Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Секретный проект. Трилогия - Найтов Комбат - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

— У Валерия Павловича скоро отпуск, поэтому принимай у него дела, входи в курс дела, и не забывай про слепые полёты, и полёты ночью.

Между нами осталось что-то недосказанное, Владимир Константинович хотел, видимо, сказать что-то большее, но не решился. Утром приехал Чкалов, и мы загрузили мои нехитрые пожитки в его машину.

— А ты что, совсем не пьёшь?

— Практически, да! Очень редко и понемногу.

— Ну и молодец! А я вот… Уж сколько через неё проклятую натерпелся, а бросить никак не могу!

Заехали на новую квартиру, забросил вещи, и поехали на Центральный аэродром. Я оформлял пропуск, а Чкалов куда-то исчез. Затем он неожиданно появился, и поволок меня «смотреть хозяйство», как он выразился. Это был новый И-16 тип 17, полутораплан И-15бис, новая «Чайка» И-153 и ИВ-4. Про первый, ВП сказал, что этот летает, но нужно составить наставление по эксплуатации двигателя и ВРШ, про И-15бис — просто махнул рукой: «этот серийный, но лётчики на них сильно жалуются». О «Чайке» сказал, что не летает, очень вибрирует верхнее крыло, скорее всего, будут переделывать, про ИВ-4 сказал, что очень капризный мотор, но самолёт хороший.

— А где И-180?

— Он ещё в цеху, пошли!

Два самолёта, длиннее, чем И-16, с красными носами, сиротливо стояли, накрытые чехлами, в цеху. Кроме капота, ещё ничего не было покрашено, не было винтов.

— Вот они, красавцы! Нет двигателей, в кабине нет ничего, кроме кресла и ручки управления. Так что работы у тебя будет немного: погоняешь «ишачка», облетаешь «бис»: проследи поведение расчалок на штопоре. На «чайке» только подлёты, без уборки шасси. Основное внимание — ИвАнову! Но, если привезут движки, как обещали, то один из них пойдёт на «иванов», а второй — вот на этот вот. Пойдём, покажу нашу комнату на заводе, там будешь писать отчёты по каждому вылету. Бумажек — море! А я два года не был в отпуске, хочу на Волгу махнуть!

Заваленный бумажками стол и полный шкаф всяких ведомостей предстали перед моим взором. Я себе немножко по-другому представлял работу испытателя! Но, делать было нечего, взялся за гуж… И я начал наводить порядок в комнате, раскладывать документы по папкам и систематизировать всё. Позвал Сергея: «А у вас так же?» «Ты насчёт бумажек? Так же, даже больше стало! Расчерти график полётов. И повесь на стену. Ну и создай какой-нибудь уют в комнате. Вообще-то, она комнатой отдыха называется!»

Два дня наводил порядок, всё выровнял, рассортировал, просмотрел отчёты по каждой машине, посоветовался с Сергеем с чего начать. «Иди, знакомься с техниками самолётов! Там узнаешь много нового, и отнеси план полётов в диспетчерскую. Там в углу должна стоять подпись. С вечера подаёшь заявки на завтрашний день».

Незаметно для себя втянулся. Начались плановые полёты, обычно один-два полёта в день, потом куча писанины. У 17-го было две пушки и два пулемёта. Огневая мощь вполне серьёзная, но двигатель был М-25В. И его, явно, машине не хватало. Машина серийно выпускалась. Ничего нового и интересного в ней не было. Но летать на ней было приятно! А «Иванов» не пошёл, постоянно капризничал двигатель. Выполнил несколько полётов, в одном из них двигатель заглох и больше не запустился. С трудом удалось дотянуть до аэродрома. Несколько дней писал отчёт об аварийной посадке.

Неожиданно открылась дверь, и на пороге появился, улыбающийся во весь рот, Аркадий Дмитриевич!

— Ну что, орёл! Иди, посмотри, что получилось!

Он, буквально, поволок меня в дальний цех. Там распаковывали три новых двигателя.

— Один — М-62ФН, один — М-82ФН и один — М-71ФН. Ещё три в пути, будут завтра-послезавтра! А мощность, мощность какая! 1180, 1540 и 2200 лошадок! Андрюшка, ты даже не представляешь, какой ты умница! Обороты держат, что малые, что большие! И вон тот вот, 82-й, может постоянно работать на форсаже! А это 1700 сил! ГОСы прошли, как миленькие! Вот, подпиши. Вот тут!

— Что это?

