Манагер - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 52

Я вошел в знакомую уже контору и, пройдя через недлинный коридор, в котором стояли еще два охранника, внимательно наблюдавшие за моими действиями, оказался в большой комнате с темными отверстиями по бокам, за которыми, как я знал, стояли лучники, готовые остановить убийцу, если тот набросится на Амунга.

Амунг сидел за столом, который был уставлен всевозможными плошками и чашками — как я знал со слов Рилы, подношениями торговцев с рынка. То-то они вбегали и выбегали от него — каждый желал получше лизнуть его в зад и приносил еду повкуснее. Ведь от Амунга зависело распределение мест на рынке, да и в целом он мог жизнь любого неугодного ему торговца превратить в ад и полностью уничтожить его бизнес.

При взгляде на Амунга сразу вспоминался персонаж «Звездных войн» Джабба Хатт, а также пародийный Пицца Хатт — огромная, расплывшаяся фигура, поглощавшая жратву так, как будто она исчезала в пасти камнедробилки.

Он уставился на меня блестящими свинячьими глазками и спросил презрительно:

— Опять ты тут? Уже побили слегка, еще хочешь получить? Чего приперся, дикарь?

— Дело у меня к тебе, — зажав себя в кулак, холодно сказал я, — выгодное.

— Да какие у тебя дела, придурок? Свою жену, что ли, продать захотел? Давай, я не против! — Амунг захохотал, из его рта посыпались полупрожеванные куски пищи, а с жирного лба упали две крупные капли пота прямо в чашку.

— Повторяю: дело к тебе есть. Вот тебе за то, что выслушаешь. — Я положил перед ним на стол одну из деревянных безделушек с топазом. Амунг уже с интересом посмотрел на меня и смахнул подношение себе в ящик стола:

— Уже интересное начало. Слушаю тебя, только недолго — видишь, я занят!

— Мне нужно знать, куда ты продал девушку-акома, которую тебе передал Заркун.

— Откуда ты знаешь, что я ее продал… хм… вообще, откуда ты знаешь, что она у меня была? — насторожился Амунг. — Заркуна, говорят, кто-то зарубил… Что? Это ты, акома? И ты пришел сюда, чтобы… — Он оглянулся на темные проемы в углах комнаты, а я поспешил успокоить урода:

— Нет, я не убивать тебя пришел. Я хочу купить информацию, куда ты продал девушку, и хорошо за это заплачу. Вот, — достал я из мешочка перстень с изумрудом, — скажешь, куда ее увезли, я тебе его отдам.

— Ловлю на слове, акома, сделка заключена! — хохотнул Амунг. — Ее увезли в Арзум, в город Гракатор, столицу Арзумской империи. Все, давай твой перстень, иначе потеряешь жизнь за попытку меня надуть!

— Ты не сказал, кто ее купил!

— А ты и не спрашивал! — хохотнул Амунг. — Ты спросил, куда увезли, и теперь расплачивайся!

Я кивнул и положил перед ним перстень. Амунг взял его в руки, осмотрел, довольно кивнул и спросил небрежно:

— А что, какого-то особенного меча при Заркуне не было, когда ты с ним дрался?

Я буквально почувствовал, как смерть, шелестя холодными крыльями, витает вокруг меня, и постарался как можно более спокойно ответить:

— Никакого особенного не было. А почему ты спросил? Вот его меч — меч как меч, ничего в нем такого особенного нет…

Амунг впился глазами в мой меч, заткнутый за пояс, и разочарованно покачал головой:

— Нет, ничего. Ты все узнал, что хотел? Или хочешь узнать имя того, кто купил эту девку? Тогда давай еще перстень, узнаешь!

— Нет. Нет у меня больше перстня.

— А раз нет — вали отсюда, не мешай мне насыщаться.

Амунг махнул рукой, как будто отгоняя назойливую муху, а я зашагал из комнаты, как деревянный солдат Урфина Джюса, едва сгибая ноги. Во мне боролись чувства: сожаление, что я его не убил на месте (но тогда я бы отсюда вряд ли вернулся), и радость — я узнал ценную информацию, выяснил, что Аргана жива и где примерно ее искать.

Не захотел я отдавать перстень этому уроду за имя купившего девушку — мне так стало противно, так гадко его видеть, что было приятно хоть как-то ему нагадить. Смешно, наверное. Да наплевать. Направление поиска мне известно — теперь надо пойти в порт, узнать, какие корабли отходили в сторону Арзума в ближайшие десять дней и не было ли на них девушки-акома. Если была — кто ее вез. Вот и все.

