Алле-гоп! (СИ) - "Старки" - Страница 16

— Уже семь! Ты же не выдержишь наказание. И слушай сюда. Ты никуда не пойдёшь. Я тебе смею напомнить, что на кону не какая–то жалкая тридцатка, а твоя мать. Как только ты меня не слушаешь, я выкидываю её из больницы. И если тебе мало стимулов, то могу пообещать, что дам тебе больше тридцати. Просто ты мне должен подчиняться.

— Му–м–м–м–пф… — прогудел в его ладонь мелкий.

— Я не разрешал тебе разговаривать, — приблизившись вплотную, шипел в парня Влас. — Не дёргайся. Хочешь, уже завтра могу перевести твою мать в городскую больницу, на платное место? — Славка замотал головой, вытаращенные глаза выдавали страх. Влас осторожно отнял руку от Славкиного лица.

— Просто отпусти меня, — тихо и совсем просительно произнёс тот. — Мне не надо денег, и мама как–нибудь без твоей помощи. Отпусти меня. Зачем я тебе?

— Ты мне нужен.

— Это ты так развлекаешься?

— Да, — и никакого стыда на лице Северинова, ни капли совести, ни грамма сомнения. Чётко и внятно: «Да!»

— Но ведь я человек, — Славик хлопал своими голубыми глазами. — С человеками нельзя играть. Только если они согласны. А я не согласен. Я хочу уйти.

— Нет. Ты не уйдёшь. Всего один месяц: ты живёшь у меня и делаешь то, что я скажу. Я дам тебе не тридцать, а триста тысяч.

— Ты думаешь, всё можно купить? — вдруг шёпотом сказал Славик. — Я не продаюсь, мне не нужны твои деньги. Я хочу уйти.

Влас захватил подбородок своего пленника, всмотрелся в его лицо:

— Я оценил твои слова. Молодец. Но продаётся всё. Дело только в цене. Ты просто этого пока не понимаешь. Деньги я тебе всё равно дам. Через месяц. А сейчас в качестве стимула я свожу тебя в районную больницу, чтобы ты посмотрел, как твою мать выдворяют вон.

— Это не в твоих силах. Её готовят к операции.

— Вот и убедишься, что и это в моих силах. Что продаётся всё! Поехали! — И Влас толкнул парня за шкирку в коридор, получилось агрессивно и зло. — Одевайся! Живо!

Славик чуть не упал, вновь сшиб африканские статуэтки — страйк! Развернулся и увидел, что Влас по ходу снимает домашний костюм, в глазах решимость и азарт. Он действительно собрался ехать в больницу, воздействовать на Славку через мать. Проходит мимо, вглубь квартиры к себе, уже через минуту возвращается, одетый в джинсы и пуловер болотного цвета. Грозно вперился в Славку:

— Не переоделся? Что ж, поедешь в этом! Вперёд!

— Влас, пожалуйста, пожалуйста… давай не поедем. Ты ведь несерьёзно это? — заблеял растерявшийся парень.

— Я очень серьёзно.

— Я никуда не поеду!

— Тащить тебя в трезвом виде мне будет тяжело. Я поеду один, сниму на камеру телефона.

— Нет! — Славка зацепился за своего аморального хозяина. — Ты не поедешь! Я уже передумал! Я остаюсь!

— Боюсь, что через пять минут ты опять передумаешь, — Северинов попытался отцепить пальцы Славика, медленно, но стал продвигаться к выходу. Тогда парень обхватил его обеими руками, почти повис, не давая возможности идти.

— Я не передумаю! Всего лишь месяц! Я готов просидеть на кухне голодом весь день! Не ходи! Я больше не буду! Я буду слушаться!

— Отцепись от меня!

— Нет!

— Я тебе приказываю. Ты же говоришь, что будешь слушаться.

— А ты не пойдёшь в больницу?

— Я буду делать то, что считаю нужным. Руки убрал. И встал на колени.

Славик расцепил руки и оказался на полу: поза покорная, униженная, плечи сжатые, взгляд жалкий. Влас помедлил, потом погладил парня по макушке, рука скользнула к розовому уху, потеребила мочку.

— Мне мурлыкать? — тихо и ехидно спросил Слава.

— Тебе молчать, — жёстко ответил Влас. И рука добралась до губ парня, двумя пальцами он осторожно надавил на них. — Оближи.

На секунду замерев, Славик открыл–таки рот и впустил пальцы Северинова. Сначала робко, а потом увереннее провёл по ним языком, прижал к нёбу и даже чмокнул.

— Хорошо, — это звучало как диагноз. — Пошли в комнату. Нет, иди на коленях.

