Промах киллера - Ольбик Александр Степанович - Страница 20

Пламя неистово бушевало и прихотливо извивалось, словно живое существо. Оно все теснее и теснее прижималось к строениям.

Через минуту все кружилось в бешеном омуте. Я видел, как из помещения, где недавно светились окна, выскочили люди и стремглав бросились в темноту.

То, что еще пять минут назад было ультрасовременной заправочной станцией, превратилось в сплошную доменную печь.

Видимо, где-то за строениями находились запасные резервуары, ибо пламя в том месте тоже взметнулось вверх огненным фонтаном. Оно неистовствовало и гудело. «Ты сам на это напросился», — послал я мысленный привет Заварзину и, подхватив сумку, быстрым шагом направился в сторону аэропорта.

Минуя длинный холл с очередями к регистрационным стойкам, я попал в помещение, где тянулись ряды автоматических камер хранения. С трудом найдя пустую ячейку, я засунул туда свои вещи и опустил в щель жетон. Потом вернулся к машине и поставил на капоте, дверцах и багажнике свои контролки.

Кругом было спокойно, и я неспешным шагом направился к остановке, откуда последний автобус уходил без десяти час.

Я сел на лавку и стал вместе с другими пассажирами терпеливо ожидать двадцать второй номер. Без конца сновали таксисты, они все время выясняли отношения с кем-то и между собой. Особенно навязывались тем, у кого большой багаж.

Кто-то громко рассказывал о взрыве на бензозаправочной станции, и по версии рассказчика получалось, что к станции подъехала белая «девятка», из которой вышли трое мужчин, и они-то и закидали ее гранатами.

Автобус шел по расписанию, и примерно через десять минут я уже был в районе вокзала Засулаукс. Проезжая по Задвинью, мы, пассажиры, наблюдали багровое зарево, полыхавшее над кронами деревьев.

Я вышел на остановке за Калнциемским мостом и едва успел на последнюю электричку.

Погода стояла, как на заказ, и я, выйдя из электрички, подошел к Лиелупе и окунул голову в реку. Потом долго сидел на бетонном мыске, любуясь звездным небом.

Среди полного спокойствия встает ужас, нигде нет причин для смятения, а беды налетают, откуда мы их меньше всего ждем.

Перед тем как закрыть глаза, я попрощался со своим винчестером. Я пожелал ему спокойной ночи в его новой железной колыбели…

На берегу моря слышался женский смех и приблатненный голос Шуфутинского: «Гоп-стоп, у нас пощады не проси, гоп-стоп, и на луну не голоси, а лучше вспомни ту малину и Васькину картину, где он нас с тобой прикинул, ну точно на витрину… В общем, не тяни резину, я прощаю все. Кончай ее, Сэмен».

Музыка была ритмичная, под нее хорошо по пьянке расслабляться, особенно если завтра не сулит ничего неожиданного, в духе песни.

Глава девятая

Утром на журнальном столике в холле я увидел свежий номер газеты «Вести “Сегодня”» с любопытным сообщением на первой полосе. Под рубрикой «В последнюю минуту» была помещена небольшая заметка: «Что это — война мафий или ее пролог?» Текст, набранный мелким шрифтом, ничего нового мне не открыл. В корреспонденции говорилось: «В двенадцатом часу ночи была взорвана бензозаправочная станция СП „Астор“, принадлежащая небезызвестному Заварзину и его датскому компаньону Л. В настоящий момент г-н Заварзин находится в следственном изоляторе по обвинению в рэкете и других преступлениях. Как нам заявил начальник криминальной полиции, взрыв произведен с помощью какого-то неизвестного устройства большой разрушительной силы. Ущерб оценивается в два с половиной миллиона долларов, и хотя станция была застрахована, есть мнение, что возмещение убытков может не состояться ввиду плохой охраны этого коммерческого предприятия. Вице-президент страховой компании заявил, что вместо пяти видеокамер работали только три… Не было на станции и специальной охраны, что также отражено в договоре между фирмой „Астор“ и страховой компанией. Следствие по возбужденному уголовному делу будет вести прокуратура Латвии. Это первый такой мощности взрыв после известных терактов, которые были осуществлены в Латвии в конце 90-х и начале 91-го года и приписывались рижскому ОМОНу ».

