Рыжее братство. Трилогия (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 45

– Сам Гарнаг привел вас в храм, почтенная магева!

– Она говорит, девица и виновна и невиновна, – с ходу наябедничал воин. – Но как это понимать, пока не объяснила.

– А чего тут понимать, – я наконец сообразила, что к чему, и небрежно повела плечами, – чашу с ядом она своему парню поднесла, это факт. Но травить его собиралась или чтото другое сотворить, вот с этим и надо разобраться.

– Обвиняемая Руслина во всем призналась, – указал на факт клерк.

– А можно я у нее сама спрошу? – предложила я быстро.

– Воля твоя, магева. – Мужчина был рад свалить разборку на когото другого, если уж Гарнаг подкачал, пусть хоть колдунья поработает, а его дело готовые приговоры читать.

Я прошествовала к девице и торжественно спросила:

– Перед лицом божества справедливости ответь, зачем ты дала ему тот напиток?

– Приворожить хотела, – раскачиваясь впередназад, безразличным тоном, таким, какой куда больше криков, стонов и рыданий свидетельствовал о глубоком душевном потрясении, шепнула красавица. – Он к другой уходил, отпускать не хотела, а теперь мне одна дорога – за ним… Видно, так боги судили!

– Зелье сама готовила или кто дал? – деловито уточнил судейский, мигом ухватив суть. Видно, не только читать был обучен, но и коекакие шарики с роликами в башке имел и пользовался регулярно.

– Марьица Ворона, – снова шепнула девица, переходя из безразличного состояния в мрачную печаль.

– Это травница достойная, – нахмурился, покачав головой, всезнающий клерк, – репутацию хорошую имеет и жалоб на нее не числится.

– Так я и не говорила, что вместо Руслины ктото другой хотел того парня на тот свет спровадить, – прикусила губу и привычно почесала нос, чтобы лучше думалось. Как всегда помогло. – Как он умирал? Удушье, может, было беспамятство, пятна по телу, отеки?

– Да… Ты знаешь этот яд, какого в питие не нашли наши травники? – насторожился клерк, жрецы и стражи слушали так внимательно, словно меня четвертой на коврик поставить хотели и нарядить в симпатичный мешок.

– Нет, я знаю эти симптомы, – усмехнулась я. – Ни Руслина, ни Марьица не желали смерти неверного ухажера. То, что случилось с ним, в тех краях, откуда я родом, называется анафилактическим шоком. Это крайняя степень реакции организма на веществааллергены.

Вот уж не думала не гадала, где и когда мне знания, добытые на занятиях в школьном УПК, пригодятся! А я еще учить не хотела…

– А если без колдовских слов? – попросил палач по праву самого старого знакомого.

– Случалось вам съесть чтото диковинное или унюхать непривычное так, чтобы вы чихать или чесаться начали, может, сыпью покрылись, в горле засвербело? – уточнила я. Увы, насколько помню, аллергия – болезнь современного мира, ослабившего иммунитет людей, в старину встречалась чрезвычайно редко, но, может быть, мне повезет?

– Както маму подруга угостила привозными ягодами, – с трудом припомнил клерк. – Я совсем маленький был, съел всего пару штук, но красные пятна несколько недель не сходили, чесались…

– Это и была аллергия! – возликовала я. – Только не сильная, а в том настое, что привораживать должен, на беду парня попалась какаято заморская трава или ягода, от которой его так раскорячило. Случай, конечно, редчайший, но не злой умысел, а роковая случайность угробила жертву.

– Дело должно быть передано для повторного расследования, – решил судейский и закончил делать пометки тонким перышком на свитке. Писал клерк на весу, но удивительно ровно и споро, я даже позавидовала таким навыкам каллиграфии. – Магева, соблаговолите ли подписать свои показания?

– Конечно. – Я взяла у него перышко, окинула взглядом зафиксированные показания и накорябала свой псевдоним: магева Оса. Кстати, только сейчас дала себе труд задуматься: и читать и писать, как люди, могу, неужто правы наши сказочники: смещаясь из мира в мир, одновременно овладеваешь лингвистическими навыками или то моя персональная колдовская особенность? Я ж теперь и поэльфийски благодаря милой побрякушке на груди могу вещать как заправский представитель Дивного нацменьшинства. Почему меньшинства? Так людей ведь, готова спорить, куда больше.

– Меня не казнят? – прижимая руки к груди, прошептала гореотравительница, все еще не веря в неожиданный поворот судьбы и не зная, радоваться или печалиться, слишком уж уверила себя в необходимости наказания. Всетаки самовнушение не всегда штука полезная, иногда и во вред организму или душе идет.

