Воины преисподней - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 34

И тогда случилось первое непредвиденное: татарские стрелы как летели прямо, так и продолжали лететь, словно бы Карсидар и не предпринимал никаких усилий для защиты своих воинов. Некоторые русичи успели сделать ответный выстрел, некоторые упали как подкошенные, сражённые наповал, некоторые были только ранены.

Татары обстреляли также тех, кто переправлялся. С глухим чавкающим звуком стрелы входили в воду, со звонким стуком вонзались в брёвна паромов. Вскрикнули раненые, с громким плеском повалилось в воду несколько убитых.

И грянула вторая неожиданность: одна из стрел прошила голенище левого сапога Карсидара, пробила ногу навылет и осталась торчать там, как бы насмехаясь над тщетностью его мысленных потуг. Карсидару сделалось нехорошо. Он почувствовал, как внутри что-то оборвалось и ухнуло в бездну, мигом вскипела, завертелась и булькнула лиловая воронка. Или это было лишь расстроенное воображение…

Но тут грянула третья неожиданность, гораздо более неприятная, чем две первые, взятые вместе: позади заржал, встал на дыбы, замолотил в воздухе копытами верный гнедой – и обрушился, упал сначала на подломившиеся передние ноги, затем завалился на бок.

– Ри-и-и-и-сто-о-о-о!!! – завопил Карсидар, будучи вне себя от гнева на проклятых татар.

Вся его самоуверенность, вся значимость его персоны в собственных глазах мигом была смыта новым лиловым потоком, слетела, как скорлупа со сваренного вкрутую и резко охлаждённого яйца. Карсидар перестал быть королевским воеводой Давидом. Теперь он сделался обыкновенным раненым человеком, совершенно растерявшимся из-за случившегося.

– Ристо… – добавил Карсидар тише и подполз к бьющемуся в агонии животному, морщась от боли в простреленной ноге.

Конь был ранен смертельно. Татарская стрела поразила его в основание шеи, из перебитой артерии фонтаном хлестала ярко-алая кровь. Тяжело, со свистом дыша, Ристо смотрел на Карсидара огромным чёрным глазом, и в его взгляде чувствовалась мольба: ну, помоги же, хозяин! ну, что же ты…

А может, немая просьба опять же была игрой расстроенного воображения. Всем известно, что скотина – не человек, думать ей не дано…

Не-ет, Ристо – не скотина! Ристо – это верный друг, старый товарищ. Добрый конь – первое дело для мастера, кроме меча, разумеется. Сколько раз выносил он Карсидара из заварушек, помогал выскочить из таких передряг, что только держись! И не смог пережить, что мастер оставляет его в Толстом Бору, хотя бы даже вместе с Солом и Пеменхатом. Теперь Карсидар был твёрдо уверен, что именно конь заставил мальчика подняться в горы, сам отыскал своего хозяина. А Карсидар подвёл его, не защитил единственного оставшегося с ним друга от татарской стрелы! Надо же…

Он-то, глупец несчастный, думал, что последней ниточкой, связывавшей его с Орфетаном, был Читрадрива. И как-то не брал в расчёт Ристо. Ошибся, ох, до чего жестоко ошибся Карсидар! Последняя ниточка – вот она! Рвётся прямо на глазах, как паутинка, можно сказать, трещит под руками…

– Ну… давай же! Давай, поднимайся… Вставай, Ристо, чего ты лежишь? – хрипел Карсидар, готовый разрыдаться, чего с ним не случалось с детства, со времени тяжелейшего обучения у мастера Зэнвеша. Карсидар гладил бок животного, который тяжело вздымался и опадал, и шептал что-то бессвязное, какую-то глупую мольбу неизвестно какому богу на непонятном языке…

Впрочем, в душе не было никакой надежды. Карсидар ничего не понимал, не слышал и не видел, что происходит вокруг. Пожалуй, самое лучшее, что он мог сделать сейчас – это извлечь из ножен меч и перерезать коню горло, чтобы сократить его агонию. Но рука не поднималась сделать такое, ибо он воспринимал Ристо не как животное, а…

Совсем рядом в деревянный настил вонзилась очередная стрела. Карсидар распрямился, отвернулся от застывшего Ристо. Кажется, прошло не больше минуты, от силы полторы. Паром вон продвинулся вперёд совсем чуть-чуть. Ползёт как черепаха!