Я не поленился и почитал то, что появилось в газете «Час». «Мафиозная фирма получает нокаут» — заголовок. В тексте выделены четыре строки: «Если это начало, то не превратится ли Латвия в новую Северную Ирландию? Там тоже начинали со взрывов бензоколонок… После такого фиаско фирма „Астор“ вряд ли сможет продолжать свою деятельность…»

Я не испытывал абсолютно никаких эмоций. Мне хотелось немедленно напиться. Я вернулся в номер и достал из холодильника бутылку водки. Трясущимися руками сковырнул пробку и приложился к горлышку. Горечь, обжигающая гортань, доставила несказанное удовольствие. Закусив орешками, я стал ждать первой волны кайфа. Это великое мгновение, когда опустошенность сменяет ни с чем не сравнимая комфортность. Однако после второго, последнего, глотка ноги помимо воли понесли меня вниз — на главную улицу. Плотным потоком по ней шла разношерстная толпа новых богачей, чтобы в фирменных шмотках выпендриться друг перед другом.

Возле бывшего кафе «Йомас» наяривал самодельный квартет: накрашенная увядшая, словно пожухлый пион, блондинка пела ретро. Сидевшие на каменном бордюре столь же траченные молью музыканты вдохновенно аккомпанировали своей примадонне. Все было ладно и ненавязчиво.

Я подошел к ним и кинул в раскрытую сумку пятилатовик. И этот мой широкий жест не остался незамеченным. Музыка тут же прекратилась, и мужик, терзавший гитару, поинтересовался, что бы я хотел услышать. Мне было грустно на все это смотреть, и я заказал танго Строка «Голубые глаза».

Я пошел дальше, а вслед неслась забытая, но по пьянке такая трогательная мелодия.

Где-то в районе улицы Конкордияс я свернул направо, и ноги понесли меня на телефонную станцию. Нестерпимо захотелось услышать голос Велты.

Купив на десять латов жетонов, я зашел в кабину и принялся набирать номер. До чего же это было муторно: жетоны в темной кабине то и дело проскакивали мимо щели, и я, ползая на карачках, искал на полу металлические кругляши.

И все-таки каким-то чудом дозвонился. Трубку сняла Велта. «Але, але», — я ее слышал, но молчал. Потом спросил: «Как вы там… что нового?» Мне хотелось говорить и говорить, но язык не повиновался.

— Это вы? Максим, откуда вы звоните? Говорите громче…

— Из… Звоню из преисподней, — я сделал паузу. — В общем, здесь неплохо — музыка, толпа и…

— Мы с Гунаром читали газеты… Не знаем, что и думать…

Моя пьяная голова хоть и была в дурмане, но на эту подачу не отреагировала.

— Как там у вас насчет ремней безопасности? — вместо ответа спросил я.

— Пока без изменений… Мы стараемся не выходить из дому. Я все женские заботы свалила на Гунара, но ему скоро в рейс…

— В какой еще рейс? Все рейсы пока по боку… Мне кажется… — мой язык безнадежно заплетался, и не потому, что я был пьян, нет, я разом протрезвел, а потому, что хотелось говорить не о том. Мне хотелось сказать ей все. Но я не мог подобрать слов. — Я еще позвоню. Гунару привет и скажите, что у меня все о'кей.

— Максим, подождите, он, кажется, уже возвращается из магазина.

— Не надо, я потом…

Я бросил на рычаг трубку и уперся лбом в прохладный автомат. Я бил по нему кулаком, не ощущая ни боли, ни стыда.

Освежающий ветерок на улице заставил поднять голову. Так и есть — —благоухала вся в цветах старая липа. Я сильно, как Гунар сигаретой, затянулся, и, пьянея уже только от ее аромата, снова направился в сторону улицы Йомас.

Я шел по тенистой аллее и думал о Велте. Что со мной сталось? Как могло это пробиться туда, куда всему постороннему вход заказан?

Возле бывшей гостиницы «Юрмала» позировала грудастая деваха, и я сделал было попытку ее снять. Но эта стерва, видно, охотилась только за иностранцами — начисто меня проигнорировала. Возле интим-клуба «Фламинго» девочек было больше: сгруппировавшись за белыми столиками, они пили кофе с деловым и одновременно непринужденным видом. При этом они так и стреляли по сторонам своими остренькими глазками.