Звёздная дорога - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 44

— Гм-м, — промычал отец после непродолжительного молчания. — Лично я полагаю, что те случаи, которые ты имеешь в виду, дело рук частных лиц, действовавших на свой страх и риск. Они не связаны между собой ничем, кроме стремления воздать преступнику по заслугам… Хотя это вопрос терминологии. Если Звёздной Палатой называть не какую-то тайную организацию, а само явление, тогда я согласен — она существует. Всегда найдутся люди, которые не могут смириться с тем, что кто-то совершает ужасающие преступления против человечности и остаётся безнаказанным.

— Ты говоришь так, будто одобряешь их, — удивлённо произнёс я. — Ты, отменивший в Царстве Света смертную казнь, одобряешь самосуд и тайную расправу?

— Нет, Эрик, я не одобряю это, но отношусь с пониманием. Я отнюдь не считаю смертную казнь неадекватной мерой наказания и отменил её вовсе не из соображений абстрактного гуманизма. Хотя… В принципе, никто не имеет права лишать человека жизни, но если это происходит, кто-то непременно должен нести ответственность — как за убийство, так и за казнь. Когда случается убийство, то всё ясно — в ответе убийца. Другое дело, найден он или нет, какова степень его вины, и виновен ли он вообще. Ответственность и виновность разные вещи. А как быть с казнью, с законной казнью? Кто за неё отвечает? — Отец сделал выжидающую паузу.

— Ну… наверное, государство, — предположил я.

— Глупости! Ответственность государства — фикция. Государство, это механизм осуществления власти конкретных людей. Государство нельзя призвать к ответу, ибо оно лишь инструмент. Тебе когда-нибудь приходило в голову считать шпагу ответственной за смерть тех, кого с её помощью убили?

— Конечно, нет.

— Вот так же и с государством. Ответственность — удел людей, это наша привилегия и одновременно наше бремя. А перекладывать ответственность на государство, значит умывать руки. За казнь осуждённого преступника должен кто-то отвечать — но кто? Обвинитель, требовавший смертной казни? Судья, вынесший смертный приговор? Палач, который исполнил приговор? Или король, чьим именем этот приговор был вынесен и приведён в исполнение? Даже если приговор справедлив и преступник заслуживает смерти, ответственность должна быть, иначе её отсутствие рано или поздно приведёт к произволу. А что уже говорить о судебных ошибках! Кого призывать к ответу — государство? Ему от этого ни холодно, ни жарко. Обвинителя, судью, короля, палача?… И кстати, насчёт палача. Он по определению не может быть нормальным человеком, такая у него работа. А государство, содержащее на службе психопата-убийцу, характеризует себя не с лучшей стороны… Впрочем, я уже говорил, что государство просто механизм и ему всё равно, кто находится у него на службе. Зато мне, как главе государства, это не безразлично.

— Но тот, кто убивает без суда, — робко возразил я, — вернее, берёт на себя функции судьи и палача…

— Также он берёт на себя и всю полноту ответственности за свой поступок, хочет того или нет. Только пойми меня правильно, Эрик, я не оправдываю самоуправства. Каждый, кто подменяет собой закон, должен отвечать по всей строгости закона. Но в жизни бывает всякое. Взять, к примеру, классический случай с Харальдом. Артур мог и не убивать его; он мог бы прикончить чудищ, а самого Харальда просто обезвредить… И что же дальше? Оставлять его на свободе — опасно, пытаться вылечить — безнадёжно, а содержать в заключении — тоже не выход, ибо узники имеют дурную привычку совершать побеги. Так что, как ни крути, оставалось одно — смерть. Либо убить Харальда на месте под предлогом самозащиты, либо передать в руки правосудия, наперёд зная, какой будет приговор — его казнят не столько за двукратное покушение на убийство, сколько из-за того, что он представляет смертельную опасность для окружающих. Артур без колебаний выбрал первое. Он не из тех, кто при малейшей возможности норовит переложить ответственность на других, а самому остаться чистеньким. И я никогда не слышал, чтобы Артур объяснял свой поступок самозащитой. Он говорит: «Я убил Харальда, потому что так было нужно. Кто считает, что я совершил ошибку, пусть первый бросит в меня камень». И всё. Камней пока никто не бросал.

Ещё бы, подумал я. Камень, брошенный в Артура, ведёт себя подобно бумерангу. Даже если ты не согласен с ним, лучше не рисковать.

— Александр был бы не против, — отозвался Амадис и тут же нахмурился. — Знать бы, где этот сукин сын пропадает…

— Наверное, собирает камни, — предположил я. — Чтобы потом бросать их в дядю Артура.

— Собирает камни, — задумчиво повторил Амадис. — Небось, уже много насобирал…

Глава 13

Кевин

Я проснулся от сильного толчка в бок.

Никому не советую будить меня столь бесцеремонным образом, это чревато непредсказуемыми последствиями. Человек я очень импульсивный и спросонья могу дать сдачи — чисто рефлекторно, в порядке самообороны. А рука у меня тяжёлая. И нога, кстати, тоже.

Благо на этот раз всё обошлось без членовредительства. Проснувшись, я не стал сразу устраивать потасовку, а всего лишь совершил головокружительный акробатический прыжок, мягко приземлился на ноги спиной к стене и принял боевую стойку, готовый отразить следующую атаку.

Однако злоумышленник в парадной форме вице-адмирала не проявлял ни малейших признаков агрессивности. В расслабленной позе он стоял возле кровати, на которой ещё минуту назад я почивал мирным сном, и приветливо улыбался. Вопреки утверждению Анхелы, за прошедшие четырнадцать лет Рик почти не изменился, разве что немного похудел, а черты его смуглого лица стали более резкими.

— Ну ты даёшь, старина! — с лёгкой иронией произнёс он. — Сущий кладезь талантов! Не будь ты выдающимся учёным, искусным пилотом и удачливым бизнесменом, из тебя получился бы отличный циркач. Теперь-то я верю, что ты перепрыгнул через забор.

Я понял его намёк и покраснел.

— Так что, будем драться?

Рик ухмыльнулся:

— По идее, тебе стоило бы намять бока, — сказал он. — Но где мне тягаться с таким попрыгунчиком. — Он сделал два шага вперёд и крепко сжал мою руку. — Чёрт возьми, Кевин! Я так рад тебя видеть!

— Я тоже чертовски рад, — искренне ответил я.

Рик был на полголовы ниже меня и на шесть лет старше. Когда я поступил в Академию, он учился на последнем курсе, и меня определили ему в подшефные. Если бы не это обстоятельство, мы бы вряд ли познакомились, но его величеству случаю было угодно, чтобы мы оказались на одном корабле, мчащемся вглубь чёрной дыры, и проведённые внутри сферы Шварцшильда полтора часа сблизили нас больше, чем долгие годы дружбы. Если в этом мире и был человек, которого я мог назвать своим другом, так это Рик.

Мы были мгновенно поглощены потоком воспоминаний — таких чётких, предельно ясных, как будто всё произошло лишь вчера, как будто между теми событиями и днём нынешним не лежал отрезок времени длиною в четырнадцать лет. Я уже скурил четыре сигареты, Рик — две трети своей сигары, а мы всё продолжали обсуждать наши тогдашние действия, анализировали их с позиций приобретённого опыта, спорили о том, что следовало бы ещё предпринять, а чего делать не стоило… Не знаю, сколько могло так продолжаться, если бы в спальню не вошла Дженнифер. Она была одета в великолепное вечернее платье с длинным, почти до самой талии, боковым разрезом, а на её шее красовалось жемчужное ожерелье.

При её появлении, Рик что было силы стукнул себя кулаком по лбу. У него был вид программиста-склеротика, внезапно вспомнившего, что в десятичной нотации 8+8=16, но никак не 10.

Дженнифер удивлённо посмотрела на меня:

— Ты ещё не готов?!

— К чему? — спросил я.

— Ну, к приёму.

— К какому приёму?

Дженнифер перевела взгляд на Рика. Тот виновато развёл руками:

— Прошу прощения, сударыня. Я так увлёкся воспоминаниями, что забыл предупредить Кевина. — И уже обращаясь ко мне, продолжал: — Моя сестра решила устроить торжественный приём по случаю прибытия дорогих гостей. То есть вас.