Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 146

— Ку-ку, — ласково прошептал он, наклоняясь над бледным лицом спящего мужчины. Покосился на зрачок камеры, ведущей непрерывную запись в каждой палате. — Что беспокоит любезного господи…

Мужчина открыл глаза.

Дежурного буквально отнесло к стене. Он почувствовал, как форменные брюки намокли. В висках гулко застучало, колени подогнулись, в районе солнечного сплетения будто заворочался и выстрелил иглами в разные стороны миниатюрный дикобраз.

Реципиент мог сдохнуть. Но не проснуться!

Часто дыша, дежурный заворожённо смотрел на блестящие роговицы открытых глаз. Мужчина невидящим взором уставился в чашу излучателя, склонённую над ним. Запищал какой-то зуммер, заставив дежурного вздрогнуть всем жирным туловищем.

Он, придерживаясь за стенку и беззвучно матерясь, вывалился из палаты, непослушными пальцами набрал код кабинета нейрофизиолога.

— Слушаю, — раздался из интеркома знакомый суховатый голос.

— Мих-хаил В-викторович… он смотрит… — отрывисто проговорил дежурный. — Я наклонился, а он как зыркнет…

— Кто это? — озабоченно поинтересовались из динамика

— Четвёртый этаж… срочно! Тревога по красному коду… — пролепетал дежурный, забыв ответить на вопрос.

Из-за приоткрытой двери палаты донёсся новый пульсирующий сигнал, слившийся с писком зуммера.

К тому моменту, когда из лифта выбежали анастезиологи и реанимационная бригада, дежурный сидел, прислонившись к стене, и бессмысленно улыбался. Нейрофизиолог Михаил Викторович глянул на него поверх очков в стильной оправе и бросил через плечо двум санитарам:

— Этого — в дурку. И скажите безопасникам, чтоб проверили записи и лог-файлы на его рабочем месте.

В палате уже суетились порядком перепуганные технари, подключая ноутбук к специальному порту ГС-излучателя. Реаниматоры облепили реципиента дюжиной присосок и считывали показания своих приборов.

— Что здесь? — деловым тоном осведомился Михаил Викторович, входя в помещение. Его взгляд упал на остекленевшие глаза мужчины. — Вот черт… Откинулся, что ли?

— Какой там, — откликнулся один из реаниматоров. — Живёхонек. Дольше нас с вами здравствовать будет…

— Не понял, — насупился нейрофизиолог, оттягивая мужику нижнее веко. — Он что, проснулся?

— Спит. Только очень странно… — Начальник технической смены повернул ноут, чтобы всем было видно дисплей. — Гляньте, кривые ЭЭГ обезумели…

— Тестер в порядке?

— Да. И дублирующий поток данных то же самое показывает!

Михаил Викторович всмотрелся в графики.

— Это же бред, — ухмыльнулся он спустя несколько долгих секунд. — Проверьте ещё раз аппаратуру.

— Она в норме, Михаил Викторович…

— Значит, я сошёл с ума! — громогласно возмутился он. — Почините мне, пожалуйста, мозг!

Электроэнцефалограмма.

Никто не ответил. Нейрофизиолог снял очки и вытер лицо платочком. Сказал:

— Вы понимаете, что показывают эти кривые? Они показывают несовместимые вещи. Вот дельта-волны, вот «сонные веретёна», частота один-два герца — все отлично, не считая, что это третья фаза медленного сна. Полюбуйтесь! Вот деятельность таламо-кортикальной системы… А здесь — кривые коры. Ничего не смущает? Если верить этим данным, то перед нами сейчас лежит человек, который одновременно спит и бодрствует. Это нормально, по-вашему?!

Технари лишь беспомощно пожали плечами.

— Так. Хорошо. Дайте мне нейрохимическую картинку. Так. Очень хорошо, очень хорошо…

Михаил Викторович, чувствуя странную слабость в руках, снова нацепил очки, достал мобильник и набрал номер начальника региональной химлаборатории Центров.

— Алло? Остапыч? Да, привет. Не сильно отвлёк? Да, понимаешь, тут казус один возник… Странный реципиент обнаружился. Посмотри, пожалуйста, будь любезен, картинку нейрохимическую, которую ребята тебе сейчас по сетке сбросят… Что? Да, срочно… Коньяк — с меня! Жду звонка…

Рыжеволосый и, как следствие, конопатый Константин Остапович, сидя в своём каньонообразном кресле в ста тридцати километрах от происходящих событий, шумно выдохнул и нехотя включил компьютер. При загрузке программы «chemistsomnia lab» выскочило окошко, предупреждающее, что срок легального использования софта истёк две недели назад. «Ну и хрен с тобой!» — злорадно подумал Остапыч, загружая исходные данные, полученные минуту назад по корпоративной почте.

— Так, что тут у нас имеется… — пробубнил он. — Ага, серотонинчик, норадреналинчик, ацетилхолинчик, гамма-аминомасляная кислотка… Чудно. А это нейропептидики…

Остапыч вдруг выпрямился и озадаченно потеребил свой огненно-рыжий чуб. Дёрнув мышкой, он закрыл программу, потом рестартанул машину и снова запустил кракнутый «chemistsomnia lab». Повторно загрузил данные, после чего, сдвинув соломенные брови, вперился в дисплей. Чушь.

Гневно засопев, он набрал номер Михаила Викторовича и приложил трубку к уху. Абсолютно не смешна подобная халатность, учитывая дороговизну спутниковой связи «Стикс» в их покалеченном «каплями» мире…

— Викторыч! Ты чего, издеваешься надо мной?! Скажи своим орлам, чтобы правильно снимали НХ-показания! Чего?! Слушай, протрезвей сначала! Ты в курсе, что твой реципиент спит и бодрствует разом? Ах, в курсе… Ну все, задрал, алкаш!..

Остапыч дал отбой, с неудовольствием отмечая общее время разговора. Дьявол, столько денег просадить из-за элементарной хмельной небрежности! Он яростно выдохнул и уже почти до конца погрузился в каньон кресла, потирая пальцами виски, когда мобильник снова запиликал…

Всеволод закончил говорить и принялся мотать ногой, отчего пластинчатые штаны зашуршали, словно сотня потревоженных змеёнышей в заброшенном серпентарии. Бритый и стриженый, он выглядел совершенно по-другому. Лицо профессионального бомжа преобразилось: нельзя сказать, что оно стало красивым или помолодело, но морщины возле носа и впадины на дряблых щеках стали вызывать уважение. А ещё теперь были видны глаза. Умные и немного потускневшие от пьянства, смятенные, вдавленные в череп на неестественную глубину.

— Стало быть, теоретически это возможно? — спросил Андрон после непродолжительного молчания.