Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 47

– Человек десять, считая нас с тобой. – Умберто нахмурился. – Не нравится мне это. В Лейстесе всегда можно было отдохнуть спокойно, а теперь... Где капитан? Боюсь, понадобится его помощь.

Прежде чем ответить, Джа-Джинни огляделся: толпа постепенно расходилась, люди посмеивались и больше не обращали внимания на Свена, который бегал от одного человека к другому – хватал за руки, что-то бормотал.

– Капитан скоро не появится. Нам придется справиться с неприятностями самим.

– Я что-то не пойму, – впервые подала голос Эсме. – Отчего ты считаешь, что у этой истории будет продолжение? Они ведь тебе поверили...

Крылан вздохнул.

– До тех пор, пока до них не дойдет, что это вовсе не чья-то дурацкая шутка и лодки в самом деле пропали. Пираты способны на всякое, но до недавнего времени в Лейстесе никто и никогда не отважился бы на столь наглое ограбление. Те, кто проводит большую часть жизни в сражениях, ценят покой превыше золота и драгоценных камней... и чужих лодок.

– Но почему он попытался все свалить на нас? – Целительница недоверчиво покачала головой. – Как-то все слишком странно выглядит.

– Вот и я о том же, – ответил Джа-Джинни с невеселой усмешкой. – Умберто, глянь-ка на загоны. Что ты видишь?

Помощник капитана медленно подошел к краю пирса, постоял там недолго, потом вернулся.

– Похоже, они пробиты в нескольких местах... хм... – Он внезапно просветлел. – Послушай, а доски-то наружу торчат! Как будто изнутри ломали!

– Это уже кое-что, – пробурчал крылан. – Ладно. Пожалуй, мы все-таки дождемся капитана.

Обеспокоенная Эсме вздохнула с облегчением. Умберто тотчас принялся рассказывать ей какую-то забавную историю, а крылан стоял рядом, продолжая разглядывать сломанные загородки. Умберто был прав: обломки досок торчали наружу, а это могло означать лишь одно – чтобы сломать загоны, кто-то бился в стены изнутри. Но лодки подняли бы страшный шум, проникни в загон кто-то чужой. С другой стороны, смотритель ведь почему-то вышел из хижины, значит...

Джа-Джинни поискал взглядом Свена, но безуспешно – не иначе, тот уже отправился заливать горе в какой-нибудь из портовых таверн, сопровождаемый сердобольными приятелями.

– Проводи Эсме на борт, – сказал крылан. – Она хочет забрать своего зверя.

Умберто не надо было просить дважды. Наблюдая за удаляющейся парочкой – Умберто галантно держал Эсме под руку, она смеялась его шуткам, – Джа-Джинни вдруг почувствовал легкую досаду.

А потом он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд и обернулся.

– Ты сегодня без гитары?

– Сегодня я отдыхаю. – Лейла взмахнула правой рукой: под тонкой тканью блузы виднелась плотная повязка от запястья до локтя. – Да и завтра, наверное, тоже.

Крылан покачал головой.

– По мне, так это глупо – не воспользоваться помощью целителя, когда тот сам ее предлагает, да еще бесплатно.

– Ой ли? – девушка лукаво улыбнулась. – Ты и впрямь так думаешь?

«Три тысячи кракенов!» Джа-Джинни покраснел и отвернулся. До сих пор столь легко читать его мысли удавалось лишь Кристобалю и Джайне, но первый был его капитаном, а вторая поклялась молчать. Эсме мыслей не читала, но зато проникла в сны. А кто такая эта девчонка?..

Последовавшие слова Лейлы его успокоили.

– У всех есть тайны, – сказала девушка. – Те, у кого их много, носят невидимое клеймо, которое могут разглядеть только барды. Я смотрю на тебя и вижу... человека, который много пережил и отгородился от остальных высоким забором, лишенным ворот, – через такой не всякая птица перелетит. Вот я и подумала, что целителя в свою душу ты вряд ли пустишь – предпочтешь немного пострадать, лишь бы не делиться секретами.

– Ну, если от этого будет зависеть жизнь... – начал крылан и умолк. Он даже самому себе не хотел признаваться, что музыкантша права.

– От царапины еще никто не умирал, – небрежно отозвалась Лейла. – К тому же давно хотела устроить себе несколько дней отдыха, да как-то повода не было.

– А-а...

