Чайная церемония в Японии - Окакура Какудзо - Страница 5

Христианский миссионер приходил делиться своим учением и совсем не готов был к восприятию традиции паствы. Вы пользуетесь сведениями о нас, почерпнутыми из редких переводов нашей богатейшей литературы, если вообще не из анекдотов заезжих путешественников. И редко случается так, что благородное перо кого-то масштаба личности Лафкадио Хирна или же автора «Сплетения индийской жизни» (The Web of Indian Life)[3] озаряет азиатский мрак факелом наших собственных настроений.

Быть может, многословием по поводу культа чая я выдаю свое незнание предмета. Самый дух учтивости требует, чтобы человек говорил только то, что от него ждут слушатели, и не больше. Но я не собираюсь выступать в роли учтивого тииста. Уже столько много зла причинено взаимным непониманием нового и старого миров, что нет нужды извиняться за свою лепту в достижение взаимопонимания. Начало ХХ столетия было бы избавлено от зрелища кровавой бойни, если бы в России снизошли до того, чтобы лучше узнать Японию. Какие ужасные последствия для человечества лежат в презрительном пренебрежении к восточным проблемам! Вожди европейского империализма, считающие вполне допустимым нелепый крик о «желтой угрозе», не отдают себе отчета о том, что народы Азии тоже могут пробудиться на наступление «белой катастрофы». Вы можете смеяться над нами, что, мол, внутри нас «слишком много чая», но разве нам не дано заподозрить, что у вас, людей Запада, «какой-либо чай» в строении тела отсутствует изначально?

Давайте прекратим перебрасываться эпиграммами с континента на континент и посмотрим если не строго, то мудро на достижения в своем полушарии планеты. Наше развитие шло разными путями, но ничто нам не мешает дополнять друг друга. Вы захватывали сферы влияния в силу своей неугомонности, а мы достигли гармонии, пусть даже не способной устоять натиску извне. Хотите – верьте, хотите – нет, но в некоторых отношениях Восток гораздо состоятельнее Запада.

Как-то странно, что по-настоящему представители рода человеческого познакомились за чашкой чая. Это – единственная азиатская традиция, получившая всеобщее признание. Белый человек глумился над нашей религией и нашими нравственными нормами, однако наш коричневый напиток он принял безоговорочно. Теперь послеполуденное чаепитие в западноевропейском обществе считается неотъемлемым ритуалом. Доказательством становления культа для нас служит то легкое постукивание подносов и блюдец, ласкающий слух шелест одежды гостеприимных дам и знакомый всем порядок добавления в напиток сливок и сахара. Философская покорность гостя судьбе, ожидающей его в загадочном убранстве ритуала, показывает в этом конкретном случае абсолютное торжество восточного духовного начала.

Древнейшее упоминание о чае в европейской летописи обнаружено в сообщении арабского путешественника о том, что после 879 года основными источниками поступлений в Кантоне (Гуанчжоу) служили сборы с поставок соли и чая. Марко Поло сообщает о смещении в 1285 году китайского министра финансов за самоуправное повышение ставки сбора на чай. Как раз в период великих открытий европейские народы начали все больше узнавать о присущей Востоку крайней противоположности Западу. В конце XVI века голландцы привезли сообщения о существовании приятного напитка, настаиваемого на Востоке на листьях некоего куста. Такие путешественники, как Джованни Батиста Рамузио (1559), Л. Альмейда (1576), Маффеи (1588), Ташейра (1610), тоже упоминали напиток под названием чай. Первые партии чая в Европу прибыли на судах Голландской Ост-Индской компании в 1610 году. Во Франции его узнали в 1636 году, а в Россию чай пришел в 1638-м. Англичане попробовали его в 1650 году и заговорили о нем как о «безупречном и одобренном всеми врачами китайском напитке, называемом китайцами «ча», а другими народами «тай», то есть «ти» (чай)»[4].

Пропаганда чая, как и всех полезных нововведений в мире, шла с большими потугами. Вечные противники всего и вся вроде Генри Савиля (1678) осудили чаепитие как порочную привычку. Джонас Ганвей (автор «Эссе о чае», 1756)[5] утверждал, будто из-за употребления чая мужчины теряют свою стать и миловидность, а женщины – свою красоту. В самом начале чай стоил весьма дорого (около 15 или 16 стерлингов за фунт) и не мог пользоваться широкой популярностью. Поэтому чай считался «венцом утонченных угощений и развлечений, преподношением, достойным принцев и вельмож»[6]. При всех такого рода препятствиях привычка к чаю стремительно получала широкое распространение. В первой половине XVIII столетия кофейни Лондона фактически становились чайными домами, где находили себе приют такие выдающиеся деятели, как Аддисон и Стиль, коротавшие время за «порцией чая». Этот напиток вскоре стал жизненной потребностью, то есть налогооблагаемым товаром. Нам напоминают в этой связи, какую важную роль он играет в современной истории. Жители колониальной Америки терпели притеснения до последнего человеческого предела, пока на чай не ввели обременительные пошлины. Отсчет американской независимости ведется с момента, когда в воду бостонского порта полетел первый ящик чая.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.