Понедельник 6:23 (СИ) - "Motoharu" - Страница 53

- Я не страдаю, - Дима закусил губу и вновь отвернулся к монитору, давая понять, что разговор плавно подходит к концу. – Увидеть хочу…

- Вернётся, куда он от тебя денется, - вздохнула Лида, возвращаясь к своему столу. – Ты только есть не забывай, а то приедет прынц, а от прынцессы одни глазюки остались, целовать будет нечего!

- Поем, обещаю, - Дима поднял вверх правую руку, демонстрируя тотальное согласие.

- А я вот не уверена в Вадике настолько, чтобы спокойно отпустить его на месяц туда, где доступные модельные девочки гроздьями свисают с кустов - съешь кусочек, милый. Поэтому и не могу думать о том, чтобы стать его женой. Или смириться… или другого парня найти. Вот и все варианты. Знаю, что сама дура, лень мне искать другого.

- Лучшее враг хорошего, конечно. Но я считаю, что тебе стоит отчаяться, хотя бы раз почувствовать себя никем, и ты поймёшь, что важно, а на что можно забить.

Дима сидел в кабинете Всеволода Игнатьевича и изучал траекторию ползающей по окну блестящей пузатой мухи. Наглая, она лениво перебирала лапками, разморённая на солнце, часто останавливалась, чтобы помыть прозрачные голубоватые крылышки. Подаренный Александром проект, уже в готовом к утверждению виде, лежал перед директором, пока тот разговаривал на немецком по телефону. Для Димы «черновой вариант» значил – «запускаем с завтрашнего дня, можно поменять только цвет заголовка».

Всеволод Игнатьевич засмеялся и положил трубку. Горящий взгляд довольного директора отвлёк Диму от созерцания жутко интересной своей неинтересностью мухи.

- Я не принимаю этот проект для города, - начал он, отчего Дима чуть не свалился со стула, так его прострелило. Не понравилось?!

- Почему? – выдавил он из себя, не моргая глядя на выдерживающего мхатовскую паузу Всеволода Игнатьевича. Тот явно решил добить Диму интригой, и у него это почти получилось.

- Потому что поступило более выгодное предложение, - наконец сжалился директор и прекратил сверлить Диму «говорящим» взглядом, развернул монитор в его сторону. Там был написан какой-то длинный документ на немецком языке, по расположению реквизитов похожий на типичный контракт. – Читай.

- Я не знаю немецкого, - пожал плечами Дима, уже догадываясь, что за контракт ему предлагают прочитать. В памяти мгновенно вспыхнул образ критика Антипова, воспевающего талант как вид небесного дара при наличии инвалидности. Интересно, что бы он сказал на этот раз? Александра уже месяц нет в городе, никто не тянет Диму за уши, - определённо это магия. Точно! Ему бы в это было проще поверить, чем в то, что европейская строительная корпорация заинтересовалась проектом «того самого» Дмитрия Минаева, молодого да раннего.

- Плохо, - добродушно улыбнулся Всеволод Игнатьевич. – Теперь тебе долго придётся иметь с ним дело. Советую выучить.

Дима, смутившись, закусил ноготь на большом пальце и исподлобья посмотрел на директора, предлагая прочитать контракт самому.

- Твой проект выиграл государственный конкурс для здания научного института в Эрлангене и приз в 15 тысяч евро. Можешь присматривать ещё одну машину. До осени хотят всё оформить, - засмеялся Всеволод Игнатьевич.

- У меня есть одна, хватит. Конкурс… я даже и не знал, - Дима обрадованно заёрзал на стуле, прикидывая, сколько это в рублях получается. Больше полумиллиона… Вот бля… – Все деньги мои или только процент от них?

- Все твои, у нас свой расчёт, - махнул рукой Всеволод Игнатьевич. – Конкурсная комиссия там всех на уши поставила с твоим кубиком Рубика. Искали что-то вписывающееся в ландшафт центрального парка, у них там какой-то особенный ландшафт. Но я не вдавался в подробности, так, решил рискнуть, вдруг выгорит.