А татары времени зря не теряли. Продолжая держаться от находившихся на левом берегу русичей на некотором расстоянии, чтобы избежать рукопашной, они посыпали их и паромы градом стрел. Русские воины отстреливались, но их было меньше, чем татар, к тому же дала себя знать неожиданность нападения.

И когда около какого-нибудь из столбов, к которому были привязаны паромные канаты, оставалось не более трёх человек, татары сразу же меняли тактику и стремительно неслись туда, пытаясь не только изрубить русичей кривыми мечами, но главным образом перебить канаты.

Дважды им это удалось. Тот паром, который располагался ниже всех по течению, уносило вниз по реке. Видно было, как переправляющиеся на нём воины схватили щиты и изо всех сил гребут ими, как вёслами, надеясь добраться до левого берега. Воинам со второго парома повезло больше: потеряв свой канат, они всё же сумели перехватить следующий и удержаться на нём. Однако теперь на том канате висели сразу два тяжёлых плота. Выдержат ли волокна такое напряжение?

Татары тоже сообразили, что к чему, и удвоили натиск на ратников, оборонявших соответствующий столб. Проклятые псы…

Но вот они обрубили канат на следующем столбе, и течение могучего Дона повлекло вниз ещё один неуправляемый плот. Карсидар посмотрел в ту сторону и перехватил взгляд одного из «коновалов». Ему показалось, что в глазах воина, с которым он два года назад выстоял в смертельной схватке не Тугархановой косе, читалось то ли недоумение, то ли укоризна. Дескать, что же это ты оплошал, Давид, не сумел уберечь нас от обстрела…

Карсидара разозлила собственная беспомощность. Ристо убит, лучшие бойцы гибнут совершенно бессмысленно, нелепо, других уносит вниз по течению. И ничего нельзя с этим поделать.

Так-таки ничего?!

Видимо, да.

Колдун!!! Ну точно, среди татар завёлся зловредный чародей. Он должен… просто обязан быть среди атакующих!

Ублюдок собачий. Только бы добраться до него, а уж там Карсидар сумеет выпустить из его поганого брюха кишки! Только бы добраться до берега…

Навернувшиеся на глаза слёзы мигом высохли, так и не пролившись. Карсидар присел, обломал с обеих сторон пробившую голень стрелу, распрямился, расправил плечи. Нет, шалишь! Минуты растерянности прошли. Пусть «колдун» Карсидар утратил свои сверхъестественные способности, побеждённый чарами неведомо откуда свалившегося на его голову татарина, зато жив ещё и прославленный мастер Карсидар, и королевский воевода Давид! Но какой из него воевода, когда ратники фактически брошены на произвол судьбы, предоставлены сами себе?! Полководец должен быть первым, всегда и везде – первым! Лучшим! Храбрейшим! Да и мастер Карсидар здорово разъярён подлостью противника, раздосадован собственным промахом. А разъярённый мастер становится очень опасным, это могли бы подтвердить некоторые покойники, если бы они восстали из могил.

Его расстроила смерть Ристо? Но не от старости пал верный гнедой, не в тёплом стойле над корытом овса испустил дух. Он погиб на поле брани, как настоящий боец. Так к чему печалиться?!

Кроме того, кажется, пора вспомнить прощальное напутствие сумасшедшего шепетека. «Пур – на священном языке „жребий“… В этом походе будет решаться твоя судьба, Давид… Если вдруг объявится колдун, более могущественный, чем ты, что станешь делать ты тогда?»

Вот и ответ: настало время вспомнить, что воевода Давид ко всему прочему ещё и мастер Карсидар, лучший из современных мастеров, за голову которого в Орфетане обещано тридцать четыре жуда золотом! Так что спасибо тебе, мишигине Зерахия, за науку. Правда, чёрт тебя знает, чокнутый торгаш, как ты догадался, что среди татар объявится могучий колдун… Определённо, шепетек знал обо всём заранее!!!

Ну да ладно, со всеми этими фокусами нужно будет разобраться по приезде в Киев. А теперь пришло время продемонстрировать татарским псам блестящие способности мастера Карсидара, всыпать им по первое число, а также добраться до тамошнего колдуна и проверить, так ли он силён в ратном искусстве, как в чародействе.

Несмотря на боль в простреленной ноге, Карсидар шагнул к воинам, тянувшим канат, сказал: