Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 48

Сердце крылана забилось часто и неровно. Возможно ли, что Ворон ему солгал? Но если алхимик и впрямь что-то скрывает, нет смысла идти к нему опять – Бдительные тайн не выдают. У моего ребенка будут черные крылья. Он искал себе подобных, но никогда не пытался даже самому себе объяснить зачем... а теперь понял. Прожив больше сорока лет, крылан понятия не имел, сколько ему отпущено. Сорок – половина жизни для человека, ранняя юность для магуса. И те и другие к этому времени уже имеют семью и детей. А крыланы?..

– Благодарю, – сказал он хрипло и взволнованно. – Это и в самом деле интересно. Но скажи, зачем ты мне помогаешь?

Лейла отвернулась и пожала плечами:

– Я бард. Из этого может получиться неплохая песня, которую будут петь в тавернах даже после того, как я замолчу навсегда... – Помолчав, она добавила: – Знаешь, мне почему-то кажется, что приближается время, о котором будет сложено немало песен.

– Вроде той, что ты спела капитану Крейну?

– Да. – Она тяжело вздохнула. – Хотелось бы мне сделать ее повеселее, но уже поздно...

– Поздно... – повторил крылан. – Где, ты сказала, живет этот рыбак?

– Я не говорила, – хмуро ответила Лейла. – Тебе не надо там появляться, разве не понятно? – Джа-Джинни пристально взглянул на девушку, и она нахмурилась еще сильней. – Если он увидит воочию человека с черными крыльями, то может решить...

– ...что я замешан в этой истории, – кивнул Джа-Джинни. – Да, он обязательно так подумает. Но неужели ты считаешь, что я не смогу сам отыскать этого человека? Лейстес не так уж велик. Помоги мне еще раз, не заставляй терять время.

– Ты сумасшедший, – с тяжелым вздохом проговорила Лейла. – А я дура. Рыбака зовут Шак, его жену – Вейде. Они живут в западной части города, в лачуге у самых скал... обещай, что будешь осторожен!

– Боишься, не о ком будет сочинять песни? – с усмешкой поинтересовался крылан.

– Обещай! – повторила девушка, не обращая внимания на его ироничный тон. – Пожалуйста!

– Хорошо, – смилостивился Джа-Джинни. – Обещаю не бросаться со скалы очертя голову.

Она вздрогнула, словно он сказал что-то обидное; пробормотала невнятно слова прощания и захромала прочь, не дожидаясь ответа. Крылан остался стоять, разрываясь между желанием тотчас полететь на поиски рыбака и необходимостью разобраться в случившемся ночью. От принятия решения его освободил Умберто, который шел со стороны доков в одиночестве.

– Я тут поспрашивал вахтенных и узнал кое-что интересное, – начал он, едва приблизившись. – Ночью с борта «Утренней звезды» снимали какие-то сундуки и тащили в город, к дому Звездочета. Как думаешь, капитан был прав? В одном из этих сундуков вполне могла быть карта.

– Могла, – охотно согласился крылан. – Только не надо кричать об этом на всю пристань.

Умберто нахмурился.

– Тут еще одна любопытная вещь получается. Вахтенный говорит, как раз в то время, когда они сундуки тащили, со стороны загонов вдруг раздался шум и треск.

– Да? – Джа-Джинни не сумел сдержать удивления. Это и впрямь было любопытно. – А что еще он видел?

– Больше ничего. Он решил, что матросы со «Звезды» уронили сундук и он сломался...

Крылан призадумался.

– Нет, не сходится что-то. Сундуки... «Утренняя звезда»... бред какой-то.

Ему вдруг показалось, что ответ на все вопросы где-то рядом, только руку протяни. Но пока что он не мог понять, как связаны друг с другом части этой странной головоломки. Кристобаль бы понял, он никогда не чурался безумных предположений, а вот ему, Джа-Джинни, мешал здравый смысл. «Не все твои дары пошли во благо, Джайна».

– Умберто, если бы мы с тобой захотели украсть лодки, что бы мы сделали?

Помощник капитана надолго задумался – видно было по лицу, что он отнесся к предложению Джа-Джинни со всей серьезностью, – а потом уверенно сказал:

– Уж точно мы не стали бы ломать загоны. Лодки через дыру рванут в океан – и ищи их потом всю оставшуюся жизнь...

– Не согласен, – покачал головой крылан. – Они не дикие и не станут уплывать далеко от того места, где их сытно кормят. Хм, послушай... а если некто хотел украсть одну лодку, а на остальные ему было наплевать?

Умберто пожал плечами.

– Это не объясняет, почему загородки пробиты изнутри, да еще и в трех местах. Как будто лодки сами их и сломали, без чьей-то помощи.

– Что?! – Джа-Джинни оторопел. – Ты хоть понял, что сказал? Сами сломали?

Умберто растерянно заморгал.

– Сами, сами... – забормотал крылан. – Но зачем?

– Может быть, им стало страшно? – предположил помощник капитана. – Ну, как лошади убегают из конюшен во время пожара?

При мысли о том, чего боятся лодки, Джа-Джинни показалось, что ему на голову вылили ведро ледяной воды. Страх, который заставляет фрегат выйти из повиновения капитану и бежать за горизонт что было сил. Страх перед одной вещью, ужаснее которой нет ничего на свете. Это было безумное, бредовое предположение...

– Так! – решительно заявил крылан. – Ступай-ка опять на «Невесту», бери лодку. У меня возникло желание пройтись вдоль побережья и осмотреть пещеры... ты ведь знаешь, что здесь полным-полно пещер? Это такие удобные места для того, чтобы прятаться! Я прямо вижу, как лодки отсиживаются в какой-нибудь из них, где потемнее да поглубже, и ждут...

– Чего ждут? – непонимающе спросил Умберто.

Джа-Джинни вздохнул.

– Глупый ты. Ждут, пока Звездочет увезет из Лейстеса хакке.

Джайна чистила рыбу к обеду, когда крылан, за полдня проронивший едва ли несколько слов, вдруг сказал:

– Позволь тебе помочь?

Она пожала плечами и уступила ему место. С ножом человек-птица управлялся куда как лучше, чем она после десяти лет практики. Это, впрочем, было неудивительно: Джайна уже поняла, кто такой ее гость. Перевязь с метательными ножами оставалась в доме, но сомнений в том, что он сумеет обойтись и без оружия, у нее не было.

– Ты очень любезен...

– Всего лишь отрабатываю свою долю обеда, – хмыкнул крылан. – Я пока что не могу взлететь... думаю, вам придется потерпеть меня еще одну ночь.

«Еще ночь?!»

Чувства, должно быть, отразились у нее на лице, потому что он нахмурился.

– Так сильно мешаю? Мне некуда пойти.

Извиниться он даже не попытался, как и попросить разрешения.

– Дело не в этом, – сказала Джайна. – Просто есть кое-что, о чем я должна предупредить... – Она замешкалась, подыскивая слова.

– А-а, так в этом доме имеется хозяин, который скоро появится? – с усмешкой поинтересовался крылан. – Я не собираюсь... э-э... скажи детям, чтобы не подслушивали. И не надо подкрадываться, это кончится плохо.

– Робин! – крикнула Джайна. Раздался топот убегающих ног. – Плохо кончится? Это как?

Не оборачиваясь, крылан бросил нож через плечо. Джайна содрогнулась: он пролетел как раз через то место, где из-за угла дома мгновение назад выглядывала вихрастая голова Робина.

– Бью, а потом думаю. – Крылан развел руками. – Да, я такой.

Она отвела взгляд.

– Отвратительно, да?

– Мне тебя жаль.

Он рассмеялся, как мог бы смеяться приговоренный к смерти.

– Не стоит. Я этого не заслуживаю...

– Ты весь черный, – сказала Джайна, и он удивленно заморгал. – Не снаружи, внутри. Чтобы это увидеть, мне даже смотреть на тебя не нужно. Тьма у тебя в сердце, в душе... гнев, ненависть, месть. Боги, как мне тебя жаль! Что нужно было сотворить с человеком, чтобы он стал таким?

– Мне попались умелые... творцы, – сказал крылан негромко. – Мастера по части унижений и оскорблений. Скажи, ты щупач?

Он все еще не понял, куда попал.

Джайна вздохнула. Ее часто принимали за щупача, и обычно уверения в обратном ни к чему хорошему не приводили. Но крылан, по крайней мере, не испугался, хотя теперь в его взгляде появилась настороженность. Что ж, раз он почувствовал, как соприкоснулись их сознания, значит, изменения наступят гораздо быстрее, чем обычно, – и будет нечестно, если она не предупредит об этом.