– Сейчас сказать сложно, милочка, – неожиданно весело усмехнулся клерк, сразу став похожим не на надменного чиновника, а на довольно молодого, пусть даже хорошо образованного и юридически подкованного, парня, которому вовсе не нравится отправлять людей на виселицу. – Скорее всего отделаешься крупным штрафом и обязательством по содержанию родителей покойного. Благодарю вас, почтенная магева, – чиновник вежливо склонил голову, – за помощь в разборе дела и восстановлении истины.

Девица пару раз моргнула, потом у нее в голове чтото не то переключилось, не то перемкнуло, она распростерлась на коврике перед Гарнагом и чтото залопотала вперемешку с рыданиями. Косой снова харкнул и заработал зуботычину от потерявшего терпение стражника.

– Оса! – заорал Фаль, влетая в храм, как маленький снаряд.

Ага! Не мне одной сегодня подпрыгивать! Жрецы, кстати сказать, не проявлявшие никакого возмущения тем, что я взяла расследование в свои руки, оттерев их божество в сторону, вздрогнули и обернулись все как один на крик сильфа. Вероятно, не магический дар, но благословение божества позволило им узреть непоседливого мотылька во всей радужной красе.

– Чего? – улыбнулась я приятелю.

– Тебя Лакс на площади ждет! – гордый ролью посланца, доложил Фаль, приземляясь мне на руку и взмахивая крылышками для удержания равновесия.

– Раз ждет, значит, надо идти, – согласилась я и попрощалась со всей честной компанией: – Счастливо оставаться!

– Эй, почтенная магева. – Палач, пусть не видавший мотылька, но сообразивший, что я удаляюсь по какимто своим колдовским делам, окликнул меня. – Спасибо! Меня зовут Кейсантир, но друзья кличут Кейром!

– Пока, Кейр, может, еще увидимся! – махнула я рукой воину, выходя из храма. Не знаю, показалось мне или нет, но только, пока все смотрели мне вслед, я одна видела лицо статуи, черные глаза ее на секунду мигнули желтым, и, нет, не вру, Гарнаг мне подмигнул! Ха! Я подмигнула ему в ответ и сбежала по ступенькам.

– А Лакс был у Талита, а потом у Лоллы и Лолла в храме, – принялся болтать Фаль, выплясывая у меня на ладони какуюто дикую смесь твиста и рокнролла, но так задорно, что его с руками оторвали бы любые любители танцев.

– Первый ворам покровительствует, а эти двое на букву «Л» – чему? – машинально полюбопытствовала я.

– Это божества любовных уз и всего, что из сих чувств проистекает, – просветил сильф и мгновенно наябедничал: – Только Лакс меня к алтарю с собой не взял, я не понял, чего он там делал!

– Раз не взял, значит, хотел в тайне свои молитвы сохранить, – улыбнулась я бурному негодованию любопытного мотылька. – А посему ты мне ничего насчет его захода в этот храм не рассказывал. Не будем друга волновать. Имеет же он право на личную жизнь!

– Хорошо, Оса, – согласился Фаль и, немного подумав, прибавил: – Вы иногда такими странными бываете, люди.

– Каждый может быть таким, каким ему хочется быть, если это не мешает другому быть самим собой, – наставительно заметила я и спросила, оглядывая площадь, на которой значительно прибавилось народу: – И где же наш приятель?

– Вот там, с эльфами, – беспечно махнул ручонкой сильф.

А ведь правда, в левом конце площади от ярких нарядов рябило в глазах особенно сильно, а от веселых переливов мелодичных голосов слегка позванивало в ушах. Я, когда гостила в полевом лагере эльфов, думала, что они одеваются нарядно, и только теперь поняла, как ошибалась. Все виденное мною прежде было скромными походными одеждами, лишь теперь остроухие модники дали жару. Пронзительнояркие, свежие, чистые, меняющиеся от любого движения или колыхания ветерка, цвета легких туник, рубашек, коротких плащей, расшитых узорами жилетов, изящные браслетызапястья, нагрудные цепи, пояса, кольца, диадемы и обручи – все сверкало и сияло, потрясая воображение публики. Казалось, будто целая оранжерея экзотических цветов вышла на прогулку. Воистину зрелище было сногсшибательным, я вполне понимала людей, стоявших столбами и восторженно глазевших на Дивные создания. У них ведь, не то что у меня, не было ни малейшего шанса хоть чутьчуть приготовиться к явлению посольства.