Разговора не получалось. Джа-Джинни смотрел вдаль, исподволь разглядывая Лейлу: что-то несуразное, неправильное чудилось крылану в ее фигуре, и горб на спине был здесь ни при чем. Держись она чуть спокойней, этот недостаток и вовсе не бросался бы в глаза, но Лейла робела и сутулилась, как будто ее пригибал к земле невидимый груз. Дерзкие речи и затравленный взгляд – кто бы знал, что эти вещи могут уживаться в одном человеке.

– Ты пришла сюда за мной?

Она нахмурилась, и на мгновение крылану показалось, что сейчас он получит в ответ очередную колкость... причем заслуженную. Но Лейла сменила гнев на милость быстрее, чем он успел додумать эту мысль до конца. Вздохнув, она сказала таким тоном, словно говорила о погоде или какой-нибудь другой мелочи:

– Так уж вышло, что у меня на чердаке отлично слышно, о чем разговаривает Ворон со своими гостями.

Джа-Джинни вздрогнул. То, что сейчас прозвучало из уст Лейлы, было равносильно приговору ей самой, и у него даже мысли не возникло разыграть возмущение и оскорбление. Дело принимало неожиданно серьезный оборот, и ему вдруг захотелось облететь остров и поискать капитана где-нибудь на пустошах или в пещерах... там, где покажется дым.

– А у него бывают гости? – спросил он так же небрежно.

Лейла улыбнулась краем рта.

– Бывают. Вот дней десять назад приходил один рыбак, из новых переселенцев. Еще в начале весны он был очень счастлив, когда вел к алтарю невесту – самую красивую девушку побережья. Мило, правда?

– Весьма.

– Вот. Счастлив он был до того момента, когда на свадьбе появился лорд Рейго из клана Чайки и потребовал... э-э... в общем, напомнил о своем праве первой ночи. Рыбаки возмутились, но Рейго упомянул о том, что в его замке гостит сам лорд Скопа вместе с отрядом охранников. Ты понимаешь, чем все закончилось.

– Я не могу их винить в трусости, – невыразительным голосом произнес крылан, – поскольку видел Скопу в действии.

Музыкантша кивнула.

– Невесту увели и вернули только через неделю. Муж, как умел, пытался ее утешить, и ненадолго о случившемся удалось забыть. А потом обнаружилось, что она беременна. – Рука Лейлы взметнулась, как будто она хотела ударить по струнам. – И тогда началось самое страшное. С каждым днем муж все меньше узнавал свою жену – она странным образом изменилась, стала говорить чужими голосами, все время кого-то звала. Постепенно она забыла имена всех родных, потом перестала узнавать их лица – и в конце концов полностью погрузилась в безумие. Как ты думаешь, что сделал рыбак?

Джа-Джинни пожал плечами. Подобных историй он слышал немало и знал, что у рыбака было всего два пути: терпеть молча или...

– Как-то вечером он и трое его братьев подстерегли лорда Рейго, когда тот возвращался домой с охоты. Двух охранников рыбаки сбросили в пропасть, а лорд... хм... этот человек в подробностях и с наслаждением рассказал, что они сделали с Рейго, но я эту часть истории опущу. Замечу лишь, что, если в замке не было целителя, лорд вряд ли выжил. Понятное дело, после такого им пришлось бежать... ты, верно, удивляешься, зачем я все это рассказываю?

Крылан только усмехнулся.

– Он привез жену в Лейстес и здесь, узнав об алхимике, решил попросить о помощи, потому что целители безумцев не лечат. Она то лежит целыми днями без движения, то начинает бредить... – Лейла ненадолго замолчала, словно собираясь с мыслями. – В бреду она часто повторяет: черные крылья, у моего ребенка будут черные крылья.

Джа-Джинни опустил голову. Он так давно искал ответ на загадку всей своей жизни, что готов был принять любую помощь, любой знак – но бред безумной женщины? Это было слишком.

– Отчего ты думаешь, что эта грустная история как-то мне поможет?

– Я знала, что ты не поймешь. – Лейла грустно улыбнулась. – Видишь ли, мне показался странным не столько сам рассказ, сколько поведение Ворона. Он всегда спокоен, даже безразличен, а тут вдруг забегал по комнате и даже говорить стал по-другому – торопливо, сбивчиво. Рыбака выпроводил – дескать, безумие излечить не сумеет никто – и потом всю ночь не спал. Что-то бормотал, ругался... а утром, когда я спустилась с чердака, все его книги были в беспорядке, как будто он пытался в них что-то разыскать.