Они направились в комнату с аквариумом: один уверенно, по–кошачьи, по–хозяйски, а другой, сопя и пыхтя, неловко, стуча коленями по полу. В комнате Влас сел на мягкий диван и молча указал на место рядом с собой, куда должен был встать Славик. Северинов ткнул пультом, и на пространстве экрана телевизора замелькали кадры какого–то фильма. Славка повернул было голову, но его резко развернули назад:

— Смотрю только я. Тебе не разрешаю. Сиди тихо.

Парень горько вздохнул и понуро опустил голову. Очевидно, что ему было очень трудно подчиниться. Он пытался косить глазами в сторону телевизора. Но всё равно ничего не видел. Влас, правда, тоже ничего не видел. Он только делал вид, что смотрит фильм. А сам боковым зрением, а иногда и открытым прямым взглядом, наблюдал за «подопечным». Тот всё–таки умилительно психовал, боролся со злостью, боролся с любопытством, потом устал бороться. Стал рассматривать аквариум, тот–то как раз был перед ним. Смешно вытягивал губы в неслышном общении с карпиками, как будто он и сам рыба. Рыба–клоун. Влас поймал себя на мысли, что он готов подсматривать за Славкой очень долго. И ещё ему вдруг захотелось, чтобы парень сидел перед ним раздетым. От этой внезапной мысли ему сделалось жарко. И тревожно. Спас телефонный звонок.

Звонил Дэн. Сказал, что приедет уже через несколько минут, привезёт вещи, что вчера Влас оставил в клубе: Славкин пиджак, брендовый блейзер с красными пуговицами Северинова и любимые солнцезащитные луивиттоновские очки. Славик насторожённо прислушивался к разговору Власа в телефон, закусил губу. А по окончании осмелился спросить:

— Ты же меня сейчас в мою комнату отпустишь?

— Кто разрешил говорить? — Славик мученически застонал. А Влас продолжил: — Положи мне голову на колено.

Слава захлопал глазами:

— Чо?

Окончательно съехавший хозяин выразительно похлопал по колену. Славик сжал зубы, сглотнул, вздохнул, с тоской взглянул на рыб и нерешительно пододвинулся ближе к Северинову и упёрся лбом в его коленку. Влас тут же погрузил горячие пальцы в его волосы, повернул голову так, чтобы она лежала на нём щекой.

— Ненавижу тебя, — прошептал Славик.

— Тш–ш–ш… — Влас улыбался. Улыбался и теребил волосы, гладил лоб, тыльной стороной ладони нежно провёл по контуру лица. Но надо было идти сообщать охране, что к нему едет Дэн. Когда Северинов поднялся и вальяжно пошёл в коридор, то услышал себе в спину ядовитое: «С–с–сучара…» Резко повернулся и увидел, как Славик показывает «викторию» рыбине.

Когда Дэн пришёл, то застал Власа готовившим три мохито на кухне, а Славика стоящим на коленях возле дивана в зале. Северинов пригласил Дэна с коктейлем в руке пройти в комнату — поболтать там. Хозяин подал стакан с мохито и Славке. Тот язвительно выдал:

— Мне? Это жидкий «Педигри»? — Вытащил язык и коротко задышал.

— А ну–ка! Получишь! Пей. — Но Славика не остановить. Рыба–клоун, игнорируя толстую соломинку, стала лакать длинным языком. Получил по лбу. Тогда он начал шумно втягивать коктейль и пузырить жидкость в стакане.

— Так, ладно, иди к себе, — видя бунт на корабле, решил Влас. — Стоять! На коленях иди.

— Блядь!

— Восемь.

Славик быстрее молнии удрал из комнаты на четвереньках, хлопнул дверью своей комнаты, и оттуда раздалось: — Бля–а–а–а–адь! Знаю, девя–а–а–ать!

Денис смотрел на эту сцену натурально отвалив челюсть. А потом осторожно, не понимая, в каких чувствах его странный друг:

— Э–э–э… Весело у вас. Вижу, что ты уже почти выиграл спор.

— У меня ещё есть время. Будет без вывертов.

— Я даже не сомневаюсь. Но уже это… думаю, пока меня не было, он без концертов слушался… Ты в Тему его, что ли, погружаешь? Как? Всего неделя же прошла!

— Нет. Тема только в помощь. Я знаю, чем удержать.

— Хм. Чем на этот раз? Вроде на влюблённость не похоже.

— У него мать лежит в больнице, я обещал помочь, если он будет слушаться, и наоборот, если соберётся сбежать или ерепениться.

— Мать? Влас… Ты серьёзно? — у Дэна поменялось лицо.