— Премия по итогам! В размере годового оклада начальника отдела! И, дату своего рождения скажи, мы документы на Сталинскую премию готовим! — и он передал мне внушительный конверт. Вдруг раздались голоса: «Сталин! Сталин идёт!» В сером плаще к нам приближался Сталин. Он, видимо, уже бывал здесь, потому что временами останавливался и здоровался с рабочими, которые устроили ему овацию, следом за ним шёл Николай Николаевич и довольно большая свита. Сталин подошёл к моторам, которые уже успели поставить на козлы. К нему подошёл Швецов и начал говорить, показывая на моторы. «Самые мощные в мире, товарищ Сталин! Моторесурс около 120–150 часов! Таких — нигде в мире не делают! Кто изобрёл? Вон он стоит!» — и Швецов начал махать мне рукой. Я подошёл и доложился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я вас где-то видел! — сказал Сталин.

— Так точно, товарищ Сталин. Летом этого года на параде, в День авиации!

— Да-да! Припоминаю, вас тогда очень хвалил товарищ Чкалов! А кстати, где он? — обратился он к Николаю Николаевичу.

— Он в отпуске, два года не был в отпуске, пока был перерыв, ждали моторов, я разрешил отдохнуть за два года. — сказал Николай Николаевич.

— Ну и ладно, пусть отдыхает! Он хорошо поработал в эти два года! А кто за него?

— Он — товарищ Андреев!

— Такой молодой? И справляется?

— Справляется, товарищ Сталин!

— Хорошая у нас молодёжь подрастает, товарищи!

Сталин сказал небольшую речь, в которой поздравил моторостроителей с большим успехом и пожелал успехов самолётостроителям. Сказал о большой угрозе, которую представляет фашизм в Европе и о неизбежности военного столкновения с ним. Затем, на импровизированном митинге выступили и другие участники, большинство из них говорили о кратчайших сроках выпуска нового самолёта в полёт. Я заметил, что товарищ Сталин морщится. При этом он несколько раз посмотрел на меня. Затем он поднял руку, все замолчали, и попросил на этом закончить митинг, а руководству завода и ответственным товарищам пройти в управление. Я вопросительно посмотрел на Николая Николаевича. Он головой показал следовать за ним.

В управлении собралось 15–20 человек: начальники всех отделов, главный конструктор, кто-то из Авиапрома, потом я узнал его фамилию: Беляйкин, Сталин, Каганович и незнакомые мне люди. Я сел подальше, но Сталин нашёл меня в зале и сказал, чтобы я сел в первый ряд, так легче будет работать. Первым он предоставил слово Николаю Николаевичу, который очень хорошо и очень осторожно осветил те технические и технологические проблемы, которые придётся решать, так как новые двигатели много мощнее и несколько тяжелее, чем планировалось, что имеющегося технологического парка совершенно недостаточно для решения одновременно четырёх разных проектов. Возникает необходимость создавать новую модификацию основного истребителя ВВС И-16 с новым двигателем М-62ФН, не совсем понятно, что делать с И-153, который, пока, так и не полетел, и продолжать работу по И-180 и ИВ-4. И, новые двигатели фактически ставят крест на И-15бис и, вообще, на бипланах!

— То есть, Николай Николаевич, вы хотите сказать, что новые двигатели «убивают» бипланы? А как ваши слова согласовываются с нашей концепцией тактики ВВС, где монопланы работают как перехватчики, а бипланы используются для маневренного боя? Что скажут наши лётчики и командование ВВС? — задал вопрос Сталин?

— А давайте и спросим у лётчиков! — парировал Поликарпов.

— В зале только один лётчик, и тот — молодой!

— Насколько мне его характеризовал товарищ Чкалов, он — выдающийся воздушный боец, конечно, он, пока, побеждал лишь в учебных боях, но самолёты мы строим для них.

— Хорошо! Давайте послушаем! — у меня в голове раздался голос Сергея: «Говорить будем с места, важно видеть лицо Сталина!» Я понял, что сейчас говорить будет он.

— Товарищ Сталин! Я, только что, прослушал вашу речь на митинге! Впереди война с немецкими фашистами. Немцы не строят больше бипланы, только монопланы. С пушечным вооружением, с обязательной приёмо-передающей радиостанцией, высотные, цельнометаллические. С высокой скоростью пикирования и возможностью вертикального манёвра. Летают парами или четвёрками, эшелонированными по высоте. Это — новый стиль воздушной войны, где основной упор делается на скорость и согласованность действий. Где командование ударной группы пользуется данными выносных постов наведения и имеет постоянную связь между всеми постами и каждым самолётом в группе. В результате, 20 «мессершмиттов» перекрывают своей активностью всю Республиканскую авиацию, и свободно выходят из боя на пикировании, а вместо них подходит сверху другая пара или четвёрка, с полным боезапасом и полными баками.