Без права на жизнь - Голодный Александр Владимирович - Страница 35

— К сортировке подготовимся, Фокс. Солдат опять с нами на сортировку пойдет, Тех?

— Да. Приведу братишку после ужина. Ничего, парни, с Боровом я переговорю, проблем не будет.

— Спасибо, Тех.

Пик. Пик. Пик. Как много видно в человеческих глазах. Пустота, безразличие, тлеющее отчаяние, ненависть и злобная зависть, полное отупение, заискивание, застарелая боль, подернутое пеплом времени горе. А вот дружба, уважение, преданность, любовь. Ребята Кэпа и братишка Солдат. Я иду со сканером вдоль колонны сортировки и, не опуская глаз, вбираю чувства людей. Кто-то из них не переживет эти десять дней. А кто переживет осень, зиму? Кто из стоящих в очереди подумал о будущих холодах, стал готовиться к ним? Ночью прошел первый для меня в этом мире дождь, с утра прохладно. Наша аптечка полна, готовы накидки на всю команду Кэпа и шнырей. Бандюки тоже хотят такие, но ни один из них не отберет вещь у моих друзей. Слово Черного Теха в законе, а для не понимающих слов есть дубинка. Увидев наш с Тенью обычный спарринг, Боров на верных пять минут лишился дара речи, потрясенно выдавливая лишь бесконечное «Мля!».

— Тех, ты готов?

— Да, сэр Кент.

Ровно в девять раздается требовательный гудок. На корпусе телефона горит красный светодиод. Подношу сканер, нажимаю кнопку отправки. Красный гаснет, засветился зеленый. Кент поднимает трубку, жестом отправляя меня в приемную. Выходя, слышу:

— Да, миссис. Одна лампа…

Доклад занял минуту. Кент открыл дверь, вышел.

— Что ты хотел попросить, Тех?

— Сэр Кент, я бы хотел уйти на целый день на свалку. По данным от одного из работников, есть место, где возможно найти детали для стиральной машины и душа законникам. Этот работник вчера сменился с сортировки, готов стать проводником.

— Ты говоришь о Кэпе, Тех?

— Да, сэр Кент.

Размышляет. Интересно, что он прикидывает?

— Хорошо. Можешь взять Полутеха и одного работника с отсыпки дороги у Борова.

— Благодарю вас, сэр Кент. Я вам очень признателен.

— Ступай.

Хорошо, когда ты молод и здоров, отправляешься в интересный поход в отличной компании. Кэп, Пауэр, Форс, Джок, Солдат и я резво движемся по знакомой дороге. Солнышко, почти безветренно, но не жарко.

— Кэп, а какой размер у свалки?

— По ширине миль восемь, в глубину где-то десять.

— Ого! Так сколько же здесь мусора?

— Свалка очень старая. Она существовала еще до колонизации страны. Тут кругом карьеры, овраги, в почве много песка. Вот и вывозили мусор десятилетиями, сравнивая рельеф.

— А сортировка была всегда?

— Нет. Насколько мы сумели понять, стена и бараки поставлены десять-двенадцать лет назад. Не мучайся, знаю, что ты хочешь спросить. Я здесь четвертый год. Данные Хот получил от одного из старожилов, который умер два года назад. Помнишь, Кент говорил об эпидемии? Вот тот человек эпидемию пережил.

— Принимал лекарства?

— Лекарства почти не помогали. Странная была болезнь. Заразились почти все и сразу, через два дня некому было выносить трупы, а через неделю вошли военные с медиками лабораторий. Добили больных, взяли анализы у выживших. Через день сотня новичков тащила трупы в карьер под управлением Кента.

М-да, если это не плановая зачистка…

— Тех, давай зайдем в одно место, надо узнать твое мнение.

Стоим среди разрушающихся бетонных стен.

— Тех, что это за устройство?

На прочной железобетонной опоре что-то вроде плоской тарелки диаметром с метр, установлено с наклоном к линии горизонта.

— Ближе посмотреть нельзя?

— Есть кривая дорожка. Форс, проводи.

Пройдя по крошащимся и осыпающимся стенам, оказываемся гораздо ближе. Ага, отсюда нас тогда с Солдатом и заметили: дорога как на ладони, вон и край могильного карьера. Что же это за аппарат? Проводов нет, нижняя часть серого цвета, видна черная полоса. Нет, это не полоса. Больше похоже на залитую черным пластиком щель. Щель, получается, нацелена на дорогу.

