Чужое тело - Орлов Антон - Страница 25

Тина хотела сказать, что она бы не прочь одеться, но передумала. Ясно, что одежда для нее не предусмотрена. Если Лиргисо рассчитывает, что она будет смущаться и переживать по этому поводу, его ждет разочарование. Она прежде всего тергаронский киборг, пусть и бывший. Не имеет значения, одета она или нет. Оказаться в чужом теле, неловком и слабом – это куда хуже, чем оказаться голой.

За дверью был коридор, бархатистый, скругленный, с россыпью точечных светильников на болотно-зеленом потолке. Он вывел к лифтам.

– Говорить я научился за месяц, – сообщил Лиргисо, когда они вошли в цилиндрическую кабину с кольцевым мягким диванчиком. – Сложнее было переучиться на человеческий стиль, упрощенно-функциональный, лишенный тех изысканных словесных узоров, которые украшают речь Живущих-в-Прохладе. Но я справился и с этим, заметила?

– Иногда тебя заносит. Сейчас, например.

– Сейчас я дал себе волю. Тина, мне целых четыре года не хватало кого-нибудь, с кем я мог бы не играть в Криса Мерлея, а быть прежним Лиргисо. Теперь здесь ты… – Он смотрел на нее почти с нежностью. – Поль угадал, это я поубивал родственников Криса. Не только ради наследства – их бесконечные попытки заставить меня быть Крисом могли свести с ума! Это самая мучительная разновидность одиночества, когда ты – настоящий – ни для кого не существуешь. Наверное, когда ты жила на Манокаре, ты испытывала нечто подобное? Нескольких самых бестолковых родственников вроде Глены я на всякий случай приберег. Впрочем, Глена тоже скоро умрет. Я очень переживал, когда она обидела тебя в отеле.

Лифт остановился, дверцы раздвинулись.

– Не надо. Я не обиделась.

– Она оскорбила мои чувства к тебе, слишком сложные, утонченные и парадоксальные, чтобы выразить их словами. Это была последняя капля. До этого Глена постоянно пыталась навязывать мне вещи и даже девушек, которых я не желал. Истинный Крис Мерлей был податливым существом, но вести себя так с Лиргисо будет только фанатичный самоубийца! Я еще не решил, как убью Глену. Придумаю для нее что-нибудь оригинальное и забавное. Она должна расплатиться за то, что столько раз портила мне настроение.

Небольшой круглый холл под застекленным куполом, с лифтами и уводящей вниз мраморной лестницей. Небо за куполом пасмурное, на стекле белеют островки снега.

Лиргисо достал пульт. Массивная деревянная дверь напротив лестницы открылась.

– Твои апартаменты, великолепная Тина.

За дверью находился другой холл, с черным ворсистым полом. Потолок под полированную яшму подпирали стеклянные колонны, в их толще застыли темные роскошные цветы, казавшиеся живыми. За колоннами притаилось зеркало. Заметив его, Тина отвела взгляд. Надо запомнить местоположение зеркала, чтобы обходить его стороной.

За прозрачной стеной белел заснеженный парк, дальше – видимо, пляж, укрытый сугробами. Ледяная каша у берега, хмурое серое море под таким же хмурым облачным небом. Над морем на разной высоте скользят аэрокары. Ниарские субтропики – зимой не самое эффектное зрелище.

– Хочешь на себя посмотреть?

– Нет. Я знаю, что не увижу ничего хорошего.

– Все-таки посмотри. Надеюсь, это хоть немного тебя обрадует. Идем!

Не церемонясь больше, Лиргисо схватил ее за локти и потащил к зеркалу. Тина попыталась высвободиться, но он усилил хватку так, что ей стало больно.

– Нравится? – Он засмеялся. – Ты ведь тергаронский киборг, равных тебе нет! Фласс, какое блаженство, я целых четыре года об этом мечтал… А теперь смотри!

В зеркале стройный парень с подкрашенными глазами, в элегантном костюме из недавно вошедшей в моду черной «зеркалки» держал за локти обнаженную девушку, хрупкую и темноволосую, совершенно непохожую на Тину Хэдис.

– Ну и что? – безучастно спросила Тина.

– Ты не заметила, какая ты красивая? Твое прежнее тело тоже было привлекательным, но не настолько. Оцени эти совершенные формы! А эти утонченные черты лица напоминают, хотя и отдаленно, типичное лицо энбоно – высшая похвала для человеческой внешности.

– Сколько ей было лет?

– Шестнадцать.

– Она умерла… в моем теле?