При достаточной логике и зачатках дедукции можно спокойно выяснить все, что хочешь. Я был доволен собой — ну Шерлок Холмс, и все тут, право слово! В общем, не дал я ему перстня за имя покупателя, сам решил выяснить.

Выйдя из здания администрации, я автоматически зашагал к дому купца и уже прошел метров триста, когда с неудовольствием вспомнил, что стал обладателем строптивого раба, который так и смотрит, чтобы мне башку разбить, — я же теперь его злой хозяин.

Для чего я его купил, что с ним буду делать, — честное слово, даже не представлял. Отпустить на волю, как птичку-жаворонка? Да его тут же поймают охотники и опять продадут. Он выделяется на фоне местных смуглых жителей, как шишкинская сосна на утесе, да и куда он денется без денег и вообще средств к существованию. Интересно, как он собирался пробираться к себе домой, когда убегал от хозяев? Или это был чисто бунтарский стихийный протест? В любом случае узнать это я могу только от него — и я, выругавшись, повернул назад.

За тот час, что меня не было, в клетке почти ничего не изменилось, за исключением только того, что, по-моему, раба облили водой из ведра — его волосы свисали мокрыми сосульками, и выглядел он как мокрый воробей, только довольно большой и злой воробей.

Торговец стоял у клетки, вопил, понося его последними словами. Как я понял из его возгласов: «Твой раб!.. А он!.. А его!..», белый раб, когда начали снимать с него колодки, врезал ему головой в нос и, похоже, сломал его — вся грудь продавца была в засохшей крови.

Торговец стал требовать от меня компенсации за причиненный физический и моральный ущерб, понесенный от моего раба. Я парировал, что еще не получал своего раба из «салона», так что все повреждения, нанесенные им, на совести бывшего владельца, на что оппонент сразу заткнулся. И правда, чего можно предъявить, когда я раба еще не получал? Я только формально вступил в права собственности данным движимым имуществом, но фактически еще его не получил!

Так, отбившись от претензий нерадивого продавца и взяв веревку, привязанную к ошейнику раба, я отправился с ним вниз по улице к дому купца.

Раб ковылял довольно быстро, несмотря на путы, обвивающие его ноги, и злобно сопел, бормоча под нос какие-то незнакомые, но очень похожие на ругательства слова.

Отойдя метров пятьсот от рынка, я зашел в тень большого «тутового» дерева и, подпрыгнув, опять достал гроздь ягод. Часть сунул себе в рот, а другую протянул рабу:

— Будешь? А, забыл! У тебя руки сзади связаны! Давай тебе в рот положу… — Я сорвал несколько ягод и сунул ему в рот. Раб яростно дернулся и выплюнул угощение в придорожный песок.

Я с сожалением проводил взглядом пропавший продукт и сказал:

— Давай-ка мы с тобой поговорим, чтобы все разложить по своим местам. Ты хорошо меня понимаешь? Говоришь на имперском языке?

Раб подумал и медленно кивнул:

— Все понимать. Говорю.

— Хорошо. Начало положено. Начнем с того, что ты мне нужен настолько же, насколько мне нужна третья нога.

Раб недоуменно посмотрел на мои ноги, потом в его глазах появилось понимание:

— Ты иметь в виду, что я тебе совсем не надо? А зачем купить?

— Сам не знаю, зачем я тебя купил… жалко стало, видно. Старею, наверное!

Раб засмеялся, его разбитые губы разошлись, и по подбородку потекли капли крови:

— Ты — стареть! Да ты мальчик по наша мерка! — Он нахмурился. — Не хотеть жалость! Я мужчина, воин! Я умереть в бою! Не жалеть! Дать меч, и я умереть в бою!

— Умереть всегда успеешь. С мечом или без, все там будем. В общем, так: я не знаю, что с тобой делать. Мне ты не нужен. Я тебя отпущу, но тебя тут же возьмут охотники за рабами. Но ты же хотел свободы? Вот и умри в бою, если хочешь. Или пойдем со мной, будем думать, как тебе помочь стать свободным. Сейчас я развяжу тебе руки и ноги — только не бросайся на меня, ладно? Иначе придется причинить тебе боль, а я этого не люблю и не хочу. Торговец намазал тебе спину мазью? Вижу — не намазал. Вот грязный мунга! Прибил бы его… Давай-ка сюда свои руки… тэк-с… ноги сам развязывай — мне лень.