлюзовой ящичек, когда наконец подошла его очередь.

Суровая билетёрша далеко за среднего возраста открыла документ и принялась тщательно изучать его содержимое. На страничке с регистрацией по месту жительства она задержалась. Свела брови и глянула на Рысцова поверх очков.

— Где вы проживаете? — раздался её хриплый голос из миниатюрного динамика.

— Как где? — удивился Валера. — Проточный переулок… там же написано.

— Написано, да неразборчиво, — отрезала билетёрша. — Давно уже вышел указ — обеспечивать билетами только при наличии московской регистрации. Постоянной или временной. Если проездом, то все равно нужно поставить штамп в любом отделении милиции.

— Но у меня же постоянная прописка! — возмутился он.

Строптивая тётка тут же поднесла к стеклу раскрытый паспорт… Печать была смазана. Дьявол! Он ведь так и не поменял документ после той коварной метели в Гуамском ущелье.

— Я не могу оформить билет по этому документу. У вас есть ещё какое-нибудь удостоверение личности?

Рысцов затравленно посмотрел на неё. М-да, вот ведь ещё о чем не горевал, ну и ситуевина! Что ж, делать нечего… Нужно идти ва-банк. Он достал дипломатический паспорт и сунул в ящичек.

Билетёрша пролистала богато отделанную книжечку и ошалело вытаращилась на Валеру. Не дай бог — знала…

— Вы что мне голову морочите?! — вдруг взвизгнул динамик её голосом. — У него дипломатическая неприкосновенность, а он в общую очередь лезет! Людям мешает! Совсем обнаглели, бюрократы!

Люди стали с интересом прислушиваться к стенаниям билетёрши и коситься на Валеру. Только этого не хватало, вашу мать. Прокрался, называется, незаметно…

— А куда же мне? — растерянно спросил он шёпотом.

— Идите к администратору!

Схватив документы, Рысцов словно ошпаренный шарахнулся прочь. Многие пассажиры проводили его взглядами: кто-то усмехался, в чьх-то глазах читалась неприкрытая классовая ненависть. И в каждом из этих людей он сейчас видел своего затаившегося врага. Который не решается пристрелить его на месте лишь потому, что здесь слишком много народу.

Администратором оказался довольно адекватный, в отличие от психованной кассирши, молодой человек, который без лишних комментариев оформил бледному на морду Валере билет до Уфы в купе. Свободных мест СВ-класса, как ни странно, уже не было в наличии.

Спешно расплатившись и поблагодарив парня, Рысцов вышел к платформам — поезд должен был отойти уже через полчаса. Нашарив глазами на электронном табло строку с нужной информацией, он, не задерживаясь, прошёл к уже поданному на седьмой путь составу.

Проводник, тамбур, длинный коридорчик, пустое купе…

Сердце колотилось в неистовом ритме.

Уехать из этого страшного города! Бежать от зыбкого наваждения! Вон, вон отсюда! Прочь от грязи, крови, безумия! Он, когда-то родившийся здесь, выросший и живший, — теперь стал посторонним! И для него самого исполинский город тоже вдруг оказался чужим… В один миг обернулся холодным, скользким, лишённым души чудовищем. В нем не осталось друзей, тут не было любимой женщины… её, впрочем, нигде не было.

Валера тихо зарычал от безысходности и стукнул стиснутыми кулаками по столику. Хорошо, что он один в купе. Очень хорошо.

Скинул плащ и пиджак — натоплено было чересчур сильно…

Этот беспокойный город раздавил его. Заставил предать друзей, а затем и самого себя. Именно он породил эс. Окатил людей напалмом иллюзий! Этот город заставил Рысцова бежать. Он перебил артерию его размеренной жизни. Задушил… Прочь!

Перрон за окном вздрогнул и поплыл.

Будь проклят, лживый и прекрасный град!..

— Тьфу, чуть не опоздал! Сраное метро! — сообщил, бесцеремонно вламываясь к Валере в купе, растрёпанный широкоплечий мужчина.

—Бл… — только и смог ответить Валера.

— Не понял? — вскинул брови попутчик, лёгким движением закидывая сумку на одну из верхних полок. — Вы про метро?

Рысцов не откликнулся. Только разговорчивых соседей ему сейчас недоставало. И ведь в последний момент завалился; что ж ты не припозднился на пару минут, зараза?

Мужик тем временем уже извлёк несколько бутылок светлого пива и, ловко откупорив одну, приложился к горлышку, задвигав большим, гладко выбритым кадыком.

— К сестре приезжал, — уведомил он, наглотавшись. Потянулся, хрустнув позвоночником. — Еле пустили в Москву, представляете! Совсем президент с ума сошёл. Говорю: к родне еду! А эти церберы в погонах: к какой, мол, родне? Что, мол, да зачем? Заставили какую-то регистрацию пройти, отпечатки пальцев и прочая дребедень.

— Ясно…

Ну точно… Рубаха-парень из провинциальной глубинки. Злейший враг интроверта в дороге. От такого быстро не отвяжешься. Угораздило же.

Валера попытался отвернуться к окну, но мужик тут же пресёк недвусмысленную попытку уклониться от общения, протянув широкую ладонь: