Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Курков Андрей Юрьевич - Страница 3

Алик остановился. Остановились рядом и следовавшие за ним. На глазах у всех, стоявших под надомной, освещенной слабенькой лампочкой табличкой «Лычаковская 84-А», темнота наполнялась воздушным молоком тумана.

Во рту у Алика, на языке, на нёбе ощутилась легкая сладость.

«Фабрика «Свиточ»?! — подумал Алик. — Этот туман явно оттуда… воздушные отходы молочного шоколада?!» — усмехнулся он своим по-детски ироническим мыслям.

Уставился на исчезающую на его глазах надомную табличку.

— Алик, я пойду, — сказал голос капитана Рябцева. — В другой раз.

— В какой раз? — спросил Алик.

— Ты же ни разу не переселялся, — дружелюбно говорил капитан. — Адрес я твой с семидесятых знаю. Зайду, расскажу тебе всё. Может, даже завтра.

Ребята попрощались и растворились в этом внезапном ночном тумане. Остался рядом только Аудрюс, он стоял, почти касаясь плечом Алика.

— Поедем ко мне, — предложил Алик своему прибалтийскому другу. — У меня бальзам есть.

— У меня тоже, две бутылки «Трех девяток», — ответил тот.

Алик достал мобильник. Набрал фирму такси, но телефон диспетчера не отвечал. Набрал другую — тот же результат. И вдруг услышал звук мотора. Он помнил, что стоял рядом с дорогой. Нащупал подошвой ботинка край бордюра, стал вглядываться в сторону, откуда приближалась к ним всё еще не видимая, но уже слышимая машина. Ступил на проезжую часть, заранее подняв правую руку.

Из молочного тумана выплыли два желтка фар, совсем рядом. Алик сделал еще шаг, чтобы его было лучше видно. И тут завизжали тормоза, и машину понесло по мокрому булыжнику прямо на Алика. Правый желток фары не сильно ударил его в колено, и он отскочил, взмахнул руками, пытаясь найти равновесие и удержаться в вертикальном положении, но не удержался.

Машина остановилась. В салоне вспыхнул свет, и в этом свете Алик увидел два перепуганных лица. Одно принадлежало молодому, может быть, тридцатилетнему мужчине, второе было постарше. Острота носа и ухоженные усы старшего пассажира выдавали в нем иностранца, скорее всего поляка. Молодой открыл дверцу, вышел. Его руки дрожали. Он был в шоке.

— С вами всё в порядке? — спросил он Алика, который снова стоял на ногах, потирая ушибленное колено. — Я вас не видел!

— Ничего, ничего, — приговаривал Алик. — Аудрюс, ты тут? — оглянулся он.

— Тут, — ответил приятель, подходя поближе к машине.

— Может, вас отвезти куда-нибудь? — спросил водитель старенького «опеля», сцепив ладони в замок, чтобы унять дрожь.

— А я как раз машину ловил, чтобы ехать, — произнес немного отрешенно Алик. — На Замарстиновскую, в конец…

— Садитесь! — водитель открыл заднюю дверцу и теперь не без интереса во всё еще перепуганном взгляде рассматривал эту немолодую длинноволосую парочку приятелей.

Машина тронулась и будто поплыла внутри туманного молока, словно подводная лодка по темным, глубоким и непрозрачным водам.

— А вы мою улицу найдете? — не без сомнения в голосе спросил Алик.

— Или мы ее, или она нас найдет. Главное — не спешить. Вы ведь не спешите?!

Малая скорость успокоила Алика.

— Ты как? — спросил он у Аудрюса.

— Нормально.

— Как ты думаешь, Рябцев правду сказал?!

Аудрюс пожал плечами. Отвечать ему не хотелось, да и не было у него конкретного ответа.

Ехали с полчаса молча, и вдруг в расступившемся внезапно тумане появились стволы сосен и знакомый забор милицейской больницы.

— Ну вот, — выдохнул облегченно водитель. — Вам дальше?

— Ага, тут уже недалеко, — Алик кивнул. И снова оглянулся на Аудрюса. — Посидим у меня немного, отдохнем, — сказал.

— Мне бы поспать пару часиков, — проговорил Аудрюс устало.

— Тогда сначала поспим, а потом отдохнем, — сказал Алик и зевнул.

Глава 2

Высадив длинноволосых пассажиров, «опель» развернулся и поехал обратно, в этот раз в сторону центра.

— У нас такие хиппи давно вымерли, — сказал по-русски с заметным акцентом усатый пассажир. — Наркотыки, гашыш… Хиппи вообще долго не жили, зато с сексом и весело! Мы еще спробуем?

— Что попробуем, пан Ярек? — удивился водитель, у которого из всего только что сказанного поляком в голове остались только слова «секс» и «весело».

— Ну а за что я тебе плачу, курва-мать?!

Водитель внимательно всмотрелся в дорогу. Туман рассеивался.

— Попробуем, — закивал он и зевнул, одновременно нажимая на педаль газа.

По протертым влажной тряпкой ночи булыжникам улицы Шпитальной, раздвигая туман фарами и корпусом, «опель» Тараса «мчал» со скоростью двадцать километров в час. Машину трясло — не пристегнутый ремнем безопасности пассажир подпрыгивал на правом переднем сиденье. Тарасу даже эта скорость казалась опасной. Но никакой туман не был в силах отменить наступивший в Украине двадцать лет назад капитализм. А капитализм — это жестко. Хочешь есть — иди работай!

— Ну как? — остановив машину, спросил Тарас у пана Ярека, поляка лет пятидесяти, специально приехавшего во Львов.

Месяц назад этот поляк нашел в Интернете рекламную страничку Тараса и заинтересовался. Заинтересовался — и приехал. Сколько сюда от Польши ехать? Смешно подумать. Польша вполне могла оказаться пригородом Львова — такие тут расстояния!

— Вы если устали, то пристегнитесь! — добавил Тарас. — Или можем уже и закончить на сегодня?

— Нет, — мотнул головой поляк и перешел с ломаного русского на польский. — Вешь цо… Може йеще трохэ… минут петнаща… — Пан Ярек говорил, стиснув от боли зубы. Его глаза были потухшими, такими же, как и голос.

— А может, всё-таки лучше завтра продолжим? — уже тише и осторожнее попробовал Тарас настоять на своем после минутной паузы. — В таком тумане…

— Завтра?! То задрого бендже… Хиппи ваших одвозили, тоже за муй рахунек?

— Ладно, — выдохнул Тарас.

Серый «опель вектра» с длинной и международной биографией — Германия конца восьмидесятых, Польша девяностых, Беларусь двухтысячных и вот теперь Украина 2011 года — тронулся и покатился по горбатому, неровному булыжнику, передавая водителю и пассажиру в точности каждую вибрацию, каждый толчок, каждую ямку.

Тарас наклонился поближе к лобовому стеклу. Он почти лежал грудью на руле. Всматривался. Стрелка спидометра поднялась до «60». Пассажир молчал, подпрыгивая на дороге вместе с машиной и ее водителем.

Лично разработанные «лечебные» маршруты по ночному Львову Тарас знал наизусть. Не просто названия улиц, а даже мимо каких домов они проезжают и какие машины под этими домами чаще всего стоят. Если бы не туман — никаких проблем.

Пан Ярек резко застонал, бросил руки в пах, зажал между ляжек, затянутых в джинсы, так, словно хотел их согреть.

Тарас покосил взглядом на пассажира. На его губах появилась едва заметная улыбка. Решительнее нажал на педаль газа, и машина понеслась по плотно затуманенной улице как бешеная.

В глазах Тараса застыли одновременно азарт и страх. Страх присутствовал на самом кончике его взгляда, упиравшегося вместе с лучами фар в туман. И хоть фары пробивали туман метров на двадцать, но, появись на дороге какая-нибудь преграда, неважно — живая или нет, машину вовремя было бы уже не остановить. Мокрый булыжник не намного лучше обычного гололеда.

Неожиданно «опель» подбросило так, что Тарас, в этот раз не пристегнутый, коснулся макушкой потолка салона. Поляка тряхнуло посильнее, и он сцепил зубы, словно пытаясь остановить вой, пытавшийся вырваться из его нутра наружу.

Тарас бросил нервный взгляд на пассажира.

— Стой, стоп! — заорал пан Ярек, расцепив зубы, и тут же словно судорога скрутила всё его тело. Скрутила и сразу же отпустила. Он обмяк, как-то весь сжался, опустил локти к ногам. Губы на его побледневшем лице вытянулись в трубочку, словно он собирался свистнуть.

Тарас ударил ногой по педали тормоза. «Опель» бросило к бровке.

Поляк протянул левую руку к Тарасу. Рука дрожала. Тарас мгновенно, заученным движением вытащил из-под своего сиденья литровую стеклянную банку и передал поляку.