– Ее убили за несколько секунд до появления Стива. Мы с тобой в это время находились в аэрокаре, который на полной скорости мчался прочь от места действия. Хочешь меня ударить, великолепная Тина? – Лиргисо отпустил ее руки.

Нет смысла. Тина помнила его драку с Полем в ресторане.

Он улыбнулся.

– Это была всего лишь безмозглая девчонка с Кутакана, ни на что другое она не годилась. Ее семья продала ее мне – честная сделка, никакого криминала. У меня не было выбора, в теле киборга ты слишком опасна. Я люблю опасные игры, но без перебора. Помнишь, как ты прострелила мне запястье своим лазером? Это было очень больно.

Тина снова взглянула на отражения в зеркале.

– Почему ты не захватил тело незийца? Не пришлось бы эпиляцию делать.

– Чтобы у меня была серая кожа, как у нега? – На его лице появилось выражение преувеличенного насмешливого ужаса. – Ну, спасибо! Я же все-таки лярнийский расист. Люди привлекают меня больше. И знаешь, великолепная Тина… недавно я понял, что мне даже понравилось быть человеком. Я хоть сейчас могу вернуться домой. Помнишь тех Живущих-в-Прохладе на Форуме? Похитить любого из них, обменяться телами, повторить трюк с амнезией… Но я не хочу. Я это сделаю когда-нибудь потом, когда энбоно включатся в жизнь Галактики в полной мере, наравне с другими расами. После этих четырех лет на Лярне мне будет скучно. Здесь больше интересного, больше перспектив… И много такого, что завораживает и щекочет нервы – например, этот сумасшедший фантастический пейзаж. – Он указал на прозрачную стенку.

С точки зрения Тины, там не было ничего «сумасшедшего» и «фантастического»: заснеженные хвойные деревья, сугробы, серое море… Заурядный зимний пейзаж. Для нее – заурядный. А для энбоно все это должно выглядеть очень странным: на Лярне не бывает снега.

– Продолжим экскурсию. – Лиргисо опять обнял ее за талию. – Здесь много помещений. Как я уже говорил, я добрее, чем ты. Я не собираюсь запирать тебя в стальной коробке.

– Я смогу идти самостоятельно.

– Мне нравится прикасаться к тебе, великолепная Тина… и знать, что теперь ты ничего не можешь мне сделать. Не вырывайся, а то будет больно. Совсем как мне, когда ты волокла меня по лестнице в Ольгином доме – помнишь, ты мне тогда чуть руку не сломала?

За холлом коридор, стены с волнистым рельефом, как в лярнийских домах. Очень тепло. Лиргисо открыл первую из дверей.

Комната с телеблоком, компьютером (вряд ли он подсоединен к Сети), голопроектором, музыкальным центром. Пара лярнийских столиков из лакированных сулламьих панцирей, бугристых, в серо-белых разводах. Не понять, настоящие или имитация (мода на лярнийский стиль чуть не прикончила сулламов, но потом кто-то догадался наладить производство высококачественных подделок). Обтянутая розовым бархатом гелевая мебель. Если содрать с такого кресла верхнее покрытие, можно сделать тунику. Еще для этого годятся шторы… Но вместо штор здесь жалюзи.

– Лиргисо, ты на все сто уверен, что я не сумею тебя убить?

Он ответил не сразу. Несколько секунд смотрел ей в глаза, как будто пытался что-то разглядеть в глубине зрачков, потом усмехнулся.

– Не надо блефовать, великолепная Тина. Я знаю, что ты даже в этом теле опасна. Ты меня когда-то недооценила, но я не собираюсь повторять твою ошибку… И все-таки ты не сможешь меня убить. Позволь напомнить: когда вам со Стивом понадобилось, чтобы я пошел в бункер к патрону и предотвратил взрывы на Валгре, ты дала слово, что никогда не убьешь меня и не причинишь вреда моему здоровью.

– Тина Хэдис дала слово Лиргисо. Ты сейчас Крис Мерлей, а я… – Она скосила глаза. – Даже не знаю. Нечто, чем я совсем не хочу быть.

В ее голосе против воли прорвалась горечь. Лиргисо не стал выражать радость по этому поводу: он глядел на нее с тревогой, словно что-то мысленно взвешивал.

– Ты Тина Хэдис, а не «нечто». Какие у нас тела – это неважно, скоро сама поймешь. Я не сомневаюсь в том, что ты по-прежнему способна убивать, но ты не можешь нарушать слово. Как же твоя высокая этика?