Лекции по истории античности (I. История Древней Греции) - Стрелков Андрей Валентинович - Страница 42

До 281-го года это будет нескончаемая война греко-македонских армий, в которые войдут многие восточные подразделения, за этот территориальный передел. К 281-му году граница стабилизируется, и начнётся эпоха расцвета эллинистических держав, которая будет продолжаться приблизительно до 150-го года.

После этого, последние где-то 120 лет (а эпоха эллинизма у нас заканчивается в 30-м году до н.э., это падение последнего эллинистического государства Птолемеевского Египта) – это уже эпоха упадка, эпоха обороны, поскольку с Запада эллинистические государства начнёт поглощать Рим, а с Востока территории эллинистических государств будут поглощаться Парфией.

И в конце концов к рубежу тысячелетий, к рождению Христа весь мир окажется разделённым на четыре мировые империи. Всё Средиземноморье и Ближний Восток будет в руках Рима. Дальше за Ефратом будет начинаться Парфия, вплоть до территории Афганистана. Дальше вся Средняя Азия и север Индии будет в составе Великой Кушанской империи. И дальше на Востоке будет Великий Ханьский Китай. Вот четыре мировые империи разделят эту всю территорию.

Эпоха эллинизма

В III, во II, I веках будут существовать эллинистические государства. И они чем для нас важны? Пока мы рассуждали, чем отличается античная цивилизация, античное общество от восточного, несмотря на все их культурные, экономические, военные контакты, можно было говорить о том, что есть всё-таки два разных мира.

Эпоха эллинизма в результате насильственных мер, в результате завоеваний Александра Македонского – это эпоха синтеза восточного и античного начал. Когда все те замечательные достижения, которые были у каждой стороны, оказались теперь в сплаве. Когда (ну в разных формах, в разной степени) достижения греческих и восточных цивилизаций были усвоены тем населением, которое уже назвать нельзя ни греческим, ни местным.

И ещё. Поскольку всё-таки греков и македонцев по сравнению с местным населением было меньше, греко-македонцы часто в завоёванных территориях образуют так называемый этнокласс. Так же, как у нас в России было, когда приезжали французы. Приехал какой-нибудь булочник или парикмахер – сразу уже здесь открывает дело. То есть уже национальность является пропуском для дела, для положения в обществе.

Бедные греки, которые уезжали из своей бедной Греции (которая с этого момента теперь находится на задворках эллинистического мира, постепенно превращаясь только в философскую школу, в музеи под открытым небом) куда-нибудь на территорию Ирана, там становились, например, советником царя или казначеем или ещё кем-то. Но больше всего греков поступало, конечно, в армию: греки занимали там офицерские посты, в этой самой армии. Греком было быть хорошо. Или македонцем, естественно. Поэтому говорят: греко-македонцы.

Но в то же время очень много греков рождалось и там. В результате смешанных браков появлялись греки. В каком смысле? Греческие имена, греческий язык, греческая культура. Они уходили туда на Восток. И там далеко, на территории того же Афганистана, (который для нас сейчас — это, как говорил Брежнев, где живут мужики в широких штанах, душманы вот эти самые), был центр цивилизации, были греческие храмы, там читали Еврипида, Софокла, Эсхила. Там были великолепные города. Греческая культура была основой существования тех народов. Причём она была и для греков, и для тех, кто называет себя греками, которые начинали говорить и мыслить по-гречески, и для местного населения.

Причём что интересно про греческие храмы. Греки никогда не были упёртыми. Их цивилизация возникла на основе усвоения опыта восточных народов. Они начинают строить храмы с особыми террасами, которые учитывают восточный опыт. То есть они везде свою жизнь приспосабливают к местной жизни. Они не только жизнь приспосабливают, одежду приспосабливают — они приспосабливают богов. Теперь греки поклоняются в Афганистане (раз уж мы о крайней точке говорим) и Зевсу, и местному божеству. Здесь нет никакого антагонизма: мы на этой территории – мы почитаем местные божества. Нас и наши боги хранят, и местные боги хранят. И местные жители тоже так же. Новых богов выдумываем, которые объединяют наши интересы. В Египте с глубочайшей религиозной традицией возникают новые божества, где, например, в одном из божеств объединены культы Осириса, Амона, Диониса и Зевса.

Вот это есть политика синкретизма. Это политика глубочайшего проникновения. И именно поэтому в тот период греческие полисы (они теперь отступают на дальний план) не умирают, они становятся, скажем так, муниципальными образованиями. Эти полисы и Александр, и Селевкиды на Востоке распространили в 70-ти городах. Теперь это просто форма самоуправления, которая смогла спокойно вписаться в более крупные государства. Просто у них нет внешней политики. Зачем нам внешняя политика? Нас царь охраняет.

Так вот полисы стали основой жизни, распространившись на Восток. И в то же время это новый взлёт новой эллинистической культуры. Недаром в это время возникает в Александрии Александрийская библиотека. Величайшим достижением является александрийская поэзия. Величайшие архитектурные памятники в это время создаются. Скульптура эпохи эллинизма ничуть не уступает тому, что было раньше.

То есть эпоха эллинизма, несмотря на то, что это уже другая форма правления (это крупные монархии), несмотря на то, что люди в реальной политической жизни уже не принимают никакого участия (может быть, в какой-то степени это и лучше: большие силы были направлены на жизнь личную и на достижение интеллектуальных высот) – это новая и яркая страница в эпохе греческой цивилизации.