— Форс, можешь меня аккуратно приподнять?

Так, сверху угадывается синева солнечных батарей.

— Все, Форс, спасибо.

Я не раз задавался мыслью: как на свалке учитывают умерших? Ни Крыса, ни меня специально со сканером не отправляли, хотя в нем и заложена подобная функция. Похоже, ответ на вопрос только что стоял перед глазами.

— Разобрался?

— Да, Кэп. Похоже, что это стационарный сканер, ну, учетник, только для мертвых. Сверху солнечная батарея, внутри аккумулятор, антенна направлена на дорогу. Когда тащат мертвеца, эта штука его засекает. Наверное, раз в определенный промежуток времени отправляет сигнал на базовую станцию.

— Думаю, что ты прав, Тех. Иногда там загорается красная лампочка. Его нельзя использовать для связи с волей?

— Уверен, что нет.

— Ладно, пойдем дальше.

Идем метров за триста от стены — здесь меньше мусора. Угадываю очертания камер наблюдения, колпаков со стволами автоматических огневых точек. Перед стеной ровные ряды редких столбиков. Металл и пластмасса, сверху пластина неизменной солнечной батареи.

— Не знаешь, Тех, что это за устройства?

— Догадываюсь. Они засекают подкоп на большом расстоянии по распространяющемуся в земле звуку. Учитывая ослабление звука с расстоянием, можно определить направление на подкоп.

Пауэр зло сплевывает.

— Кэп, ветра тут бывают?

— Весной, и сильные.

— Стену мусором не забрасывает?

— Кент останавливает сортировку и всех выгоняют на очистку. За два дня наводится порядок. Там на стене есть помост для охраны, при очистке выходит охранник и командует через мегафон.

Идем, идем, идем. Прошли угол стены, сейчас мы на максимальном расстоянии от ангаров. Ага, вижу терриконы старого мусора.

— Здесь тоже были ворота, заезд для машин. Потом ворота сняли, сделали стену. По газетам мы определили, что это было лет шесть назад.

— Что-нибудь хорошее попадается?

Что тут может попасться? Шесть зим. Все сгнило.

Ради интереса потрошу на ходу пару мешков. Кэп прав. Снова дорога вдоль стены. Еще угол.

Не понял?

— Кэп, а почему мы не пошли с другой стороны? Там нет прохода?

Парни явно смущены, переглядываются. Что такое?

— Знаешь, Тех… В общем, там лучше не ходить.

— Кэп, объясни внятно. Там что, еще один карьер с мертвецами?

— Если бы. Там когда-то до оккупации было село. Сейчас это очень плохое место.

— Село? Стояли дома?

— Да. Остатки стен торчат из мусора. Но рыться там нельзя. Ни один человек на свалке не пойдет туда за вещами.

— Почему?

— Там… Там люди могут сойти с ума. Они… Им кажется…

— Они видят призраков?

— Тех…

— Мы с Сеантом Техом виели их. Пиаи не стасные. Им оень плохо.

— Что?!

— Тех, это правда?

— Да. Мы с Солдатом видели призраков у карьера, когда стемнело.

— И вы… Почему с вами ничего не случилось?

— Джок, ты понимаешь, что спрашиваешь? Почему с нами что-то должно случиться?

Получаю еще одну порцию знаний о мире. Оказывается, когда выносится приговор на изоляцию от общества, над человеком совершают акт церковной казни. Представитель святого престола отлучает человека от церкви, закрывая ему дорогу к спасению и снимая защиту ангела-хранителя.

— Полная херня.

— Что?! Как ты смеешь?!

— Убавь эмоции, Джок, и подумай головой. Они считают, что отлучили тебя. А ты сам, вот сейчас, веришь в Бога? Ты сам отрекся от Спасителя? Ты продал душу нечисти?

— Я…

— Всевышний не в храме, весь мир — его творение, часть его. Ты тоже крошечная часть Создателя.

— Но у нас забрали крестики, переломили жезл…

— И что, ты от этого перестал быть верующим? Остановись, положи руку на сердце, подумай о Всевышнем, милосердном и всемогущем, почувствуй его тепло в своей груди!

Парни, как завороженные, останавливаются, кладут правую ладонь на грудь, глядят с надеждой. Так, мне только лавров проповедника не хватало.