- И когда вы успели им заслать? – Дима удивлённо хлопал глазами, пытаясь переварить полученную информацию. Его «кубик» будет построен в Европе. Его любимый «кубик», который он делал для Александра, будет построен в Европе… Александр будет им гордиться. Пусть только попробует не гордиться! Дима не мог усидеть на месте, нужно позвонить ему, рассказать. Или лучше написать сообщение, а то вдруг он занят. Да, точно. Лучше написать. А может, сказать при встрече? Чтобы сразу и отметить. Да, нужно подождать до пятницы или до субботы, когда он там освободится, быстрее бы он приехал…

- Я отправил те эскизы, что ты мне давал, давно ещё… - Всеволод Игнатьевич махнул рукой, мол, какая тебе уже разница? - Немцы уже и примерный контракт составили. В Европе работают оперативно, не то что у нас. Хотя к тебе это не относится, ты гений, Дима. Мне даже не жалко будет, если немцы переманят тебя к себе.

- Совсем-совсем? – лукаво улыбнулся Дима, вальяжно откидываясь на кресле. Гордость распирала изнутри и требовала выхода. Нужно поделиться с Александром, тяжело одному радоваться. Не весело.

- Ну только если самую малость. В пятницу приедут юристы из Эрлангена, будут обговаривать условия контракта, чтобы был на рабочем месте в обязательном порядке.

- Будет сделано, - Дима отдал честь, встав с кресла. – Куда же я дену такую кучу денег? – тихо хихикнул он, выйдя из кабинета и оглядывая пустой коридор. В голове мгновенно созрел гениальный идиотский план, достойный кубика Рубика – купить воздушный шар и улететь на Северный полюс. Усталость всё-таки давала о себе знать.

Дима на ватных ногах дошёл до ванной и плюхнулся в тёплую воду, поверх которой плавал приличный слой упругой пены, пахнущей ванилью и мускатом. Хотелось праздника, пусть не души, так хотя бы тела. Немцы говорили, говорили, говорили… о таланте, о развитии, о деньгах, о будущем. Звали работать над проектом «на месте», обещали обеспечить жильём, записать на курсы ускоренного изучения немецкого языка - всё, что душе угодно, только бы Дима согласился работать в их продвинутой корпорации на их продвинутом оборудовании в их продвинутых программах. Останется только двинуться умом, и будет ему счастье…

Всё было мимо, всё не о том. Дима любил Россию, и не хотел менять свою «Ауди» на «Феррари», как весь день предлагал Всеволод Игнатьевич, помешанный на машинах, ремонтах и загородных дачах. Но даже не это было причиной отказа, - всё-таки европейское признание, ступень к новому, красивому и блестящему миру дизайна и архитектуры, - с Александром расставаться было немыслимо. И Дима отказался, не сомневаясь ни секунды.

А теперь он плавал, закрыв глаза и утопая в ванили, дрыгал ногой в такт включённой на всю квартиру Земфире и думал о том, чего ему ещё от жизни нужно? Завтра приедет Александр, и всё встанет на свои места. Рядом с ним легко не думать ни о чём. А деньги… будут и деньги, и признание, а если не будет, то можно заработать. Только бы он скорее приехал, Дима всё бы отдал, чтобы эта ночь быстрее закончилась. Хотя нафига ему признание?

По телевизору показывали «Унесённых ветром», и рука не поднялась, чтобы переключить, хотя Дима терпеть не мог мелодрамы. Все эти сопли, слёзы из-за банальных, надуманных проблем. Как говорил один преподаватель в университете: «Романы надо не читать, а делать». Но Вивьен Ли была очаровательна. Она была красива не той чувственной красотой, на которую клюют нормальные мужчины, желающие увидеть в своей постели столь ослепительную женщину. Нет, она была иная. Её красота была для всех. Гордая и недоступная, податливая и тёплая, беззащитная и опасная. Дима, разморённый горячей ванной и успокаивающим запахом ванили, дремал под пожар, охвативший американский юг, лошади ржали, женщины кричали, кто-то стрелял из пистолета, а Дима думал о красивой женщине, мерцающей сквозь матовую дымку сна, она улыбалась и рассказывала о любовных страданиях. Красивые женщины знают толк в любовных страданиях. «Каждый живой человек должен однажды познать, что такое страдание, - говорила чудесная Вивьен, - чтобы понять, что он живой».

В дверь позвонили. Дима не сразу сообразил, что это не его бьют по голове волшебной палочкой и играет музыка, как в сказке, а кто-то пришёл и хочет, чтобы ему открыли.

Посопев около замка, Дима открыл дверь и замер, застыв на пороге, как последний кретин. Это был он. Здесь. И опять неожиданно.